Эстер Верхуф - Рандеву

Она что-то крикнула вдогонку официантке, я не поняла, что именно.

— Как ремонт, продвигается?

Четыре пары глаз выжидающе воззрились на меня.

— Мы уже ночуем в доме, — ответила я. — Гостиная пока временная, а ванная комната готова. У каждого своя спальня.

— Это прогресс! — Люси возвела взор к потолку. — И каковы ощущения от того, что снова спишь в своей кровати?

Я попыталась выдавить улыбку.

— Жизнь в караване комфортной назвать трудно.

— Думаю, что ощущения хорошие, — ответил за меня Бен. — Если какое-то время не имеешь уютного гнездышка, чтобы спать в нем, горячей воды, отопления и многого другого, начинаешь снова ценить мелочи… удобства цивилизации.

— В первое время да, — включился в беседу Джек, — но, честно говоря, к комфорту снова быстро привыкаешь.

Подошла официантка. Люси взяла у нее чашки с кофе и поставила передо мной тарелку с гигантским куском торта, увенчанного взбитыми сливками.

— Безе, — объявила она. — Вкуснотища. Так бы и лопала его весь день, но желудок не выдержит. Весы, кстати, тоже. Ела когда-нибудь?

Я покачала головой.

— Пробуй! Правда, уж очень сладко.

Безе было действительно приторно сладким. Мне показалось, что это взбитый яичный белок, перемешанный с сахаром. По мере продвижения внутрь появилось нечто розовое и стало крошиться. Есть это аккуратно было невозможно.

— Как у вас с отоплением? — услышала я голос Бена.

Я взглянула на него, но вопрос был задан не мне.

— К нам приходил один парень с солнечными панелями, а другой с чем-то вроде земляного отопления. Идея хорошая, после покупки почти никаких затрат, а потом и вовсе не нужно за этим смотреть. Но очень дорого. Один запросил двадцать тысяч, другой все еще считает. Мы не можем получить здесь субсидию, сами знаете. Так что приходится просто жечь дрова и газ.

— А вы как отапливаете дом? — Рита повернулась ко мне.

— Пока электрообогревателями. Установили котел, но Эрик его еще не отладил.

— Дороговато, да еще с обогревателями нужно быть аккуратнее, — Рита смотрела на меня с сочувствием. — В прошлом году в феврале я получила счет только за электричество почти на семьсот евро.

— Тогда было ужасно холодно, — добавила Люси.

— Вода здесь тоже дорогая, — вставил Бен. — В счете сразу заметно, если наполняешь бассейн.

— У нас есть насос с генератором, который качает воду из колодца. Мы в основном берем ее оттуда, — Джек тоже не остался в стороне. — Хорошо тем, что бесплатно, не считая дизельного топлива для генератора.

Я смотрела на людей, сидящих за столиком. С одной стороны, было приятно поговорить на родном языке, не взвешивая каждое слово, не обдумывая, женского рода это существительное или мужского, множественное ли число, и в то же время не спрягая глаголы, выхватывая из пробегающего перед глазами ряда подходящий. Но, с другой стороны, в этой компании я не могла заговорить о том, что меня беспокоило больше всего.

— Рабочие вас устраивают? — снова спросила Рита.

— Ну… да. Сейчас их немного, только два Антуана и Луи. Петер больше не появляется. У него два новых заказа.

— Да, я об этом слышала, — Рита отхлебнула кофе. — Он получил заказ на строительство ресторана в местечке неподалеку от Либурна. Его друзья, я имею в виду друзей в Басконии, купили там землю. Говорят, места красивые.

Я осторожно спросила:

— Ты часто общаешься с Петером?

— Не особенно. Он ведь тоже занят и не может поддерживать отношения со всеми старыми клиентами. Но здесь время от времени все встречаются. Все всё друг о друге знают. Тем более иностранцы. Несмотря на расстояния, все-таки это одна деревня. Если у тебя есть несколько знакомых, твои новости становятся известными в тот же день. Они распространяются со скоростью звука.

Люси тут же стала рассказывать о паре эмигрантов из Англии, которые поссорились с местным бургомистром и теперь продавали свой кемпинг. Потом внезапно вернулась к нашим делам.

— Вы уже сделали что-нибудь с водой?

— С водой?

— Разве ты не знала, что в здешней воде содержится тридцать процентов извести? Почти преступление, приходится платить за воду, которую невозможно пить, да еще вся техника приходит в негодность. Мы пригласили специалиста по очистке воды, он установил специальный фильтр. Такая система хорошо работает. Могу дать его адрес, если хочешь. Человек надежный.

— Во сколько вам это обошлось? — полюбопытствовала Рита.

— В три тысячи.

— Выходит, нам дороже.

Она через столик обратилась к Бену:

— Пять? Да?

— Уже не помню… Может, и пять.

Все четверо сидящих за столиком казались мне приятными людьми. Они безоговорочно принимали меня в свою компанию только потому, что я, так же, как они, была голландкой и нас объединяла общая история — реконструкция дома в одном и том же районе Франции одним и тем же человеком. Но моя голова была настолько забита другими мыслями, что свободного места для того, чтобы проявлять неподдельный интерес к их жизни, не хватало. Я сидела как на иголках и чувствовала, что нужно уходить. Иначе, возможно, я расплачусь или наговорю лишнего.

Я поставила чашку на столик и улыбнулась.

— Мне пора. Было очень приятно повидать вас.

— Уже? — удивилась Рита.

— Посиди с нами еще, дорогая!

— Нужно готовить обед для бригады.

Я взглянула на часы.

— Уже не успею приготовить еду и накрыть стол к двенадцати часам.

Это они понимали. У Петера ко всем были одинаковые требования.

Рита быстро нацарапала что-то в маленьком ежедневнике, который достала из сумочки, вырвала листок и протянула мне:

— Заходи как-нибудь, если хочешь.

Я положила записку в карман.

— Придешь в следующий понедельник? — спросила Люси. — Поставь миску с едой для ребят в духовку. А еще лучше купи пару пицц. Я так часто делала. Не нужно с ума сходить оттого, что Петер все время ворчит насчет обеда. Расскажешь мне, где именно вы живете. Я сгораю от любопытства.

— Расскажу, — пообещала я. — В следующий раз.

Я ехала домой по извилистой дороге с двусторонним движением. Чаша моего терпения была полна до краев. По лицу текли слезы, а я даже и не думала о том, чтобы их вытереть. Изо всех сил пыталась запрятать поглубже все, что чувствовала, все свои неистовые эмоции. Так далеко, чтобы никто не смог заметить, что на самом деле творится у меня внутри.

Не получалось.

Сегодня рано утром уехали родители Эрика — люди, которым я раньше посвятила бы все свое время, я заботилась бы о них, и эти заботы были бы мне в радость. Теперь же, когда их машина выехала со двора, я почувствовала облегчение. Я ощущала себя предательницей.

Дорога петляла среди высоких холмов, вдоль скалы и низкой долины, по которой текла река. Я ехала домой. И дом этот, начиная с сегодняшнего дня, каждый понедельник будет для меня местом казни. Мне предстоит отдавать Петеру деньги — плату за молчание. Единственная возможность побыть одной и собраться с мыслями была у меня здесь, в машине.