Джейн Корри - Я отвернулась

Я чувствовала его неодобрительный тон, как будто он стоял прямо передо мной и говорил мне это в лицо. Я поспешно свернула разговор.

Но было слишком поздно. Вопросы Корнелиуса вонзились мне прямо в сердце, расшевелив там все страхи. У акушерки будут мои медицинские записи. Вдруг она что-нибудь скажет в присутствии Роджера?

Струйка воды потекла по ноге. Через несколько секунд я почувствовала приступ боли, живот как будто свело судорогой. Затем еще раз.

Я доковыляла до телефона.

— Извините, — ответила секретарша с кафедры Роджера. — Он должен был сегодня вести занятие, но отменил. Я не знаю, где он сейчас.

Приступы боли повторялись все чаще. Так неправильно! Они должны быть редкими поначалу, согласно уверениям дамы с вечерних дородовых курсов, которые мы с Роджером посещали по вторникам. Кажется, что-то пошло не так. Я нуждалась в помощи.

Шатаясь, я добралась до входной двери и увидела пожилую соседку, Джин, пропалывающую сад. По крайней мере, тогда она казалась мне пожилой, хотя вряд ли успела разменять седьмой десяток. Мы были шапочно знакомы, но не более того. Роджер предпочитал, чтобы мы «держались особняком».

Но теперь на колебания не было времени.

— Кажется, я рожаю! — крикнула я. — На месяц раньше срока!

Она тут же бросила совок и оказалась рядом со мной.

— Давайте доставим вас в больницу, — сказала она. — Нет смысла ждать «Скорую».

Джин везла меня в своем маленьком синем «Форде Фиеста» по петляющей дороге от Форест-Хилл в направлении Рэдклиффа.

— У вас есть мать, чтобы я могла ей позвонить? — спросила она.

Я отрицательно покачала головой. Ах, если бы…

— Может, кто-то еще?

— Только муж. Я уже оставила ему сообщение. — Я вскрикнула, когда очередной приступ боли сдавил тело мучительными тисками.

— Уверена, он скоро приедет.

Я едва помню, как добралась до больницы, и не могу восстановить точный порядок событий. Отчетливо всплывает, как я лежала навзничь на кровати, Джин держала меня за руку, а акушерка запрещала тужиться.

— Но я не могу! — кричала я. Мое тело жило будто само по себе, я не могла контролировать его.

Преподавательница с дородовых курсов особо подчеркивала важность «рождения без уколов». Вместо этого мы должны дышать и «отвлекать мысли», перечисляя в уме все детские вещи, которые приготовили. Но я отказалась покупать колыбельки и коляски, сказав Роджеру, что впереди еще много времени. А правда заключалась в том, что это считалось несчастливой приметой. Я не хотела сглазить.

— Дайте что-нибудь от боли, — кое-как выдавила я.

— Слишком поздно для эпидуральной анестезии, дорогая. Но мы можем дать вам воздушно-газовую смесь.

Мне на лицо надели маску. На мгновение показалось, что я задыхаюсь. Затем я начала расслабляться. Я видела что-то в полудреме, совсем как бывает перед сном. Пляж. Песок. Ребенок, бегущий вдоль кромки воды. Он хочет войти в море. Волны накрывают его с головой. Я его больше не вижу.

— Нет! — закричала я. — Назад!

— Теперь можете тужиться, — сказала акушерка. — Вот так. Молодец. Хорошая девочка.

— Спасите его! — кричала я. — Он сейчас утонет!

— Все в порядке, Элли. — Голос медсестры звучал спокойно и уверенно, однако мне казалось, что она притворяется. — Газовая смесь вызывает у вас галлюцинации.

Мальчик уже выходил из воды. Но его лицо было белым. Я знала, что он мертв. Он пристально смотрел на меня, словно спрашивал: «Как ты могла?»

— Прости, прости! — рыдала я.

И тут я почувствовала на лбу ладонь Роджера.

— Это мне надо извиняться, дорогая. Я только что прослушал твое сообщение. Но все в порядке. Я здесь.

Мой муж наконец приехал?

— А где Джин? — выдохнула я.

— Уже ушла.

— Ей что, стало плохо?

— Конечно нет. Просто сосредоточься на ребенке. Еще одно усилие…

— Если позволите, мистер Холлс, я бы предпочла, чтобы вы предоставили руководство мне. Хорошенько тужьтесь еще раз, Элли, и тогда…

Я ощутила, как что-то с хлюпом выскользнуло из меня. Так быстро, что я даже не осознала боли — совсем не так, как при предыдущей схватке.

— Это девочка! — воскликнул Роджер. — У нас дочь!

Слава богу, не мальчик. Однако в комнате стояла тишина.

— Сестра? — спросил мой муж странным голосом, которого я никогда раньше не слышала. — Почему ребенок не плачет?

Но я знала почему. Потому что такие люди, как я, заслуживают наказания.

Стив просыпается. Я делаю вид, что не подсматривала за ним, но понимаю — его не проведешь.

— Тебе снились кошмары, — говорит он, быстро смещаясь на свою сторону кровати. — Не хочу, чтобы ты решила, что я этим воспользовался. Просто ты так кричала…

— Да, знаю. Я помню.

У него очень озабоченное лицо.

— И часто они у тебя бывают?

Я вспоминаю, как постоянно не давала спать Тиму и шайке Пола своей болтовней и бредом.

— Нет, — отвечаю я, скрестив пальцы, чтобы он не задавал лишних вопросов.

— Мне тоже снятся сны, — задумчиво произносит Стив. — Обычно про пересадки с поезда на поезд. Однажды я прочитал в соннике, что это знак, что вскоре что-то произойдет. А иногда я вижу ребенка. Это означает новый проект. — Он смеется. — Это действительно забавно, учитывая, что у меня никогда не было детей. А у тебя?

Я решительно трясу головой:

— В моих снах детей нет.

— Но ты когда-нибудь их хотела? Наяву, я имею в виду.

Воздух будто застревает у меня в груди.

— Я и о себе-то с трудом могу позаботиться, — пытаюсь я обратить все в шутку.

— Наверно, ты права. Но знай — я иногда задумываюсь, не упустил ли чего в жизни.

Стив резко поворачивается и вскакивает с кровати. На нем штаны от спортивного костюма, которые он натянул вчера вечером после душа. Его грудь покрыта курчавыми каштановыми волосами. Это должно быть странно — ночевать в одной комнате с парнем, которого я толком не знаю. Но мне спокойно.

Он отдергивает занавески и открывает окно. На улице прохладно, но славно. Листья на деревьях золотые, красные и коричневые. На стенах пляшут солнечные блики. Слышен крик чайки.

— Красиво, правда? — тихо спрашивает Стив.

Я выбираюсь из постели. Что-то заставляет меня подойти к нему. Мы стоим рядом и смотрим в окно. Жар его тела словно обжигает меня, хотя на самом деле мы не соприкасаемся.

— Надо идти, — говорит он, отходя к рюкзаку, чтобы собрать вещи. — Нам пора приниматься за работу.

Я уже снова успела замерзнуть.

— А сейчас не слишком рано?

Когда у тебя нет часов, быстро учишься определять время без них. Я думаю, сейчас около шести утра, возможно, половина седьмого.

— Нет. В самый раз. Туристы встают пораньше, чтобы всюду успеть. А местные уже поднялись и идут за утренним молоком и хлебом.