Александра Маринина - Воющие псы одиночества

Вернее, хотела, очень хотела, но не могла. У нее было дело, занимаясь которым приходилось соблюдать определенную осторожность и прилагать усилия к тому, чтобы тебя знали как можно меньше людей. Пока. Когда-нибудь все переменится…

В церковь Вера не пошла. Посидела перед видеомагнитофоном, покрутила свои любимые кассеты, а ужинать отправилась на Лангештрассе, где совсем рядом друг с другом располагались два привлекательных для нее заведения. Одно - русское кафе «Артист», владела которым славная московская пара, бывшая певица и бывший танцовщик. В «Артисте» была отменная русская кухня и упоительно-чудовищный бордосский дог по кличке Иборг, страшный, огромный, брыластый, слюнявый, точь-в-точь такой, как в кинофильме «Тернер и Хуч». Только в отличие от кинематографического Хуча Иборг был игрив, ласков и готов любить всех без разбора. Метрах в ста от «Артиста», на Гинденбургплатц, рядом с фонтаном находился немецкий ресторан, в котором работал хорошо говорящий по-русски официант из Югославии по имени Кемаль. Когда Вере не хотелось напрягаться и возникало желание перекинуться парой-тройкой слов на родном языке, она выбирала одно из этих двух заведений.

Окна в «Артисте» были темными, дверь заперта, и даже табличка с надписью мелом «Здесь говорят по-русски» куда-то, исчезла. То ли владельцы уехали в отпуск в Россию, то ли оправдываются слухи о том, что кафе перекупил какой-то ресторатор из соседнего Карлсруэ и собирается делать здесь полноценный русский ресторан с эстрадной программой…

Вера вздохнула и отправилась «к Кемалю». Вечер был теплым, дождь давно закончился, и она заняла столик на улице. Отсюда хорошо просматривался вход в дорогой отель «Бадишер Хоф», где частенько останавливались русские. Вере не нужно было слышать, на каком языке говорят люди, своих соотечественников она распознавала с одного взгляда - по одежде, по походке, по прическе, по выражению лица, и абсолютно безошибочно могла определить, куда направляются выходящие из отеля гости: на вечерний променад и к Фатткуэлле за целебной водичкой для пищеварения, на романтическую прогулку с заходом в бар или знаменитое кафе-мороженое, на встречу с друзьями, остановившимися в другом отеле, или же в казино.

Мужчины, жившие в «Бадишер Хофе» и посещавшие казино, ее мало интересовали, но ровно до тех пор, пока не переселялись в отель подешевле.

Вот в этот-то момент они становились объектом пристального внимания Веры Лозинцевой…

Но это все в прошлом. По крайней мере, ей хотелось бы на это надеяться. Теперь все по-другому.

Кемаль, красивый молодой брюнет, принес ей ребра барашка и большую тарелку с салатом.

- Еще пива? - вежливо наклонившись, спросил он.

- Нет, пока достаточно, - улыбнулась в ответ Вера. - Чуть позже.

Она не была ярой поклонницей пива, по крайней мере тогда, когда жила в Москве, но здесь, в Германии, пиво пили поголовно все и практически с любыми блюдами, и она понемногу втянулась, выпивала за ужином одну-две кружки светлого нефильтрованного, которое называли коротко: Hefe. И не сказать, чтобы оно ей нравилось больше всех прочих сортов, просто слово оказалось удобным для запоминания и произнесения. «Хефе» и все тут. При всем природном уме и недюжинных способностях к различным человековедческим наукам, к языкам Вера Лозинцева ни склонностей, ни интереса не имела и изучать их не стремилась. Так, осталось в голове кое-что из школьной программы, да и то из английского языка, но в Баден-Бадене она этим вполне обходилась. Здесь достаточно много бывших русских немцев, да и тех, кто уехал по еврейской визе, тоже достаточно, не говоря уж о совсем «новых русских», покупающих собственность и оседающих на постоянное проживание, так что решить можно почти любой вопрос. Вон в парикмахерской, например, где Вера стрижется и делает маникюр, работает девушка Оля из Омска, в одном из гостиничных ресторанов - Валечка из Талды-Кургана, в магазине дорогого белья - Света из Новосибирска, в книжном магазине - Галя из Мурманска, а в римско-ирландских банях - там вообще целая смена девчонок из Харьковской области, и массаж делают, и простыни выдают. Ничего, она и без языка прекрасно проживет.

Вера медленно, с аппетитом обкусывала сочное мясо и обсасывала аккуратные, одна к одной, изогнутые косточки, делая маленькие глоточки светлого пива и привычно поглядывая на освещенный вход отеля. Вот вышли двое мужчин, обоим лет по тридцать пять, в строгих костюмах и дорогих плащах, сделали несколько решительных шагов в сторону дороги, ведущей в казино, потом остановились, посмотрели на часы, о чем-то посовещались, перешли дорогу и уселись за соседний с Верой столик. На беглом английском заказали два двойных эспрессо и два коньяка. «Готовятся, - машинально отметила про себя Вера, - куражу набираются. Или стратегию еще раз обсуждают, чтобы за игровым столом не вступать в дебаты. Знакомая картина».

Между собой мужчины говорили по-русски, и Вера затаенно улыбнулась про себя. Можно расслабиться. Ей это уже не нужно. Или пока не нужно? Хорошо бы, чтобы «уже».

В сумке, висящей на спинке стула, запереливался звонком мобильник: Вера неторопливо вытерла пальцы салфеткой и достала трубку.

- Веруня, это я.

«Жаль, - подумала она. - Было бы лучше, если бы это был не ты». И ответила спокойно-приветливо:

- Привет.

- Ты где?

- В ресторане, ужинаю.

- Говорить можешь?

- Конечно, - сказала она, надеясь, что ее собеседник не видит злорадной усмешки на ее лице.

Разумеется, ему куда приятнее было бы услышать, что она не может говорить, это означало бы, что она «в деле», работает, и, стало быть, скоро и у него появится работа, а потом и деньги. Большие.

- Ну, как у тебя дела? - спросил Воркуль, даже не пытаясь скрыть разочарование.

- Все в порядке, - беззаботно ответила Вера. - А у тебя?

- Да как тебе сказать… Веруша, а… ничего нового нет?

- Нет, - сладострастно протянула она, наслаждаясь своей властью над бывшим любовником.

Краем глаза она заметила, как замолчали и стали искоса поглядывать на нее мужчины за соседним столиком, родную речь услышали и теперь прикидывают, стоит ли начинать знакомство или ну его.

- Жаль, - вздохнул Воркуль. - Что-то долго в этот раз. Или ты не в форме?

- Может быть, - неопределенно откликнулась она. - Человек не машина, сам понимаешь. Да не переживай ты так, все будет в порядке. Будем считать, что я взяла кратковременный отпуск. Ты тоже отдыхай, наслаждайся жизнью, ты же это очень хорошо умеешь.

- Ты… что, собственно, имеешь в виду?

В голосе Воркуля зазвучала неприкрытая тревога.

- Ничего, дорогой, только то, что сказала. Ты же там, в Страсбурге, не скучаешь, у тебя своя жизнь, друзья, бизнес, я у тебя не свет в окошке. Не нарушай наши договорённости. Как только что-нибудь появится, я сама тебе позвоню.