Стефани Оукс - Священная ложь [litres]

– Эй, – тихонько шепчет мне Энджел после отбоя. – Глянь-ка!

Она сидит на корточках возле моей койки и держит в руке ключ-карту.

– Ты что, украла ее? – щурюсь я спросонья.

– Не совсем. Ты же знаешь, я дружу с охраной.

– И что ты сделала? – с опаской уточняю я.

– Да ладно тебе, не торговала я наркотиками, если ты этого боишься. Скажем так, я договорилась с Бенни, что целый месяц буду вести себя паинькой, и сегодня как раз истекает срок, поэтому ей пришлось выполнять свою часть сделки, иначе я расскажу миссис Нью, как она смотрит по телику сериалы, вместо того чтобы следить за нами во время занятий. Хотя хороший фокусник, конечно же, свои секреты никогда не выдает!

Энджел заметно взбудоражена.

Я откидываю одеяло и встаю.

– Куда идем?

Она оглядывается через плечо.

– В святая святых.

Мы на цыпочках выбираемся в коридор – Энджел, видимо, давно готовила вылазку, потому что камера не заперта, – и, поднявшись по лестнице, утыкаемся в тяжелую стальную дверь. Она подперта кирпичом.

– Шуметь нельзя, – предупреждает Энджел. – Если кого разбудим, Бенни мне башку оторвет.

Она шмыгает за дверь, и теплый ветерок ласково трогает мое лицо.

Мы на тюремной крыше; плоская поверхность усыпана бетонной крошкой, хрустящей под ботинками. Перед нами в сетке огней лежит Миссула, рассеченная пополам черной лентой реки. Бесконечным вихрем по улицам носятся красные огни машин.

– Сегодня идеальные погодные условия, чтобы наблюдать метеоритный поток Персеиды.

Энджел проходит по крыше и садится на самый край, свесив ноги.

В небе проносится первый луч. Я невольно пригибаюсь. За ним целыми десятками сыплют другие. Здесь они не такие яркие, как в лесу – приглушает пелена городского света, – но все равно в них чудятся ракеты, нацеленные нам в голову.

– Это метеориты, – поясняет Энджел. – Осколки, которые носятся по всей галактике. Земная атмосфера – нечто вроде защитного кокона. В нее каждый день падают миллионы небесных тел, и все они сгорают в воздухе.

– Зачем ты меня сюда привела? – спрашиваю я.

– Чтобы прочитать лекцию по мироустройству.

Я качаю головой.

– Что не так? – удивляется Энджел.

– Пророк говорил, будто Община укрыта Божьей дланью, а эти огни – бомбы, которые скидывают на нас язычники.

– В старину люди думали, что метеориты – это слезы Господа. Просто искали объяснение, вот и всё.

– Зачем?

– Наверное, люди не могут без ответов, даже если те притянуты за уши. Уж лучше вранье.

Я киваю.

– Знаешь, о чем Пророк никогда нам не рассказывал? Хотя никто, кроме меня, и не спрашивал… О людях. О том, что нас сотворило. Откуда мы взялись.

– Ты уже знаешь, – говорит Энджел. – Мы пришли со звезд.

– Как это?

– Помнишь про Большой взрыв? Во Вселенной все началось со звезд. Они появились самыми первыми, когда еще ничего не было. Звезды как печи. Внутри варятся планеты и астероиды, а потом взрываются, и вся эта космическая отрыжка плещет наружу. Так образовались Солнечная система, и Земля, и простейшие водоросли, и, наконец, кислород. Крохотные микроорганизмы эволюционировали в животных, а потом, миллиарды лет спустя, появились мы. Вот тебе и ответ. Мы пришли со звезд.

– Это невозможно, – говорю я.

– Ты так считаешь, потому что тебе страшно подумать, будто ты пришла с небес.

– Пророк говорил, звезды – это очи Господа.

Энджел закатывает глаза.

– А про солнце он что рассказывал? Что это такой гигантский зрачок?

– Просто… солнце. Про солнце он ничего не говорил.

– Солнце – тоже звезда, – принимается объяснять Энджел. – И каждая звезда – это солнце, только они очень далеко от нас, поэтому их почти не видно.

В эту минуту над головой у меня лопается холщовый потолок Пророка, стены вокруг разлетаются, и необъяснимое словами давление, давно зревшее изнутри, вдруг с шипением спускает, потому что я осознаю границы Вселенной. Если закрыть глаза, ее можно увидеть: бесконечность за пределами век. Однако сознавая, что я нахожусь в самом крохотном ее уголке, я не чувствую себя ничтожной. Даже маленькая, необразованная и бестолковая, я все равно могу оценить масштабы миров.

И с этой необъятной космической высоты становится совершенно не важно, сама она возникла или ее кто-то сотворил.

Много дней после этого в груди у меня стучат звезды, а в легких будто пузырится газировка, и я просыпаюсь по утрам, думая про города и звезды или вообще ни о чем не думая, несколько драгоценных секунд или даже минут не вспоминая про самое больное: про Джуда, Филипа или Констанс.

И вроде бы это не так уж плохо.

– Как тебе книга? Понравилась? – спрашивает доктор Уилсон в следующий свои визит.

Я пожимаю плечами в знак согласия. Если по правде, то я последние дни ничего не делала, только думала про звезды и читала книгу про Тэсс из рода д’Эрбервиллей.

– И чем ж она тебе понравилась?

– Тэсс не жертва, – говорю я. – Конечно, всю книгу она страдает. Зато в самом конце дает отпор.

– И каким же образом?

– Убивает человека, который над ней надругался.

Доктор Уилсон кивает.

– Что ты об этом думаешь?

– Он заслужил.

– Тогда по логике и Тэсс, в свою очередь, заслуживает наказания.

– Нет, – отвечаю я. – Он сделал ее жизнь невыносимой. И по праву заслужил смерть.

– И все же убийство есть убийство.

– Иногда оно оправданно. Не глядите на меня так, я вовсе ни в чем не признаю́сь. Порой бывают обстоятельства… – Задумываюсь, вспоминая подходящее слово.

– Смягчающие? – подсказывает доктор Уилсон.

– Да, смягчающие. Если закон их не видит, то это его проблемы, а вовсе не Тэсс.

– Похоже, ты настроена весьма решительно.

– Так и есть.

– Вспомни, несколько месяцев назад ты говорила, что ни в чем не уверена. А теперь совсем наоборот… Как полагаешь, в чем причина столь разительных перемен?

– А тут и гадать нечего. Энджел.

– Согласен, – он кивает. – Я тоже думаю, что Энджел дурно на тебя влияет.

– Она хорошая!

Доктор Уилсон смеется.

– Неужели?

– Она здесь лучше всех!

– Энджел посадили за преднамеренное убийство.

Он говорит так, будто этот факт все объясняет.

– Она защищалась, – не сдаюсь я.

– Неужели? – удивляется доктор Уилсон. – Энджел три часа просидела в спальне с заряженным пистолетом наготове. А когда дядя вернулся, спряталась за дверью, дождалась, чтобы он подошел поближе… И знаешь, что потом сделала? Всадила ему в шею пять пуль, одну за другой.

Я отворачиваюсь, бессознательно складывая культи вместе.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Потому что ты не такая, как она. И не должна во всем ей подражать.

– Энджел дала отпор человеку, который превратил ее жизнь в кошмар.