Лорел Гамильтон - Арлекин

–Анита, ты будто призрака увидела, - заметил Эдуард.

–Я и видела призрака, что его…

Он снова улыбнулся.

–Скорее вспомнила призрака, я все время забываю, что ты не просто симпатичная куколка.

Я нахмурилась, глядя на него.

–Ты улыбаешься. Значит бой еще не окончен.

–Я обязан был включить Олафа в игру, Анита. Таким образом, у меня есть его слово, что он будет вести себя прилично по отношению к тебе.

–И что в его вариант «прилично»?

–Никаких убийств на твоей территории, пока он тут.

–И меня тоже нет в меню?

–Он хочет помочь тебе расквитаться с плохим вампом. Он даже помог бы тебе убить человека.

Я вздрогнула, потерев пальцами рукоять пистолета в кобуре чуть ниже груди. От этого мне стало легче. Я не была безоружна. Да, но только в Олафе было шесть футов накачанных мышц. Я была сильнее и быстрее обычного человека благодаря меткам Жан-Клода, но я все еще принимала в расчет грубую физическую силу, которой обладал Олаф. Он был психом, обученным убивать, это было самое несправедливое преимущество, на мой взгляд.

–Ты думаешь, он бы сейчас самостоятельно приехал бы, если бы ты не взял с него слова? - спросила я.

–Да. - Он не улыбался, когда говорил это. Он был очень серьезным, более серьезным, чем когда-либо. - Я никогда не пригласил бы его на то дело в Нью-Мексико, если бы знал, что мне понадобится твоя помощь. Пожалуй, последнее, что я стал бы делать для него, это знакомить его с тобой. Я знал, что добром это не кончится. Я только не думал, что… что ты его очаруешь. Я не предполагал, что вообще существует женщина, способная заставить его чувствовать хоть что-то похожее… - он подыскивал слово, - он хочет помочь тебе избавиться от вампиров.

–Я не хочу его здесь видеть, Эдуард.

–Я знаю, но это самый лучший компромисс, на который я смог уговорить его пойти, Анита. Вообще-то, я очень надеялся, что он окажется за границей и не успеет добраться до нас, пока все не закончится. Он устроился на работу в около правительственную организацию, чтобы помочь им обучать их новые анти-террористические группы. Он устроился на работу, для которой его готовили. Он говорит на большинстве ближневосточных диалектов. И это была работа, которая позволила бы ему придерживаться своих убеждений.

–Ты хочешь сказать, что он не стал бы убивать любого.

Он кивнул.

–Зачем бы ему страиваться на работу, где нельзя убивать людей?

–Потому что, тогда я бы точно знал, что ему не вернуться вовремя в страну к тому моменту, когда тебе могла бы понадобиться моя помощь.

Я уставилась на Эдуарда.

–Ты хочешь сказать, что Олаф устраивался на работу, которая ему не нравится, только для того, чтобы не столкнуться рано или поздно со мной?

–Это как раз то, что я хотел сказать. Прошлый год был самым длинным периодом в его жизни, на протяжении которого он никого не убил. Если бы ты спросила моего мнения, я бы сказал тебе, что он просто не сможет больше никого не убивать.

–Откуда ты знаешь, что он этого не делал?

–У него контракт с правительством. Он не может играть одновременно в серийного убийцу. Они смотрят на все сквозь пальцы, пока он соблюдает приличия.

Я снова обняла себя от напряжения.

–Я не просила, чтобы Олаф был хорошим мальчиком, Эдуард.

–Я знаю, что не ты это сделала.

–Почему тот факт, что он был послушным до того, как приехал на встречу со мной, пугает меня?

–Потому что ты пока еще в своем уме.

–Объясни мне, почему я холодею от одной мысли о том, что он сделал это ради меня?

–Он сумасшедший, Анита. И это значит, что ни один из нас не может даже представить, что он сделает с кем-то из женщин в следующий момент. Ты ему нравишься, как никакая другая женщина. Но у него требования к женщинам все равно завышены.

–И что это значит?

–Это значит, что когда он видел тебя два года назад, ты не спала со всеми вокруг. Теперь ты спишь с ними. Я немного беспокоюсь, что он может поменять свое отношение к тебе.

–Он убивает шлюх, - сказала я вслух.

–Я не называл тебя шлюхой.

–Но ты же сам сказал, что я сплю со всеми вокруг.

–У тебя полдюжины постоянных любовников, и только что был секс еще с одним новым. Если у тебя есть идеи, как еще это описать словами, я слушаю.

Я задумалась над этим, потом покачала головой и улыбнулась.

–Мои танцевальные талончики разобраны подчистую. О черт, Эдуард. Великолепно, я сплю с огромным количеством мужиков. - Эта мысль заставила подумать меня еще кое о чем. - Боже, Питер был в прихожей, когда мы с Донованом здесь… - я почувствовала, как краска заливает мне лицо, и ничего не могла с этим поделать.

–Ты управилась довольно быстро.

Я недружелюбно взглянула на него.

–Извини, но Питера ты смутила. Что еще ты хотела бы от меня услышать?

–Объясни, зачем ты разрешил ему приехать. Какого черта ты втянул его в этот бардак?

–Если коротко, то нам придется потратить несколько часов на то, чтобы найти этих ублюдков.

–Согласна, что у нас часы тикают, но ты должен объяснить Питеру, что тут происходит. Я не могу позволить ему пойти на вампиров вместе с нами. Бога ради, ему всего шестнадцать.

–Это все из-за вашего телефонного разговора. Он почувствовал, что ты в беде. Короче, он хочет отплатить тебе за услугу. Ты спасла его, он хочет спасти тебя.

–Меня не надо спасать. Мне просто нужны люди, которые умеют убивать других. Я не хочу, чтобы Питер присутствовал при убийстве людей. Я видела, как он убил ту женщину, что его изнасиловала. Я наблюдала, как он разнес ее лицо в кровавую кашу. - Я покачала головой и начала опять шагать по комнате. - Как ты мог втянуть его в это, Эдуард?

–Если бы я оставил его дома, он бы все равно рванул за мной. Он знал, куда я еду. Так я хотя бы могу присмотреть за ним.

–Нет, не можешь. Ты не можешь выполнять свою работу и при этом быть нянькой. Им почти удалось убить нас троих? Ричарда, Жан-Клода и меня. А нас чертовски тяжело убить, Эдуард. На этот раз нам противостоит очень опасная сила. Неужели ты действительно хочешь выставить Питера перед этим пугалом?

–Нет, - ответил Эдуард, - но он уже приехал. У меня был выбор, либо взять его с собой, либо он последовал бы со мной втихую.

–Ему шестнадцать, Эдуард. Ты его отец. Если ты говоришь нет, значит надо с этим считаться.

–Я еще не женат, Анита. Я не его родной отец.

–Но он считает тебя папой.

–Нет, не считает.

–В смысле?

–Это значит, что у меня нет реального авторитета отца. Это значит, что я все равно буду задаваться вопросом, послушался ли бы он меня в самом начале или мы с ним все равно бы столкнулись здесь.

–Он стоит там, в прихожей, вооруженный. У него больше одного пистолета, и не менее одного ножа. Он обращается с ними так, будто не раз делал это прежде. Чему, черт возьми, ты его учишь, Эдуард?