Донато Карризи - Дом голосов

Она была напряжена, крепко вцепилась в подлокотники. Дышала прерывисто.

— Вы больше не в сундуке, это прошло, — уговаривал гипнотизер, беря ее за руку.

Джербер настолько вовлечен в ее рассказ, что сам не уверен, что находится у себя в кабинете. Ему слышался звон колокольчика, спрятанного в кармане. Он испытывал тот же ужас, что и Ханна Холл. И снова прикоснулся к ней . Но виной всему паника, сказал он себе. А еще мысль о сыне, который спал с этой проклятой красной ленточкой на щиколотке.

Наконец женщину удалось убедить: она вернулась в реальность, ее окружавшую, задышала ровно.

— Так, молодец, — подбодрил ее доктор, заодно высвобождая руку.

Ханна оглядывалась вокруг, все еще не доверяя своим чувствам.

Джербер направился к книжному шкафу. Открыл его, взял бутылку воды, налил немного в стакан, отнес пациентке, отметив, что сам весь дрожит. Нужно успокоиться, сказал он себе. Не ровен час, Ханна заметит.

— Я умерла, — твердила вне себя Ханна, не сводя с него полных ужаса глаз. — Умерла.

— Ничего подобного.

— Как вы можете это знать? — чуть ли не взмолилась она.

Психолог вернулся к своему креслу. «Если бы вы умерли, вас бы тут не было», — пришел ему в голову ответ, самый очевидный, но и наименее подходящий: перед ним женщина, страдающая тяжелой формой паранойи, этого не следует забывать. Ссылка на очевидность не поколеблет убеждения того, кто живет, опутанный коконом разнообразных страхов.

— Я подавила память о ферме Штрёмов.

— Мне жаль, что воспоминание всплыло так внезапно, а главное, что пробуждение от гипноза оказалось травматическим.

Однако Ханна мгновенно оправилась от шока. Выражение лица изменилось, стало по-прежнему непроницаемым. Сунув руку в сумку, она как ни в чем не бывало вытащила зажигалку и «Винни».

Джербер поразился такой внезапной перемене. Будто бы две разных личности обитали в одном и том же человеке.

— Они могли меня слышать…

— Кто, чужие?

— Мои родители… Стоя над ямой, они прекрасно слышали звон колокольчика, сами сразу в этом признались. Но не стали тотчас же меня откапывать. — Ханна глубоко затянулась, изучая реакцию Джербера. — Знали, что я потеряла сознание, но их целью было выяснить, сколько времени я смогу выдержать под землей. Колокольчик служил для того, чтобы я поверила, будто могу позвать на помощь, а на самом деле то был всего лишь способ утихомирить меня.

— По-вашему, они поступали правильно?

— Чужие так и не пришли на ферму Штрёмов, а летом мы покинули те места.

— Я не об этом спросил… — стоял на своем психолог.

Ханна задумалась.

— Задача родителей — защищать своих детей. Сундук был лучшим укрытием, какое они могли придумать: чужие не должны были найти меня. Любой ценой мои родители должны были это предотвратить… Ведь я была «особая девочка», — горестно улыбнулась Ханна.

— В чем, по-вашему, заключалась ваша особенность?

Ханна не стала отвечать. Стряхнула пепел в пластилиновую пепельницу и посмотрела на часы.

— Скоро придут другие ваши пациенты, мне, наверное, лучше уйти.

Джерберу нечего было возразить. Тут он увидел, как женщина поднимает с пола пакет с подарком, который утром принесла с собой.

— Я купила это для вашего сына.

Только теперь психолог догадался, что в пеструю бумагу была завернута книга.

— Я не могу это принять, — сказал он как можно мягче, стараясь не выглядеть невежей.

Ханна, по-видимому, огорчилась.

— Я не хотела вас обидеть.

— Я не обиделся.

— Не думала, что это неправильно.

— Не то чтобы неправильно: неуместно.

Ханна задумалась на мгновение, словно пытаясь уловить некий ускользающий от нее смысл.

— Пожалуйста, не заставляйте меня возвращаться с этим в гостиницу, — настаивала она, вновь протягивая ему пакет.

Ты вошла без спроса в кабинет моего отца. Ты приблизилась к моей семье. Не знаю как, но ты прикрепила колокольчик к щиколотке моего сына. Я не позволю тебе и дальше вторгаться в мою жизнь.

— Это не идет на пользу лечению, — объяснил он. — Необходимо, чтобы между нами всегда существовала безопасная дистанция.

— Безопасная для кого? — спросила женщина.

— Для обоих, — ответил без обиняков Пьетро Джербер.

Он вспомнил, что обещал Терезе Уолкер узнать, где остановилась Ханна. Поскольку она упомянула гостиницу, решил этим воспользоваться и спросил:

— В каком из отелей Флоренции вы остановились?

— В «Пуччини»: он старый, и завтрак не включен в обслуживание, но большего я не могу себе позволить.

Джербер запомнил название. В случае необходимости — или опасности — он будет знать, где ее найти.

Женщина потушила окурок в пепельнице, забрала свои вещи и направилась к двери. Но обернулась:

— По-вашему, я должна злиться на своих родителей из-за истории с сундуком?

Он спросил в свой черед:

— А вы сами считаете, что должны?

— Не знаю… Каждый раз, когда мы меняли дом голосов, родители изыскивали способ обезопасить меня. Сундук был одним из них. За все те годы было множество разных укрытий: полость между стенами, отделение в шкафу, тайная комната под камином. — Ханна помолчала. — На что бы вы были способны пойти, чтобы защитить своего сына?

— На все, — тут же ответил Джербер. Сказал это с нажимом: пусть осознает, что предупреждение касается и ее тоже.

Едва Ханна Холл покинула мансарду, как в голове Пьетро Джербера водоворотом закружились тревожные мысли.

Если хочешь жить, надо научиться умирать.

Пытаясь справиться с беспокойством, гипнотизер решил, что невредно будет проверить, насколько соответствуют истине некоторые пункты рассказа Ханны. Немного деталей было в его распоряжении. Он начал с фермы Штрёмов.

Ханна упомянула заброшенный шахтерский поселок, а Пьетро припомнил, что в холмах между провинциями Гроссето, Пиза и Ливорно имеются рудоносные пласты.

Дом определенно находился где-то неподалеку.

Однако Штрём — фамилия, нетипичная для Тосканы. Но, поискав в интернете, Джербер обнаружил, что действительно в конце девятнадцатого века семья датского происхождения перебралась в те края, чтобы заняться разведением скота.

Открыв спутниковую карту, он принялся искать реку, в которой Ханна чуть не утонула. Восстанавливая путь к ней, обнаружил плотный лесной массив. Увеличил изображение и нашел рядом с речушкой разрушенный дом, почти скрытый под растительностью.

Ферма была на месте. И стойло, и каштан, под которым Ханна Холл, вероятно, испытала, что значит быть похороненной заживо.

На что бы вы были способны пойти, чтобы защитить своего сына?

Последующие часы Джербер должен был посвятить своим маленьким пациентам, но никак не мог сосредоточиться. Утренний сеанс оставил неизгладимое впечатление. Более того, последняя фраза, которую произнесла Холл перед тем, как распрощаться, ужаснула его. Что она подразумевала? Угрозу?