Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

— Эталон, — сказала с придыханием Лили.

Мне накинули на плечи невероятную, полностью расшитую бисером накидку цвета лазурита. В отражении Нефертити в полный рост замерла, как статуя. Двойник. О, Боже! Это абсолютно точно значит многое, вот только что? Волнение укрыло меня с головой.

Грим продлился бесконечно долго, но судя по часам, даже если б Роберт вылетел в ту минуту, когда положил трубку, он должен находиться где-то над центром Средиземного моря. Действительно ли сегодня будут только съёмки? Предчувствия били по нервам.

Я оттягивала выход, как могла. Укрылась в туалете, ополаскивала руки, промывая каждый миллиметр кожи. Но всё равно пришлось выйти. В номер вломился молодой парень, помощник режиссёра и скомандовал:

— Vite! Vite! Vite! On manque de temps! [24] Быстро! Быстро! Быстро! Нет времени! (франц.)

Я переступала золотыми сандалиями по мрамору холла, повергая туристов и служащих гостиницы в культурный шок. Кто-то шепнул «Сенсация!» На улице со всех сторон послышалось «Вау!» и поднялись вверх зрачки мобильных телефонов и планшетов.

А я увидела поодаль полицейскую машину. В надежде ёкнуло сердце. Так быстро сработал Роберт? Конечно, в наш век технологий достаточно звонка!

Браслеты снова кандалами сдавливали запястья, тяжёлые кольца и перстни добавили весу рукам по килограмму каждой, от конструкции на голове страдала шея. В окружении помощников, костюмеров и приставленных амбалов я направлялась в сторону полицейской машины, припаркованной у гостиницы, и мысленно кричала парням в форме: «Эй, это я! Нельзя же не заметить! Украденные у вас браслеты на мне! Ко мне!»

Но египетские служители закона пялились на меня с восхищением, так же, как туристы, не более того, даже шагу из салона не сделали. Я замешкалась возле них, наклонилась, поправляя подол. Вытянула руки. Золото браслетов сверкнуло под солнцем. Помощники торопливыми жестами указали на арендованный микроавтобус. Перед ним в авто с открытым верхом сидела мадам Беттарид в костюме для сафари.

Переступив через себя, я зашагала не к полиции. Роберт сказал ждать.

Площадь, раскинувшаяся перед монументальным Карнакским храмом, напоминала съёмочную площадку большого кино: огромные белые экраны осветителей, лампы и всевозможное оборудование, специальные тележки операторов, обвешанные камерами и стойками, как пулемётами. Режиссёр Фёдор рассекал по территории на электромобильчике, спрятавшись от жаркого солнца под тентом вместе со своими мониторами, компьютером и громкоговорителем. Народ глазел на меня со всех сторон, как на достопримечательность. Кто-то даже издалека делал на моём фоне селфи. Эффект двойника во всем проявлении. Но пока хорошо, что кучно. Не так страшно.

Мадам Беттарид, лишь кивнув, направилась к режиссёру, намеренно избегая возможности сказать мне хоть слово. Мсье Фёдор же, увидев меня, объехал её и бросился навстречу с улыбкой.

— О, «Живое воплощение бога Солнца, возлюбленная Эхнатона, прекраснейшая из прекраснейших солнечного диска»! [25] Полный титул Нефертити (прим. автора) О, великая царица Нефертити! Дамирочка, вы снова меня удивили! Вот каждый раз думаю, что это невозможно, а вам удаётся! Вы просто чудо!

Я сощурилась и сквозь зубы тихо спросила:

— Тогда зачем же вы со мной так?

— Как? — вытянулось лицо бегемота.

— Как со скотиной, — ещё тише, но твёрже произнесла я.

— Что вы, Дамирочка! Когда я так? Не помню, не помню. Всё по-человечески, полюбовно. Вон туда пройдите, — он ткнул пухлым пальцем к пробному стенду, на который настроились викинги. — До заката картиночку проверим.

Носорог лицемерный. Лучше б молчал, как Катрин.

Картинка режиссёру понравилась. Кажется, недоброе выражение на моём лице тоже было кстати. Ну-ну…

У дороги я заметила озабоченного Макарова, что-то решающего с очередным полицейским нарядом и охраной музея. Мгновенная радость. Мышцы мои напряглись, как перед прыжком. Ну же…

Ничего не произошло.

Мне предложили взобраться в настоящую колесницу, запряжённую зебрами. Режиссёр дал указания, я вспомнила репетицию с танцорами. Но вместо них на площадь собрались местные в светлых туниках, с пальмовыми ветками в руках.

— Улыбайся, Дамира! Но сдержанно, да, вот так, именно так — словно они все тебе надоели! Поднимай руки навстречу солнцу, как фараон на фреске, да-да, в жесте адорации! И приветствуй! Это твой народ! — крикнул мне режиссёр.

— Как приветствовать? — хмуро уточнила я.

— Да хоть салям аллейкум!

И я подняла руки. Солнце склонилось к западу, необычно большое, плавящееся в оранжевом мареве за Нилом. Оно словно прокладывало путь лучами от входа в огромной древней стене ко мне, стелилось золотом по широкой аллее сфинксов с бараньими головами, завораживая торжеством зрелища. Толпа вокруг уже набралась огромная: египтяне в длинных хламидах и даже туристы издалека улюлюкали. Четверо лысых мужчин, переодетых в белые одежды жрецов, вышли перед зебрами, взялись за поводья.

Повозка поехала, я схватилась обеими руками за позолоченную ручку перед собой, а моё сердце заколотилось в неистовом волнении. Что-то необычное происходило во мне: эмоция живая и яркая. Нет, не страх и ненависть, которые тоже оставались где-то на фоне. Это было узнавание. Казалось, я уже видела это огромное рыжее солнце над величественными пилонами Карнакского храма, и эти статуи из камня, похожие на стражей-великанов перед входом в другой мир, и длинную тень гор на той стороне реки. Знакомым, как в дежавю, показался запах воды, песка и раскаленного солнцем известняка, и звучание систр… Стоп, откуда они взялись? Я скосила глаза и увидела ещё шестерых «жрецов» с трещотками в руках по обе стороны колесницы. Ощущение, будто так и нужно было, усилилось и закрепилось в груди, как если бы паззл сложился…

Процессия остановилась у входа в храм. Двое «жрецов» самого египетского вида с подведёнными глазами и пекторалями в виде скарабеев на груди помогли мне спуститься. Солнце слепило глаза. Два дрона сделали очередной круг над головой, тележка операторов и осветителей остановилась. Режиссёр издалека закричал на исковерканном английском:

— Стоп! Всем спасибо!

«Жрецы» отошли покурить. Толпа обмякла, словно в крике «вольно», и большинство принялось расходиться, мигом потеряв ко мне интерес. Лишь некоторые остались поглазеть, но амбалы из охраны погнали их прочь. В моей голове гудело, кровь в висках пульсировала, словно всё было по-настоящему.

Как подчинённые мадам Беттарид организовали процесс так быстро? Или всё так и планировалось? Что же, стоит отметить, что они работают активнее египетской полиции.

— Стервозное выражение лица у тебя получается лучше всего, — послышался рядом грубый голос.