Александра Маринина - Воющие псы одиночества

Пять жертв, пять убитых девушек и молодых женщин, три студентки, одна - менеджер из дорогого бутика и одна - неработающая папина дочка и по совместительству чья-то любовница. Все задушены, причем трое - руками, а двое - удавкой. Все убийства произошли поздним вечером или ночью. Во всех пяти случаях потерпевшие не проводили вечер убийства с компаниями, поэтому никто из близких не мог точно сказать, где и с кем они были.

- Ты плохо старался, - ныл Зарубин, уныло глядя на разбросанные по всей комнате бумаги, - надо было что-нибудь придумать.

- Ну что, что придумать? - сердился Коротков.

- Что-нибудь душераздирающее, чтобы она нас пожалела. Черт, ведь надо же такому невезению случиться, серии бывают не каждый день, все-таки это дело редкое, так именно под эту серию она в отпуск ушла. А ты как начальник куда смотрел? О чем думал-то своей головой плешивой? Зачем отпустил Палну? Что мы теперь с этой горой информации делать будем?

- Да пойми ты, - кипятился Юра, - когда Аська рапорт подписывала, никакой серии не было, было одно убийство с удавкой и одно с этой дурацкой розочкой на лбу у потерпевшей. Кто ж мог знать, что вторая удавка появится? Тем более что первая студентка с удавкой была в середине марта, про нее уже на территории забыть успели. А на розочку вообще внимания не обратили, потому что накануне взорвали машину депутата Госдумы Корякина, и всех из-за этого взрыва на уши поставили. А менеджера и папину дочку мы с тобой уже для подстраховки сюда пристегнули, просмотрели все нераскрытые убийства за три месяца и отобрали то, что может лечь в серию. А может и не лечь.

- Юр, а пожрать когда можно будет? - жалобно спросил Зарубин, который первые признаки голода ощутил еще часа в три пополудни, но перекусить случая не представилось.

- Вот Ирина придет, и поедим, - строго ответил Коротков. - Разговеемся. Не отвлекайся.

- Да не могу я! У меня от голода в мозгах спазмы, я не соображаю ничего.

- А ты напрягись, уже недолго ждать. Давай все сначала. Вот смотри, менеджер из бутика у нас жгучая брюнетка, тип внешности точно такой же, как у первой удавки, и цвет волос совпадает, и рост, и комплекция. Но, с другой стороны, способ убийства не тот. А вторая удавка у нас по способу абсолютно идентична первой, но девушка - рыжеватая блондинка, и фигурка у нее другая, хотя обе студентки и обе любят посещать развлекательные заведения одного и того же профиля. Папина дочка тоже блондинка и тоже любит такие заведения, но она не студентка.

- Ага, а розочка не блондинка и в заведения не ходит, но зато студентка. Юр, мы, по-моему, топчемся на одном месте и переливаем из пустого в порожнее. Тут нужна схема, система, алгоритм какой-то, чтобы работать с информацией. Чего там Пална в таких случаях делала?

- Карточки писала, - мрачно изрек Коротков. - Так мы с тобой их тоже написали, вон весь пол ими усыпан. А толку? Еще она схемы чертила, связи потерпевших графически изображала, вон они, в рулонах, в углу стоят. Я, Серега, и так знаю, что делать надо, только, кроме этого, надо еще уметь увидеть, схватить глазами несколько факторов одновременно и отслеживать их. Мы с тобой не умеем, а Аська, чтоб ей пусто было, умеет. Сколько там натикало?

- Тридцать пять минут первого.

- Слушай, и вправду что-то жрать хочется - сил никаких нет. Ничего, потерпим, еще минут двадцать осталось.

- А чего так долго? - забеспокоился Зарубин, ерзая на стуле и с жадностью поглядывая в сторону кухни, откуда доносились дразнящие аппетитные запахи. - Я думал, как двенадцать стукнет - так все, можно разговляться.

- Ирку надо дождаться, у нас тут поблизости церкви нет, она куда-то далеко ездит, в Елоховский собор, кажется, или в Новоалексеевский монастырь, в общем, куда-то в те края.

- А без нее нельзя? - с робкой надеждой спросил Сережа.

- Ты что?! - возмутился Коротков. - Как это - без нее? Она семь недель постилась, в последнюю неделю вообще только на хлебе и воде сидела, похудела на шесть килограммов, стала такая тощая, что без слез не взглянешь, вся извелась, а ты говоришь: без нее. Она этой минуты, когда можно будет мяса с салатом поесть, знаешь как ждала? Вот у нее сегодня настоящий праздник, а мы с тобой так, примазавшиеся. Ну ты представь, у тебя день рождения, ты приходишь домой, а там гости уже весь стол разорили, всю красоту порушили, все выпили и съели и пьяными голосами анекдоты травят и песни поют. Приятно тебе будет?

- Ладно, не бухти. Ну можно я на кухню схожу понюхаю? Юр, я таскать ничего не буду, я только посмотрю и понюхаю.

- Сиди, я сказал! - прикрикнул Юра. - Вспоминай лучше, что Аська еще делала.

Зарубин замолк и несколько минут просидел с надутой физиономией, которая неожиданно прояснилась:

- Она еще графики строила с временными интервалами.

- Точно! - радостно воскликнул Коротков. - Как же я про графики-то забыл, кретин! Ты знаешь, я вот тут подумал, что Аська нас всех распустила и разбаловала. Она же всегда была под рукой, всегда рядом, никогда от работы не отказывалась, даже если в отпуске была, и мы всегда знали, что она есть,, что она знает, как обрабатывать информацию, наше дело - раздобыть нужные сведения, ножками побегать, зубками поклацать, ручками помахать и все, что требуется, ей в клювике принести, а остальное она сама сделает. Вот мы и не держим в голове даже самые элементарные приемы анализа. Теоретически все знаем, а практически не применяем и забываем, навыки утрачиваются. Зачем географию учить, когда есть извозчик, он довезет. А как извозчика не стало, тут мы и забуксовали. Чего сидишь-то?

- Так ты сам сказал сидеть, - растерялся Сережа.

- Чистый лист тащи, будем график строить. Все равно Ирку ждать нужно, так хоть отвлечемся. И дверь в комнату закрой, а то действительно пахнет так, что можно сознание потерять.

Они успели только начертить оси, когда хлопнула входная дверь и из прихожей раздался низкий звучный голос Ирины Савенич:

- Мальчики, Христос воскресе!

- Воистину воскресе!!! - дружным ревом отозвались сыщики и ломанулись из комнаты целоваться-христосоваться и садиться за стол.

В Баден- Бадене была русская церковь, и Вера половину субботы боролась с соблазном сходить на службу. В ней не было ни капли религиозности, но Пасхальная ночь так же, как и Рождество, служили для нее прекрасным поводом включиться в русскую общину, помелькать, напомнить о себе, обзавестись новыми знакомствами. Ей было очень одиноко здесь, в маленьком -всего пятьдесят тысяч жителей - курортном городке с непомерными ценами и мировой известностью. Вера была общительной, легко заводила контакты, и захоти она, вся русская диаспора Шварцвальда и Баден-Вюртемберга с удовольствием общалась бы с ней. Но она не хотела.