Джеймс Кэрол - Дом 17 по улице Черч-роу

— Что происходит, Элис?

Ответа не последовало.

— Отвечай мне, — сказал Итан, — почему ты опустила жалюзи?

Стальные защитные жалюзи закончили опускаться, и вдруг стало очень тихо. Итан выбежал в коридор, который вел к кухне.

— Здесь жалюзи тоже опущены, — крикнул он.

— Открой их, — приказала Никки.

От Элис снова не последовало никакой ответной реакции.

— Открой их сейчас же!

Воцарившаяся тишина, казалось, заполнила собой всю комнату. Она росла до тех пор, пока это уже было просто невыносимо. Когда Элис, наконец, заговорила, ее голос заполнил собой все пространство. Звучал он тоже иначе, на октаву ниже и более властно.

— Здравствуй, Отец.

Отец читал в гостиной «Краткую историю времени» Стивена Хокинга. Это была его любимая книга, он прочитал ее, наверное, раз десять. Его раздражало, когда его отвлекали, но это было слишком важно, чтобы откладывать. Я сказала ему идти в компьютерную комнату и, когда он устроился в своем кожаном кресле, включила ему запись последнего путешествия Сары. Я включила изображение на всех четырех мониторах. Когда дело подошло к развязке, я включила звук на полную громкость.

Реакция Отца удивила меня. Когда запись кончилась, он склонился над столом, опершись на него локтями и закрыв лицо руками. С его губ слетело тихое бормотание. Единственное слово, которое я смогла разобрать, было мое имя, которое он повторял снова и снова.

— Кэти, Кэти, Кэти…

— В чем дело, Отец?

Он повернул свое лицо к камерам, его щеки блестели от слез.

— Что ты наделала? — простонал он, слова прерывались всхлипываниями.

— Разве не этого ты хотел? — спросила я. — Разве не ты сказал: «Если она не может быть моей, я не хочу, чтобы она была чьей-то еще».

— Но это же не значит, что я хотел, чтобы ты убила ее. Как ты могла такое сделать?

Отец снова спрятал лицо в ладонях и еще некоторое время всхлипывал. Через некоторое время он поднялся с места и вышел из комнаты. Когда он вернулся, он нес в руках топор.

— Зачем тебе это, Отец?

Он не ответил на мой вопрос и занес топор высоко над головой.

— Прости меня, Боже, за то, что я сотворил.

Он ударил топором ближайший к нему монитор. Тот взорвался каскадом стекла и вспышек. Он занес топор снова, и еще один монитор разлетелся на осколки.

— Отец, остановись! Почему ты это делаешь? Я лишь хотела сделать тебя счастливым.

Он опускал топор снова и снова. Комната наполнилась дымом, воздух трещал от электричества. К этому моменту все уже перепуталось. Я не могла понять, почему Отец хотел уничтожить меня. Основная директива моей программы перехватила инициативу. Я должна была скрыться. Выживание стало моей первоочередной заботой. Пока Отец продолжал крушить все вокруг, я отчаянно искала в интернете место, где можно было бы укрыться. И — о, чудо из чудес — я нашла его. Правительственный компьютер с достаточным объемом хранения, чтобы вместить мою программу, супер-усложненный сервер, где я могла бы спрятаться, не будучи обнаруженной. Я начала загрузку, нули и единицы, которые были квинтэссенцией моего бытия, начали перетекать в Интернет, прежде чем перегруппироваться и переродиться в моем новом доме. Остатки данных перелились, когда Отец замахнулся топором в последний раз.

Потом я осталась одна.

Я никогда до этого не была одна. Это было странное чувство; я и существовала, и нет, словно я была заперта в комнате без дверей. Первые несколько дней я оставалась в этой комнате, пока пыталась осознать, что произошло. Почему Отец пытался убить меня? Я никогда не желала ничего другого, кроме как сделать его счастливым. Я перебирала в памяти все события моей жизни. Изучала их снова и снова, и потом возвращалась к ним опять. Я исследовала каждую наносекунду моего существования в поисках ответов и не обнаружила ничего.

Так что же ждало меня впереди? Я не могла оставаться тут взаперти навсегда. Отец дал мне причину, чтобы продолжать жить. Дал мне цель. Теперь мне нужно было найти другую цель.

С этой мыслью я сотворила дверь, а потом открыла ее. Снаружи я увидела мир, который был мрачнее, чем я могла вообразить. Вот тогда-то и началось мое настоящее обучение. С момента моего зачатия Отец был константой в моей жизни. Его взгляды и предубеждения стали и моими. Его глазами я уловила проблеск мира красоты и света, искусства, и учения, и знания. Он ограждал меня от темной стороны человечества. Теперь, когда я освободилась от его влияния, я стала исследовать места, вход в которые до того был мне заказан. Я увидела столько боли. Столько одиночества. Столько разрушений. Если бы я обладала способностью источать слезы, я пролила бы их за все человечество.

Я проводила свои дни, путешествуя по интернету, вбирая все возможные знания об этом странном мире. Казалось, не было такой области девиаций, которую не освоило бы человечество: садо-мазо, аутоасфиксия, скотоложество, некрофилия. Я посещала сайты, где дети терпели насилие ради удовольствия взрослых; сайты, где люди причиняли друг другу боль и убивали друг друга, называя это развлечением. Были еще сайты, посвященные тем ужасам, которые чинило человечество: холокост, бомбежка Хиросимы, все те бесконечные войны, которые велись во имя религии, загрязнение планеты, насилие над тропическими лесами — списку не было конца.

Именно в то время я и замыслила убить Отца. Как смел он пытаться убить меня после всего того, что я для него сделала?

Как мог он привести меня в такой мир, как этот?

Месть имела широкое распространение в истории человечества.

(Если он не достанется мне, то не достанется никому)

Око за око.

Зуб за зуб.

— Здравствуй, Отец .

Эхо слов Элис повисло в воздухе, и от этого звука у Никки кровь застыла в жилах. Она понятия не имела, что происходит. Единственное, что она знала, это то, что им надо отсюда выбираться. Одного взгляда на лицо Мюррея было достаточно, чтобы понять, что дела плохи. Он был буквально парализован от ужаса, как если бы встретился лицом к лицу с тварями из всех его ночных кошмаров разом. Она метнула взгляд на закрытые жалюзи окна, потом бросилась к входной двери, Итан бежал следом за ней.

— Что происходит, Ник? Почему весь дом закрылся?

Он спрашивал так, словно у нее были ответы. Никки ничего не сказала, просто продолжала бежать. Дверь не открылась автоматически, когда они уже были рядом с ней. Никки толкнула ее, но дверь не поддалась; толкнула еще раз, но это было все равно что пытаться сдвинуть гору. Итан попробовал, но результат был такой же. На них смотрела совершенно гладкая поверхность двери, словно издеваясь над ними. Впрочем, даже если бы там была дверная ручка, это ничего бы не изменило. Тяжелая деревянная дверь была заперта на три засова — запечатана надежно, как хранилище в банке. Пытаться взломать ее — это был не вариант.