Джейн Корри - Я отвернулась

Он был прав. Я еле смогла войти в экзаменационную аудиторию. Когда я посмотрела на перевернутый билет, мне показалось, что он растворяется на глазах. Тает. Исчезает. Меня прошиб холодный пот.

— Нет! — Я с трудом поднялась на ноги, вцепившись руками в край стола, чтобы не упасть. Наблюдатели встревоженно смотрели на меня. — Я не могу! — выкрикнула я.

Все лица в помещении обернулись ко мне.

— Это та чудачка, — прошептал мальчик из моего общежития. Кто-то вывел меня наружу. Роджер стоял в коридоре. (Позже я узнала, что он только что принимал другой экзамен.)

— Я не могу! — повторила я в истерике.

— Все ты можешь.

Он обнял меня за плечи и вывел из здания.

Роджер отвел меня в медицинский центр. Там имелись «специальные помещения» для тех, кто не хочет сдавать экзамен в общем зале, сказал мне он. Я узнала несколько лиц, в том числе высокомерного и очень умного мальчика из своей семинарской группы.

Мне предоставили отдельный кабинет. Без давления экзаменационной ситуации я смогла перевести дыхание. Я безостановочно писала, пока не устала рука.

Впоследствии я чувствовала себя ужасной дурой. Но Роджер успокоил меня:

— Страх перед экзаменами — ужасная штука. Такое случается со многими.

— Я боюсь всего, — сообщила я ему.

— Я вижу, — произнес он, поглаживая мою ладонь. — Но теперь с тобой все в порядке.

К тому времени мы уже находились в его комнатах, а я была так взвинчена, что даже не помнила, как мы туда попали после экзамена. Посредине стоял современный белый кожаный диван. Мы сидели на нем. Рядом.

— Тебе нужно успокоительное, — заметил Роджер, зажигая сигарету. (Интересно, а куда делась трубка?) — Вот, попробуй это.

Я не курила. Но затянулась. Он оказался прав. Через секунду мой страх улетучился напрочь.

— Ты такая красивая, — пробормотал он.

Никто никогда не говорил мне этого раньше. Мне льстило, что такой мужчина, как Роджер, меня хочет. Мне все еще не очень нравились его прикосновения. Но было приятно, что за мной ухаживают, что мной восхищаются. А кроме того — я никогда бы не сдала экзамены, если бы он меня не спас. Я ему задолжала.

Через два месяца меня начало тошнить по утрам.

— Да ты беременна! — воскликнул Роджер, обнаружив меня склонившейся над унитазом.

— Откуда ты знаешь?

Кусочком туалетной бумаги он нежным движением стер рвоту с моих губ.

— Я вижу все признаки! — Его лицо сияло. — По-моему, у тебя и грудь стала больше. — Затем он нахмурился: — Но ты говорила, что не можешь иметь детей!

— Думала, не могу, — всхлипнула я.

Из-за того, что у меня давно не было месячных, я полагала, что не способна к зачатию. И меня это вполне устраивало. Взвалить на плечи ответственность за жизнь ребенка — это казалось для меня чересчур. Однако теперь мой худший кошмар — или один из них — становился явью. Как такое могло случиться?

— Вы, должно быть, забеременели как раз в момент, когда ваше тело решило вновь начать менструации, — сказал доктор. Я поняла по его неодобрительному лицу, что он читал мои медицинские записи. Он знал! Роджер настоял на том, чтобы пойти со мной. Вдруг доктор проговорится? По моей коже поползли мурашки ужаса.

— И что вы собираетесь делать теперь? — Лицо доктора оставалось суровым.

— Поженимся, разумеется, — твердо сказал Роджер. — Ведь так, Элли?

Когда на следующее утро я открываю глаза, то не сразу соображаю, где нахожусь. Затем меня осеняет. Стив. Пещера. Мне тепло благодаря серебристому термоодеялу, в которое Стив уговорил меня завернуться. «Один мой клиент купил мне два, так что есть запасное», — сказал он. Под клиентами он подразумевал людей, которые бросали ему монеты, потому что им нравились его картины.

Я спускаю ноги с пещерного выступа, отчаянно желая сходить по малой нужде.

— Ты проснулась! — слышится веселый голос. Стив склонился над горелкой и кипятит воду. — Думаю, ты не прочь воспользоваться удобствами.

— Чем?

— Туалетом. — Он машет в сторону выхода из пещеры. — Городской совет до сих пор содержит общественные уборные, несмотря на конец сезона, что очень мило с их стороны. Они вверх по лестнице. Хочешь, покажу?

— Нет, спасибо. Я найду.

На небе розовые и серые полосы. Холодный воздух наполняет мои легкие, и я хватаюсь за перила, подтягиваясь по крутым ступеням к вывеске «Дамы».

Раздевшись, я подмываю с мылом интимные места. Здесь хотя бы осталось немного в бутылке на стене — в общественных туалетах так бывает не всегда. Я вытираюсь грубыми зелеными салфетками. Потом мою голову.

Так-то лучше. Я чувствую себя почти счастливой. «Старая ты дура, — говорю я себе, насупившись. — Лишь из-за того, что в кои-то веки встретила приличного мужчину — снова ведешь себя как чертов подросток».

Я возвращаюсь в пещеру.

— С чем ты обычно пьешь чай? — спрашивает Стив. — Я добавил молока и кусок сахара для калорий.

Он протягивает мне синюю жестяную кружку. Я обхватываю ее ладонями, согревая руки. Он это замечает.

— Вот. — Он снова накидывает мне на плечи серебристое термоодеяло. — Боюсь, к завтраку особо ничего нет. Но есть яичный ролл, который мне кто-то дал вчера.

Отлично. Он все еще в обертке, по виду совсем нетронутый. Я привыкла доедать то, что выбросили недоеденным.

— А ты как же? — спрашиваю я.

— Спасибо, я не голоден.

— Не говори глупостей. — Я разламываю ролл надвое и подталкиваю к нему половину. Мы жадно поглощаем наши порции.

— Ну что же, — говорит он, поднимаясь на ноги и собирая вещи. — Пора трогаться, наверно.

Я чувствую, как разочарование сдавливает мне грудь. Конечно, теперь он пойдет своей дорогой. А чего я ожидала?

— Хочешь пойти со мной? — спрашивает он. — Ты помогала бы мне делать деньги.

На мгновение мне кажется, что он имеет в виду — я помогала бы ему воровать. Затем я понимаю, что он говорит о монетах, которые люди бросают ему за картины.

— Они же просто кидают их в твою миску, не так ли?

— Да. Но ты присматривала бы за ними — я не всегда могу это делать, когда рисую. Кроме того, неплохо иметь компанию.

Здесь должен быть подвох.

— Почему ты так добр ко мне? Что хочешь взамен?

— Ничего, Джо. — Он качает головой. — Я просто считаю, что миру необходимо стать лучше, и если я сделаю немного добра — его в нем прибавится.

Этот парень слишком хорош, чтобы быть настоящим.

13.40. 17 августа 1984 года

У меня шумит в голове, и все кажется очень смешным. Это странно. Наверно, дело в шампанском. Но кажется, Питера тоже все веселит. Точнее, его смешит все, что я говорю.

— Я не вижу, Майкла, — говорю, пытаясь быть серьезной.

— Не волнуйся, — хохочет он. — Далеко не убежит!

Затем он берет мою ладонь. По-настоящему, переплетая пальцы с моими. Его большой палец гладит мою кожу. Я едва могу дышать от счастья, но в то же время беспокоюсь о своем младшем брате.