Марьяна Иванова - В чём дело, Полли? [СИ]

— Когда рассказываешь кому-то про свои слабости, Полли, будь готова, что их используют против тебя. Ты уж прости, но для того, кто всю жизнь боялся утонуть, ты что-то слишком хорошо плаваешь.

Я отшатнулась, на миг потеряв контроль над телом. Чтобы не расплакаться, я заставила себя разозлиться. Как он позволил настолько запутать себя? Но когда я попыталась занести руку, чтобы как следует огреть Питера и этим, возможно, привести в чувства, поняла, что уже давно не я держу его — это он крепко удерживает меня за запястья.

— Отпусти! Ты достаточно натворил… Питер!

Я взвизгнула, потому что он вывернул левую руку и завёл за спину, как делают полицейские при аресте. Освободившейся рукой я попыталась дотянуться до вазы на каминной полке.

— Как ты смогла вернуться? Я же видел, что ты пошла на дно!

— Очнись, ты же не хотел этого на самом деле?!

Пальцами я уже касалась вазы, оставалось дотянуться ещё чуть-чуть и ухватить её как следует. Заметив это, Пит одёрнул меня, а ваза упала и со звоном разбилась о решётку камина. Он пнул мне по задней части колена, и я повалилась на пол. Перевернувшись на спину, я попыталась встать, но Питер повалился следом и прижал меня к полу, окончательно лишив возможности сопротивляться.

— В отличие от Криса, Питер всегда доводит до конца начатое! Я избавлюсь от тебя, чтобы спасти Аню!

Он обвил ладонями шею и начал сдавливать. Сначала мне было тяжело дышать из-за того, что он всем весом давил мне на грудь, а потом кислород и вовсе перестал поступать в мозг и я почувствовала головокружение. В горле першило, как при ангине, из глаз лились слёзы. Питер кряхтел, словно давалось ему это дело с трудом, на руках и шее проступили вены, слюни пузырились на губах.

Когда тебя душат, в первую очередь, ты непроизвольно пытаешься расцепить мёртвую хватку на шее. Это самый дохлый номер. Это я поняла, когда начала терять сознание. Спасение же притаилось совсем рядом, в виде кованной кочерги для камина. Я отбросила попытки убрать руки Питера от шеи и потянулась к ней. Даже сейчас, в шаге от смерти, я была уверена, что Пит всего лишь одержим, и его ни в коем случае нельзя ранить. Только вырубить или отпугнуть.

Вскоре орудие оказалось в руке, но замаха хватило только чтобы вскользь ударить его по лицу. Острый конец кочерги прочертил на щеке Питера глубокий порез.

— Сука! Что ж ты никак не сдохнешь?!

Разозлившись сильнее, он схватил меня за волосы и несколько раз ударил затылком об пол.

Мне пришлось извернуться и замахнуться сильнее. На этот раз острый конец вошёл в его левое предплечье. Когда я отпустила кочергу, она продолжила торчать из него.

Мне хватило секундной заминки Питера, чтобы выползти из-под него и укрыться за диваном. Там уже я сумела подняться на ноги и податься прочь из гостиной. Питер бросился мне вдогонку, размахивая всё той же кочергой.

Как только я добежала до лестницы, все свечи в гостиной потухли, а на втором этаже появилось тёплое мерцающее свечение. Напомнило театр, когда на сцене затемняют отыгравшие в мизансцене декорации и подсвечивают новые.

Питер дышал мне в затылок, когда появилась дверь моей комнаты. Едва ли я смогла бы там затаиться и переждать, пока всё закончится, но минутная передышка мне была необходима. Я ввалилась внутрь и села под дверь, подперев её собой. Питер не заставил себя долго ждать: он стал яростно ломиться, что-то неразборчиво выкрикивая. Боясь, что ещё немного и он просунется в щель, восклицая: «А вот и Джонни!», я взяла в руки стул и притаилась.

А что было дальше, долго объяснять не нужно: Питер вломился в комнату и получил стулом по голове. Не знаю, что бы я делала, если бы это не сработало. Но, к счастью, от удара он расстелился на полу. Сколько времени он будет в отключке, я тоже не знала. Поэтому быстро нашла клинок и выбежала из комнаты.

Настенные светильники в коридоре мигали всеми существующими цветами, будто праздничная гирлянда. Стены, пол и я сама поочерёдно окрашивались в зелёный, красный, жёлтый, синий… Хуже всего то, что раньше настенных светильников в коридоре вообще не было. Наверняка я не помнила, но уже подозревала, что такие были в доме Нади…

— Нет, только не сейчас… Мишель! Где тебя носит? Где этот чёртов чердак?

Я ещё немного покричала на потолок, надеясь, что Мишель меня услышит, а потом подумала, что всё успокоится, если я вырублю весь свет. Выключателей, конечно, нигде видно не было. Зато я точно знала, что один рубильник в кабинете обесточивает все осветительные приборы в доме. Туда я и направилась.

В кабинете надрывался телефон. Отвечать я не спешила, потому что на нём был прикреплён стикер с запиской: «Поговори с бабушкой, Полина, ей скучно в могиле».

— Пошла ты… — сплюнула я и швырнула телефон в стену.

Он не разлетелся — разложился, как если бы дохлую кошку на обочине круглосуточно снимали на камеру, а потом прокрутили в ускоренном режиме процесс её разложения. От таких ассоциаций меня едва не стошнило. Понятия не имею, из какой вселенной ко мне прибывают такие мысли.

В добавок ко всему мне начало казаться, будто в дверь настойчиво барабанят, а за шторой кто-то непременно стоит и колышет её. Благо, я знала, как всё закончить.

Через секунду я опустила рубильник и на меня навалилась благословенная тишина и тёплый мрак. Что я буду делать дальше, думать не пришлось, потому что ещё через секунду кто-то высокий и крепкий поднёс что-то обжигающе холодное к моей шее и зажал рот.

— Не дёргайся, не обижу, — убаюкивающе прошептал мужчина. Лезвие на шее прижималось прямо к пульсу, поэтому мне не очень-то верилось незнакомцу. — Ты здесь одна? Где ОН?

Кого поджидал мужчина в кабинете, я догадалась легко. Вопросы всплывали другие: кто этот человек? Как он пробрался в дом? Зачем ему Мишель? И где этот чёртов блондин пропадает, когда меня пытаются убить все кому не лень?!

— Ты ведь хорошая девочка? Скажи мне, где прячется этот упырь.

Вместо слов из меня выходил только сдавленный писк, не знаю, на что этот человек надеялся. Он понял свою ошибку и убрал мозолистую руку от моего рта. А ещё через мгновенье комнату снова залил яркий свет: мужчина отпустил меня и вернул рубильник на прежнее место. Знал бы он, чем это чревато.

— Итак, принцесса, начнём сначала. Где Лексон?

Я было рванула к двери, но человек предусмотрительно навалился на неё, перегородив мне путь к отступлению. Двигался он плавно и неторопливо, но всё равно сумел опередить меня. Если бы не дурацкое платье, я бы была более проворной.

Чёрный кожаный плащ и такие же перчатки поскрипывали на нём, как первый снег под ногами. Возраст мужчины выдавала только красивая серебряная седина. К остальному пришлось бы усердно приглядеться, чтобы понять, что он пожилой. И тут меня осенило: