Сергей Аникин - Могильный улей

«Мне жаль такую красотку продавать, но работа есть работа», — вдруг, поглаживая правой ладонью мой лобок, заявил он.

«Куда продавать? Зачем?» — неожиданно спросила я.

«Много будешь знать, до старости не доживешь», — резко ответил он.

«Отпустите меня, пожалуйста, я никому не скажу», — начала я молить о пощаде.

«Я что тут, по-твоему, в бирюльки играю? — резко отрезал он. — Ты товар, и, продав тебя, я получу кругленькую сумму». Он произнес это с такой натянутой улыбкой, что мне показалось, что сейчас его губы лопнут, как туго натянутая струна скрипки.

«Тьфу, тьфу! — я плюнула ему в физиономию. — Ты самодовольное быдло, пошел на хер отсюда!»

Он с размаху врезал мне левой ладонью по лицу. И я заревела, слезы струились с лица. Мне стало очень страшно. Он запустил свою правую руку под резинку трусиков. И положил ее между моих ног. Я хотела сомкнуть ноги, но они были крепко-накрепко привязаны к стойкам и широко раздвинуты.

«Помогите! Спасите!» — закричала я во все свое воспаленное горло.

Хотя мне больше показалось, что это был не крик, а громкий хрип.

«Кричать можешь сколько хочешь, тебя все равно никто не услышит», — с издевкой ответил он.

Когда он стал засовывать в меня палец, со мной случился непроизвольный спазм, и я обмочилась. С выражением отвращения на лице он выдернул руку. Брезгливо вытянул ее перед собой и вышел из комнаты.

«Выпустите меня отсюда, подонки!» — закричала я во все горло.

Но ответа не последовало.

Лежала я неподвижно примерно десять минут, а затем дверь заскрипела, и снова появился он. Он держал в руках небольшой металлический поднос, на нем лежал шприц и клочки ваты, а также пузырек с бесцветной жидкостью. Он поставил поднос у изголовья кровати, сам сел рядом со мной. Он быстро закатал рукав моей джинсовой рубахи, вылил немного жидкости на клочок ваты, тщательно протер жидкостью сгиб моей руки с внутренней стороны локтя и взял с подноса шприц.

«Чем ты собрался меня пичкать, скотина?!» — выкрикнула я.

Затем я начала тянуть руку на себя, но это было бесполезно, потому что она у меня была пристегнута.

«Посмотри сюда», — приподняв мою голову за волосы, а затем опустив, на ухо прошептал он.

Его голос казался мне похож на укус клеща. Мне стало не по себе. Меня как будто укололи спицей в ухо, да с такой силой, что в висках начал стучать молоток.

«Это твой друг, он поможет тебе расслабиться, — продолжал шептать он. — От него у тебя пройдет страх, и не будет болеть голова, в ближайшие дни твой друг будет часто тебя навещать».

Когда игла вошла в вену, тело мое вздрогнуло. Я хотела что-то крикнуть, но лишь видела его скелетообразную ухмылку. Через несколько минут мое тело и разум перешли в иную реальность. У меня как будто и не было головной боли, а страх исчез, как призрак, и я слышала его голос, который как будто витал под потолком.

«Завтра придет мой брат и обмоет тебя, а затем приду я с твоим лучшим другом», — эти фразы расплывчато слышала я.

На следующий день я проснулась примерно днем. Спалось мне, как грудному младенцу. Голова не болела, а тело затекло, и по рукам и ногам струился пот. Дверь снова заскрипела, и ко мне пришел вчерашний «гость». У него в руках было эмалированное ведро, наполовину наполненное водой.

«С добрым утром красавица!» — плеснув в меня ледяной водой, закричал он.

«А-ай!» — взвизгнула я. И начала дергаться, как пес на цепи.

Он снова прильнул ко мне. Погладил мои мокрые волосы. И начал смотреть на меня.

«Скажи, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?» — он прошептал мне на ухо.

От его голоса резануло мои барабанные перепонки, в них как будто вкрутили штопор.

«Нет! — выкрикнула я. — Отвали от меня, ублюдок!»

«Скажи, что хочешь меня!» — с размаху ладонью врезав мне по щеке, завопил он.

Я начала скапливать слюни во рту, а затем плюнула ему в физиономию. Плевок повис, как сопля из носа, на его лбу.

«Сука! — с размаху тыльной стороной ладони зарядил он мне по левой щеке. — Но я все равно тебя трахну!»

Он начал рвать руками на мне платье. Затем сдернул с меня трусики и вошел, начал вихлять тазом.

«Тебе нравится, сучка», — съехидничал он.

«Нет, отвали от меня!» — кричала я, заливаясь слезами.

«Скажи, что тебе кайфово!» — схватив меня за подбородок, сквозь зубы выдавил он.

Я подняла голову и решила покончить с этим. Затем я открыла рот и вцепилась зубами в его шею мертвой хваткой.

«А-ай! Отпусти меня, ненормальная дура!» — закричал он.

Я сжала зубы еще сильнее, и мои клыки впились под его кожу. Он схватил меня за уши и начал оттягивать от себя. И после пяти минут он оторвал мое лицо от своей шеи, кусок кожи оставался в моем рту. Из его шеи начала вытекать кровь.

«Мра-азь!» — закричал он.

И мой нос принял резкий удар кулаком. Из моего носа пошла кровь. Но не это было главным. Я увидала, как из его брюк выпали ключи от наручников мне на грудь. Я прогнула спину, пока он отвернулся и придерживал шею правой ладонью. Ключи съехали, и я ухватила их зубами. После я воткнула зубами ключ от наручников в скважину замка и повернула челюстью. Механизм щелкнул — скоба открылась. После все было очень просто, я освободила вторую руку. И затем освободила обе ноги. Ступив на пол, я схватила осколок бутылки (именно тот, которым мой отец убил первого отмороженного дурака) и, запрыгнув на него сзади воткнула треугольный осколок ему в кадык. Из его рта рванула кровь, глаза расширились и стали похожи на две огромные спелые ягоды, затем он упал.

«Андрей, ты здесь?» — приоткрыв скрипучую дверь, спросил третий.

В ответ тишина. Я зажалась в правый угол комнаты и обнаружила там канистру с бензином. Открыла горлышко и взяла наполовину заполненную канистру в руки.

«Андрей, где ты?» — снова его голос.

«Он мертв, и ты сейчас сдохнешь!» — крикнула я.

Он вбежал в комнату и выстрелил из пистолета. А я из-за угла плеснула канистрой ему в лицо. Первая огромная струя из канистры, похожая на волну океана, окатила его лоб, нос, глаза и рот.

«Чертова тварь! — выкрикнул он. — Я ничего не вижу!»

Я спряталась за углом, выжидала. Он начал в слепой панике водить дулом пистолета по комнате, а другой рукой протирал глаза. Затем я гуськом приблизилась к второму лежащему на полу, и, вытащив из его кармана зажигалку, я чиркнула. Он обернулся на звук и выстрелил.

«А-ай!» — закричала я.

В этот раз он ранил меня в левое плечо. Но я швырнула в него огонь. Он мгновенно вспыхнул. Огненные языки пламени охватили его полностью. Он хотел что-то сказать, но упал, и по полу помчался огонь. Затем резвые ручейки ухватили занавеску, и огненные пауки перекинулись на стены, пожирая обои. Я выбежала из дома и оказалась неподалеку из леса. Вот почему во мне проснулся и живет по сей день инстинкт убийцы.