Сергей Аникин - Могильный улей

Наконец-то она закончила свой рассказ, а то я уже хотел задремать от этого ужастика.

— Ну все, мы приехали, — сообщила она.

Она остановила меня посреди леса около небольшой ямы — моей могилы. Яма была два метра в длину, полтора в ширину и метр в глубину.

— Я решила, что ты перед смертью должен знать правду моей жизни, — сообщила она.

И сзади толкнула каталку. Я полетел и выпал из нее в холодную глину, перемешанную с землей.

— А-ай! — закричал я.

Потому что в мою правую руку впилась жестяная банка. Она взмахнула лопатой и ударила меня по затылку, а потом я едва слышал, как она засыпала яму.

Мне было нечем дышать. Мне было наплевать, сколько прошло времени, мой инстинкт мне подсказывал, что я зарыт в земле, но не глубоко. Моя левая рука не слушалась, стоило ее напрячь, и в плече сию же секунду возникал фонтан лихорадочной боли. Сознание окутывала черная мгла, похожая на сгоревший пергамент. Я сделал вдох — спертый запах замерзшей земли вырабатывал рвотный рефлекс, а при выдохе булавочная боль колола затылок. При каждом вздохе мне было дышать тяжелее и тяжелее. Кислород как будто испарялся, мои глаза расширились от испуга. Мне казалось, что я упал в воду без сознания и погружался все глубже и глубже, и вот-вот мою голову раздавит давление.

«Мне нужен воздух — много воздуха!» — эта мысль молнией пронеслась в голове.

Я сделал еще один вдох и вдруг прокашлялся, выдохнуть было очень тяжело. Моя голова раскалывалась от огненной, раскаленной, кипящей боли, как будто мое серое вещество залили жидким, расплавленным хромом. Моя правая рука оказалась у меня над щекой, и я на автомате принялся отскребать землю от носа и рта. Земля была замороженной, и мне пришлось нелегко — отламывать комки, покрытые инеем, и отбрасывать их в сторону. Прошло часа три, а может, четыре, прежде чем мне удалось откопать маленькое, величиной с кулачок, пространство около лица. Моя безжизненная рука устала и упала как плеть.

Яростные мысли метались в моей голове, как чайки над морем: эта сука похоронила меня заживо, я хочу выжить, выжить, выжить и сжечь ее заживо либо утопить, беспощадно уничтожить.

Затем я остыл и сбавил пыл, потому что мне стало нечем дышать, меня охватила паника, я не мог пошевелиться. Сбоку около моей головы центнеры земли мгновенно обрушились и придавили меня к углу могильной ямы. Я пошевельнул ногой, но сделал большую ошибку, сверху на ноги навалилась еще примерно пятьдесят килограммов земли. И в моем мозгу складывалось впечатление, что я потеряю еще одну ногу. Затем я решил поднять голову вверх, чтобы насытиться кислородом, который в данный момент был для меня дороже золота, но не смог приподнять голову, земля давила на меня и мне казалось, что все я сейчас просто умру от нехватки кислорода. Затем я начал думать и не делать поспешных решений. Я вспомнил про правую руку и приподнял ее, после я начал хватать куски земли. Мои пальцы впивались в замороженную землю и, проникая вовнутрь, начали цеплять куски и отбрасывать их. Это чем-то напоминало ковшик экскаватора. Чуть позже рука начала перемещаться на несколько сантиметров. Затем морозный воздух начал ударять в нос, и я нырнул глубже, чувствуя, как в нос поступает больше воздуха. Но меня трясло, мороз сковывал меня, я дрожал так, как будто попал в Антарктиду и был в воде около ледяных глыб и айсбергов. Затем я начал потихоньку поворачивать корпусом то в одну сторону, то в другую. Справа от меня стена снова обвалилась. Но, несмотря на это, я продолжал работать долго и упорно правой рукой. Потихоньку мне удалось освободить левую, свою больную руку, а затем я начал убирать землю с головы. Сантиметр за сантиметром я освободил голову. Резкий поток чистого, морозного воздуха ударил мне в нос. Я широко открыл рот и начал жадно ловить воздух.

Затем, хоть я и был в полубессознательном состоянии, я схватил консервную банку и принялся копать дальше. И вдруг из земли высунулись фаланги моих пальцев. Я ощутил, как струя холодного воздуха коснулась кончиков моих пальцев. Затем мне потребовалось полчаса, чтобы выбраться из могилы. Выбросив еще немного земли, моя голова и плечи оказались на поверхности. Потом я вцепился обеими руками в землю — хватка была, как хватка когтей у орла на добычу, и потянул свое тело. Затем я вытянул свою правую руку вперед и подтянул свое тело, и последний рывок был, когда я вытянул тело из могилы. С закрытыми глазами я пополз от могилы, мне не было смысла их открывать, на мои веки давили куски замороженной земли. Я продолжал двигаться и на что-то наткнулся. Я ощупал — это оказался деревянный ствол. Я медленно развернулся всем телом и опрокинул замерзшую и покрытую мурашками спину на ствол дерева. Затем я отер дрожащими от холода руками глаза от въевшийся холодной грязи и приоткрыл веки. Вокруг стоял непроглядный мрак и ледяной холод, от которого фаланги моих пальцев и стопа на одной ноге начали замерзать. Десять минут я неподвижно сидел и только дышал, широко открыв рот. После я перевернулся на живот и пополз вперед. Двигая руками, я тащил за собой свое тело. Мне приходилось широко открывать рот и дышать полными легкими. Затем я остановился тошнота подкатила к горлу. Засунув два пальца в рот, я проблевался. Потом снова пополз вперед. Впереди я наткнулся на огромную палку, взяв ее в руки, я приподнял свое тело и, используя ее как костыль, начал, хромая, передвигаться. Лишь данный фонарь освещал мне путь, а на небе белокурая полная луна напоминала мне огромный диск. Вдруг я споткнулся и упал на спину, уронив голову в сугроб. Мощная боль фехтовальской рапирой пронзило мое серое вещество, я чуть не закричал. В висках застучало, сердце бежало, как загнанная лошадь. Найдя в себе силы, я привстал на одно колено, а затем встал и начал дальше хромать вперед. Шел я примерно около часа и вдруг увидал впереди дом этой «ведьмы». Первая мысль в моей голове была о том, что не стоит сейчас ввязываться в бой с ней. Я прошел дальше и подошел к забору. Вцепившись в него руками, как кошка, я начал карабкаться. Забравшись на самый верх, я кувыркнул свое тело и упал на одно колено. После я прополз вперед и увидал сарай. Я ухватился за деревянную перемычку и приподнял тело. Затем я дернул на себя торчащую на двух ржавых, прогнивших гвоздях дужку шпингалета, я облокотился на дверь. Дверь отворилась внутрь, и я упал на левый бок, успев лишь подставить локоть, чтобы не удариться головой. Ухватившись рукой за ржавую, державшуюся на одном шурупе ручку двери, я приподнялся и встал на ногу. Затем я решил оглянуться вокруг: сарай освещала стоявшая в углу и тускло горевшая покрытая паутиной и плесенью керосиновая лампа. Справа от меня стояла старая выложенная из красного кирпича печка, слева стояла сложенная раскладушка, ящик для инструментов находился рядом, в нем торчали две ручные ножовки по дереву, один молоток, лом. Тяжело дыша, я присел посреди сарая, прислонившись спиной к колоде для рубки дров. Рядом со мной в пеньке торчал топор с длинной ручкой. Я схватил его за рукоять и выдернул из пенька. Затем встал и побрел к ней в дом.