Джейн Корри - Я отвернулась

— Но ты никогда больше не должна принимать никаких таблеток, кроме тех, которые даем мы, — предупредил он. — Иначе они ухудшат твое состояние. Поняла?

Не совсем. Но я сделала вид, что поняла. Так казалось проще.

Однажды утром, когда часы на башне пробили восемь и в окно лился солнечный свет, Корнелиус вошел в мою комнату вместе с женщиной, которую я прежде не видела.

— Это Джулия, — представил он ее. — Наш новый инструктор по ремеслам.

Я никогда раньше не встречала никого с такими прекрасными длинными рыжими волосами. Я прикоснулась к своим, которые обрезала сама кухонными ножницами Шейлы после происшествия. Теперь они немного отросли. Но у меня не должно быть красивых волос. Я не заслуживала.

— Привет, Элли, — весело сказала она. — Рада познакомиться. Ты любишь готовить?

Я вспомнила кексы «баттерфляй», которые пекла Шейла после смерти мамы, еще до того, как стала моей мачехой. Она дурила мне ими голову, прикидываясь доброй. Она была мразью. Но она все равно не заслужила того, что я с ней сделала.

— Нет, — ответила я.

— А вязать или шить?

У меня мелькнуло воспоминание, как мама вязала каждый вечер, когда я была совсем маленькой. В те дни, когда она еще не заболела. После ее смерти я нашла в спальне кучу распашонок. Они предназначались, как пояснил мне отец, для моих братьев и сестер, которые так и не появились.

— Нет, — сказала я.

Джулия сияла, словно ждала такого ответа.

— Тогда, может, искусства или ремесла? Я знаю, что тебе нравятся римские виллы.

Почему эти люди постоянно твердят мне, что знают, что мне нравится, а что нет?

— Я подумала, что мы могли бы изготовить мозаику.

— Нет, — почти ответила я. Но осеклась, вспомнив мозаичную стену, которую отец показывал мне много лет назад. «Как они это делали, папа?» — спросила тогда я. «Для этого требуется настоящий навык, — ответил он. — Нужно очень аккуратно складывать вместе все маленькие кусочки».

— Ну что, займемся? — спросила Джулия.

Я все еще хотела сказать «нет», но воспоминание об отце не позволило этого сделать.

— Да, — сами ответили мои губы. — Хорошо.

Я была очарована яркими цветными кусочками, которые Джулия дала мне наклеивать на бумажный шаблон.

— Превосходно. — Она наклонилась ближе. — Хочешь, поговорим о саде, Элли?

Зелень. Деревья. Солнечный свет. Тени на лужайке. Оранжевые и розовые розы. Бокалы со сверкающими пузырьками. Теплая рука. Майкл.

— Не-е-е-т, — простонала я.

Затем я разодрала цветную картинку, как до этого рвала римские виллы и все прочее, подсунутое мне Корнелиусом.

Но на этот раз обрывки продолжали возвращаться. Званый обед. Нам обязательно идти?

Я подбежала к стене и стала биться головой, чтобы вышибить оттуда голос отца.

Завыла сирена. В мою дверь ворвались трое мужчин в белых халатах.

Потом я услышала, как кто-то выкрикнул три слова. Вернее — три буквы. Я слышала их раньше, но не знала, что они означают.

Э. К. Т.

Мне кажется, что я умерла и очутилась в раю! Здесь огромная кровать с мягким голубым покрывалом и множеством подушечек и подушек. Я не могу удержаться, запрыгиваю на нее и скачу, как ребенок. Желудок больше не ноет. Я чувствую себя другой женщиной.

С другой стороны у окна стоит кровать поменьше. («Вы уверены, что вам удобно будет в одной комнате? — спросила Мэри-Лу. — В отеле остались только семейные номера, но вы сможете взять туда и собаку».)

— Тут собственная ванная, — говорит Тим, запрыгивая под выключенный душ и обратно, не снимая ботинок. — Смотри! Она такая большая, что здесь жить можно!

Я обхожу комнату, пробегая пальцами по каждому предмету шикарной обстановки, начиная с дивана и заканчивая DVD-плеером. Есть даже ваза с фруктами.

— Я чувствую себя королевой! — замечаю я, очищая апельсин.

Парень шлепает меня по ладони:

— Неплохо, правда?

Лакки прыгает вокруг, гавкая от возбуждения.

Раздается стук в дверь. Это Мэри-Лу.

— Это вам может пригодиться. — Она протягивает мне две дорожные сумки.

— Спасибо! — Я с жадностью хватаю их. Сумки очень полезны, когда живешь на улице. Туда можно сложить множество необходимых вещей.

Но они не пустые. Я вытряхиваю оттуда две пары черных спортивных штанов и бирюзовую флисовую куртку. Внутри бирки со словами: «Одежда для комфортного отдыха». Все очень стильное, а самое главное — теплое. Еще там есть носки, утепленный жилет, черные колготки и простые белые трусы.

— Надеюсь, я угадала ваши размеры, — говорит Мэри-Лу. Ее лицо снова сияет. Я помню, как моя давняя подруга говорила, что есть люди, которые любят дарить. — Там на дне еще есть берет. Чтобы держать голову в тепле.

С тех пор как я в последний раз брила голову, волосы отрасли колючим «ежиком». Но от непогоды они все равно не защищают, а прежнюю свою шапочку я потеряла, когда убегала от бывших приятелей Тима.

Затем она вкладывает мне в руку конверт.

— Я хочу, чтобы вы взяли это сейчас, на случай, если мы съедем до того, как вы проснетесь. Нам надо отправиться пораньше, чтобы успеть на рейс. Но вы спите, если хотите. Номер оплачен как минимум до десяти.

Я так ошеломлена, что вспоминаю о словах благодарности, только когда она уходит.

— Только взгляни на это! — говорю я Тиму.

Но он сидит на диване, поставив ноги в грязных кроссовках на узорчатый голубой ковер, и поигрывает пультом дистанционного управления. На экране мультфильм.

— Я всегда смотрел это, когда был маленьким, — мечтательно говорит он.

Я вспоминаю, что где-то живет женщина, которая не может ни спать, ни есть, потому что не знает, где ее сын.

— Тебе никогда не приходило в голову связаться с мамой и сообщить ей, что с тобой все в порядке? — спрашиваю я.

— И чтобы ее мужик снова меня избил?

— Может, она его уже прогнала.

— Спорим, что нет?

— А как насчет того, чтобы попытаться найти отца?

Тим с отвращением сплевывает на красивый ковер.

— Он нас бросил еще до моего рождения.

— Должно быть, тебе пришлось нелегко.

— Ничего, я привычный.

Почему все так — даже если наши родственники поганцы, мы все равно нуждаемся в чувстве принадлежности к семье?

Я иду в ванную, взяв с собой новую одежду. В трейлере у нас не было чистых вещей, чтобы переодеться, так что мы просто спали в том, в чем ходили. А сейчас, в этом шикарном гостиничном номере, между нами возникла неловкость, которой раньше не было.

Но все равно это удивительно прекрасно, думаю я, лежа в горячей воде и шевеля пальцами ног. Затем, просто чтобы посмотреть, что произойдет, я поворачиваю рычаг между кранами. Внезапно поток воды хлещет из огромного душа надо мной. Она ледяная.

Я испускаю вопль.

— Ты в порядке? — кричит Тим.