Джон Харт - Вниз по реке

Вскоре я услышал хлопанье ее шлепанцев.

Увидел шрам у нее на лице.

Толстушка замедлила шаг, когда нас разделяло уже всего футов десять. Ее рот открылся, превратившись в кружок, глаза широко распахнулись, но это выражение сохранялось недолго. Ее лицо закрылось, и она изменила направление так, чтобы избежать меня. Двинувшись наперерез, я позвал ее по имени. Она прищурилась, привстала на цыпочки. Вблизи она оказалась симпатичней, чем я ожидал, даже несмотря на шрам. Ясные голубые глаза, слегка вздернутый носик. Полные губы, чистая кожа. Но шрам ее все-таки портил – тугой и розовый, блестящий, как виниловый кожзаменитель, длиной дюйма в три. Выступающий кривоватый рубец посередине подсказал мне, что штопал ее вконец запарившийся дежурный хирург из отделения «Скорой помощи».

– А я вас знаю? – спросила она.

На поясе – два ключа на связке, пластиковый чехольчик для которых высовывался из-под резинки шортов. Унюхав запахи съестного из пакета, я предположил, что она ходила в местную шашлычную, где торговали навынос.

– Вы ведь Кэндис, так?

Большая часть первоначального испуга покинула ее. Раннее утро, неподалеку оживленная улица… Не далее как в квартале – пять тысяч студентов.

– Кэнди, – поправила она меня.

– Мне нужно поговорить с вами насчет Дэнни Фэйта.

Я предполагал, что лицо девушки напряжется, но оно, наоборот, расслабилось. Уголки губ вяло разъехались по сторонам, показывая испорченный зуб на правой стороне. Слезы расширили ее глаза, и пакет с завтраком ударился о землю. Она со шлепком обхватила руками лицо, скрывая ярко-розовую прореху на в остальном безупречном личике.

Содрогнулась, расплакалась.

На это ей понадобилась минута. Когда она отняла руки, на лице остались белые отпечатки ладоней. Я подобрал теплый пакет и вручил ей.

– Простите, – пролепетала Кэнди. – Я только вчера узнала, что он погиб.

– А вам не все равно? – спросил я. – Это ведь он подарил вам этот шрам. Вы написали на него заявление в полицию…

Ее голова упала на грудь.

– Это не означает, что я не любила его! – Кэнди шмыгнула носом, провела сухим кончиком носового платка сначала под одним глазом, потом под другим. – Люди постоянно исправляют ошибки. Люди двигаются дальше. Люди опять возвращаются друг к другу.

– А можно спросить, из-за чего у вас вышла ссора?

– Кто вы такой, не напомните?

– Мы с Дэнни были друзьями.

Всхлипнув, она подняла палец и гнусаво произнесла:

– Знаю, вы Адам Чейз. Он много про вас рассказывал. Говорил, что вы дружили, говорил, что вы никогда не убивали того парня. Говорил всем, кто был только готов слушать. Лез в драку из-за этого иногда. Напивался и злился. Говорил, какой вы классный и как он по вам скучает. А потом уходил и искал людей, которые говорят про вас такое. Раз пять или шесть. Может, и больше. Не могу припомнить все эти разы, когда он возвращался весь в крови. Очень часто. Обычно это меня пугало.

– Да, кровь может производить такой эффект…

Кэнди покачала головой:

– Кровь меня нисколько не напрягала. У меня пятеро братьев. Дело в том, что наступало потом.

– Что вы имеете в виду?

– После того как он остывал и смывал кровь, то сидел допоздна и пил в одиночку. Просто сидел в темноте и распускал нюни. Не то чтобы на самом деле плакал… – Она скривилась. – Довольно жалкое зрелище.

Мысль о Дэнни, вступающемся за меня, оказалась тяжелым ударом. После пяти лет молчания я уже решил, что он списал нашу дружбу в утиль и пошел дальше своей дорогой. Выходит, пока я пытался все похоронить, Дэнни отчаянно защищал нашу с ним память. От этого стало еще хуже, если такое вообще возможно. Я-то воспринимал свое изгнание как данность. Делай все, чтобы только пережить все эти долгие часы. Забудь родных и друзей. Забудь себя.

Я никогда не должен был сомневаться в нем.

Я должен был сохранять веру.

– Он звонил мне, – сказал я. – Вы, случайно, не знаете, что он хотел?

Девушка энергично потрясла головой.

– Он никогда ни про что подобное не упоминал. – Ее глаза были красными, но уже высыхали. Она снова шмыгнула. – Не хотите сигаретку?

Я отказался, и Кэнди вытащила из заднего кармана шортов смятую пачку.

– У него в комнате была фотография с вами. С вами обоими – наверное, мне надо добавить. На ней он обнимает вас за плечи – но не так, будто у вас с ним какие-то нежности. Вы оба в грязи, смеетесь.

– Мотокросс, – объяснил я ей. – Помню.

Кэнди сильно затянулась, и улыбка умерла у нее на лице. Помотала головой, и было так много всего в этом простом движении. Мне показалось, что сейчас она опять расплачется.

– Так из-за чего вы с Дэнни поссорились?

Она отбросила сигарету, раздавила ее зеленым резиновым шлепанцем, и я заметил, что лак с ногтей у нее на ногах основательно облез. Кэнди не подняла взгляда.

– Я всегда знала, что у него есть другие девушки, – произнесла она. – Но когда он был со мной, то был со мной целиком и полностью. Понимаете? Эти другие девушки не имели для него абсолютно никакого значения. Я знала, что я единственная. Он сам мне так говорил. Никто из этих остальных надолго не задерживался. Просто такой уж был Дэнни. И непохоже, чтобы я могла их в чем-то винить.

Кэнди ностальгически рассмеялась.

– Что-то в нем такое было. Что-то, что заставляло меня мириться с этим. Со всем этим.

– Со всем чем?

– С девушками. Выпивкой. Драками. – Она опять сломалась. – Он стоил этого. Я любила его.

Ее голос окончательно упал, и я немного подтолкнул ее.

– Он ударил вас? – спросил я.

– Нет, – слабым голосом. – Он меня не бил. Это я просто так сказала. Просто жутко разозлилась.

– А что случилось?

– Я хотела заставить его страдать, но только не говорите копам, ладно? Они тогда спросили меня, и я сказала им, что это все он. А потом побоялась изменить свои показания. – Кэнди сделала паузу. – Я просто хотела показать ему.

– Вы были сердиты на него.

Когда она подняла взгляд, я увидел за сверкающими голубыми глазами черную бездну.

– Он пытался порвать со мной. Сказал, что все кончено. То, что случилось с моим лицом… это моя собственная вина. Не его.

– Как так?

– Он не ударил меня, как я сказала копам. Он пытался уйти, а я потянула его за руку. Он выдернул ее, а я споткнулась о табуретку. И выпала в окно.

– Теперь это неважно, – сказал я. – Его уже нет. Заявление в полицию ничего не значит.

Но Кэнди уже плакала медленными, тягучими слезами, ее голова свободно болталась на шее.

– Я напустила на него копов! Вынудила спрятаться! Может, это его и убило…

– Он не занимался чем-то противозаконным?

Она неистово помотала головой – либо давая отрицательный ответ, либо отказываясь отвечать вообще. Я задал этот вопрос еще раз. Нет ответа.