Люси Фоли - Список гостей

И да, мне все еще не по себе от того, что я пересекла черту с Чарли и получила отказ. Может быть, он нас услышит.

После этого Уилл идет в душ. Он относится к себе с безукоризненной заботой — по сравнению с ним даже я выгляжу неряхой. Я помню, как удивилась, когда узнала, что причина его загара — не постоянное пребывание на солнце, а результат того же автозагара, каким пользуюсь я сама.

И только теперь, сидя в халате в кресле, я ощущаю странный запах, более сильный, чем запах секса. Это запах моря: соленый, рыбный, оставляющий аммиачный привкус в горле. И пока я сижу здесь, складывается такое впечатление, что этот запах, как клубы дыма, собирается из темных углов комнаты, обретая плоть.

Я подхожу к окну и открываю его. Теперь, когда стемнело, снаружи стало довольно прохладно. Я слышу, как внизу волны бьются о скалы. Чуть дальше вода серебрится в лунном свете, как расплавленный металл, так ярко, что я едва могу на нее смотреть. Даже отсюда в ней видна зыбкость; волны движутся тяжело и настойчиво. Я слышу, как надо мной, наверху, на крыше кто-то кудахчет. Похоже на радостную насмешку.

«Ну разумеется, — думаю я, — запах моря должен быть сильнее снаружи, чем внутри?» И все же ветерок, задувающий через окно, свеж и лишен запаха. В этом нет никакого смысла. Я протягиваю руку к туалетному столику и зажигаю ароматическую свечу. Потом сажусь в кресло и пытаюсь успокоиться. Но я практически слышу биение собственного сердца. Оно слишком частое, в груди все трепещет. Может, это просто последствия наших занятий? Или что-то большее?

Надо поговорить с Уиллом о записке. Сейчас самое время, если я вообще когда-нибудь решусь. Но этим вечером я уже спорила — с Чарли — и не могу заставить себя встретить новое препятствие лицом к лицу. Наверное, это чепуха. Я уверена в этом на 99 процентов. Ну, может, на 98.

Дверь в ванную открывается. В комнате появляется Уилл с полотенцем на талии. Хотя я только насладилась им, вид его тела сразу же меня отвлекает: все его плоскости и рельефы, набор кубиков на прессе, руки, ноги.

— Почему ты еще не спишь? — спрашивает он. — Нам надо отдыхать. Завтра важный день.

Я поворачиваюсь к нему спиной и сбрасываю халат на пол, уверенная, что чувствую на себе его взгляд. Наслаждаясь своей властью. Затем я приподнимаю одеяло и собираюсь скользнуть в постель, и в этот момент мои голые ноги с чем-то соприкасаются. Твердым и холодным, похожим на мертвую плоть. Кажется, оно поддается, когда я невольно вдавливаю туда ноги, и в то же время обвивается вокруг моих ног.

— Господи боже! Твою-то мать!

Я отскакиваю от кровати, спотыкаюсь и почти что растягиваюсь на полу.

Уилл удивленно на меня смотрит.

— Джулс? Что такое?

Поначалу я едва могу ему ответить из-за страха и отвращения от того, что только что почувствовала. Паника подступила к горлу удушливым комком. Во мне эхом отдается страх, интуитивный и животный. Это похоже на ночной кошмар — то, что ты видишь во сне в своей постели, а потом просыпаешься в холодном поту и понимаешь, что все это было в твоем воображении. Но это реально. Я все еще чувствую холодный отпечаток на своих ногах.

— Уилл, — говорю я, наконец-то обретя голос. — Там что-то есть… в кровати. Под одеялом.

Он в два огромных шага приближается ко мне, берет одеяло двумя руками и срывает его. Я не могу удержать крик. Прямо посреди кровати распласталось огромное черное тело какого-то морского чудища с большими щупальцами.

Уилл отскакивает назад.

— Какого хрена? — он звучит скорее рассерженно, чем испуганно. А затем повторяет, как будто эта штука в постели может ему ответить. — Какого хрена?..

Запах моря — чего-то соленого и гниющего, теперь всепоглощающий — он исходит от этой черной массы на кровати.

А потом быстро, приходя в себя гораздо быстрее, чем я, Уилл снова приближается к постели. Когда он протягивает руку, я кричу:

— Не трогай это!

Но он уже ухватился за щупальца и дернул их. Они высвобождаются, и кажется, что эта штука распадается на части — ужасно, тошнотворно. Она была там, пока мы трахались, ждала нас под одеялом…

Уилл коротко хохотнул безо всякого намека на юмор.

— Смотри, это просто водоросли. Это чертовы водоросли!

Он поднимает их вверх. Я подползаю ближе. И правда. Я видела такое здесь на пляже — толстые темные комки, выброшенные волнами. Уилл кидает их на пол.

Постепенно все зрелище теряет свой жуткий, зловещий вид и сводится к ужасному беспорядку. Я осознаю всю унизительность своего положения — распростертая на полу и совершенно голая. Чувствую, как замедляется мое сердцебиение. Стало легче дышать.

Вот только… как эта штука вообще здесь оказалась? И почему она здесь?

Кто-то сделал это с нами. Принес водоросли и спрятал под одеялом, зная, что это обнаружится только тогда, когда мы ляжем спать.

Я поворачиваюсь к Уиллу.

— Кто мог такое сделать?

Он пожимает плечами.

— Ну, у меня есть подозрения.

— Что? Насчет кого?

— В школе мы так прикалывались над молодняком. Шли через скалы и собирали водоросли на пляже — столько, сколько сможем унести. А потом прятали в кровати. Так что я ставлю на Джонно или Дункана, а возможно, это все парни. Наверное, они думали, что это забавно.

— Ты называешь это приколом ? Мы не в школе, Уилл, и завтра у нас свадьба! Какого хрена? — в каком-то смысле мой гнев — это облегчение.

Уилл пожимает плечами.

— Это прикол не для тебя, а для меня. Ну, знаешь, в память о старых временах. Они не думали, что ты расстроишься…

— Я пойду и всех разбужу, потом узнаю, кто именно это сделал, и покажу, как сильно мне понравилась их шутка.

— Джулс. — Уилл хватает меня за плечи, а потом начинает мягко успокаивать. — Слушай, если сделаешь это… ну, ты можешь сказать то, о чем потом пожалеешь. И тогда завтра будет испорчено, да? Настроение переменится.

Отчасти я понимаю, о чем он. Боже, он всегда такой рассудительный — иногда просто до бешенства, всегда принимает взвешенные решения. Я смотрю на черную спутанную массу, которая теперь валяется на полу. Сложно поверить, что так кто-то хотел сделать что-то поистине ужасное.

— Дорогая, — нежно говорит Уилл, — мы оба устали. У нас был тяжелый день. Давай не будем об этом переживать. Возьмем новую простыню из свободной комнаты.

Свободная комната предназначалась для родителей Уилла. Они никак не могли смириться с нелепой идеей остаться на острове. Уилл совсем не удивился: «Мой отец никогда особо не интересовался тем, что я делаю, несомненно, женитьба — не исключение». Он казался озлобленным. Уилл почти не говорит о своем отце, отчего, как ни парадоксально, мне кажется, что он оказывает на моего мужа большее влияние, чем ему хотелось бы признать.