Кэт Эллис - Мистер Джиттерс

– Эй! Есть кто-нибудь?

Мои слова прокатываются по пустым коридорам и затихают в темноте.

– Картер!

Сколько времени я здесь провела? Почему Картер не пришел за мной? Я заснула? Нет. Это просто такое место, такой город, где время не движется вперед как положено. Где истории застревают в голове, словно зуб, впившийся в кожу. Кажется, Харроу-Лейк начал проникать в меня. Я бросаюсь к входной двери, мысленно молясь, чтобы она была открыта, и едва не спотыкаюсь о невидимую в темноте преграду. Поворачиваю дверную ручку. Дверной колокольчик издает громкое «диннь», и я подпрыгиваю от испуга. Слава богу, дверь не заперта. Кстати, почему она не заперта?

Снаружи город выглядит иначе. На Мейн-стрит припарковано несколько машин, но на улице уже темно, и все витрины магазинов давно погрузились в сон. Вокруг ни души. Дорогу освещают лишь уличные фонари, согнувшиеся, словно старушки. Харроу-Лейк – это замерший вдох.

Подобрав юбку, я торопливо сбегаю по ступенькам. Вдруг под пальцами что-то хрустит, и я испуганно отдергиваю руку. Спокойно, это всего лишь рисунок, который я стащила из архива и спрятала в карман.

Впереди маячит силуэт раскидистой плакучей ивы. Я ускоряю шаг, она уже совсем близко. Ветер теребит ветви дерева, и листья ивы тихонько шелестят в темноте, как будто кто-то гладит ее огромной рукой.

Но я не чувствую ветра.

Я отгоняю от себя эту мысль и смотрю вперед, на Мейн-стрит. Но тут кто-то тянет меня за платье, и я с трудом подавляю крик. Резко обернувшись, я вижу, что слишком близко подошла к дереву и одна из веток зацепилась за юбку. Я делаю несколько шагов назад. Кто-то затаился в тени ветвей. Я точно знаю.

– Кто здесь? Картер?

Тишина.

Он идет…

Я представляю Мистера Джиттерса в этом пустом замкнутом пространстве. Огромного тощего богомола с ужасающим оскалом.

Это невозможно.

Но когда ты один в темноте, невозможное обрастает костями и плотью.

«Не смеши меня, Лола. Я ожидал от тебя большего», – слышу я голос Нолана.

Боже, как бы я хотела поговорить с ним по-настоящему! Но мне ведь не может мерещиться этот тихий звук, исходящий из-под ветвей ивы? Словно скрип двери… Я бегу прочь, подгоняемая монотонным ритмом собственных шагов, который замедляется лишь тогда, когда я вижу впереди бабушкин дом. Лес поглощает все посторонние звуки.

Только поднявшись к себе, я обнаруживаю, что рисунок пропал из кармана юбки – как будто из тени плакучей ивы вылезла длинная рука с тонкими пальцами и незаметно умыкнула его. Я взяла набросок, чтобы Картер обратил на меня внимание. Что ж, я добилась внимания. Только не от него.

Я просыпаюсь в слезах. Грудь горит от всхлипов. По-прежнему темно. Кажется, время остановилось. Тишина. Лишь поскрипывают и тихо стонут деревянные перекрытия – как будто старый дом решил потянуться. Но я уже привыкла к этим звукам. Не помню, что мне снилось, но по-прежнему чувствую неприятное послевкусие. Ощущение полной разбитости. Меня словно разорвали на куски, а потом собрали обратно в случайном порядке, как в том фильме в музее.

Деревья тихонько колышутся на ветру. Я спала с открытым окном, потому что задыхаюсь без свежего воздуха в этом доме. Поднимаю глаза к потолку. Узоры занавесок отбрасывают причудливые тени, превращаясь в странных чудовищ. Недосягаемые, они нависают надо мной, двигаются и танцуют, и я не могу оторвать от них глаз. Я встаю, чтобы закрыть окно и прекратить этот театр теней на потолке, но, выглянув на улицу, вижу ее. Она снова там.

Сейчас спущусь и выцарапаю ей глаза. Будет знать, как следить за мной.

Она двигается с места, только на этот раз не в сторону леса, как раньше, а к дому. Она исчезает из поля зрения, и я слышу, как внизу хлопает дверь. Я круто разворачиваюсь и озираюсь: надо срочно забаррикадироваться. Но она уже здесь. Смотрит на меня из темного угла. Прикусив язык и изо всех сил сдерживая крик, я пячусь к кровати. Забравшись на нее, я прижимаюсь спиной к холодной стене. Но за моей спиной тоже прячутся чудовища. Под обоями.

– Лола.

Я различаю едва слышный шепот, только когда ее лицо освещается слабым лунным светом, проникающим сквозь занавески. Тянусь за телефоном. Только телефона-то и нет: теперь он где-то на дне подземного озера. Я нащупываю в темноте выключатель лампы, стоящей на прикроватной тумбочке.

Мне наконец удается разглядеть ее, и я в ужасе прикрываю рот рукой. Ее кожа покрыта паутиной шрамов, идущих от виска вниз по левой щеке, шее и тонкой бледной руке. Худое изможденное лицо, пристальный взгляд зеленых глаз. Ее идеальную улыбку портит лишь один покосившийся зуб. Мэри Энн. Но это невозможно. Она выглядит совершенно иначе: не как сломанная кукла, выброшенная в мусорный бак, но и не как маленькая черноволосая девочка, которую оживило мое воображение. Это абсолютно новое существо, рожденное в одном из самых темных уголков моего подсознания. Она росла вместе со мной и превратилась… пока не знаю во что.

– Лола, – шепчет она, совершенно не смущаясь света. – Ты плакала. Тебе снова снилась Лорелея?

Я растерянно мотаю головой. Этого просто не может быть. Мэри Энн искоса смотрит на меня. Почему-то сейчас она напоминает мне Ко, которую я видела в клетке в комнате Картера.

– Не ожидала меня увидеть? Разве ты не знаешь, что я никогда не оставлю тебя, несмотря ни на что?

Это та самая девочка, которую я видела за окном в первую ночь в Харроу-Лейке. И еще позже – когда она раскачивалась на калитке парка аттракционов. И в этой жуткой версии «Ночной птицы», которую я видела в музее, тоже была она. Она постепенно возвращалась, находя меня в минуты растерянности и отчаяния. А теперь она, кажется, окончательно выбралась из глубин подсознания.

– Двигайся, – шепелявит она, забираясь на кровать.

Я чувствую, как прогибается матрас. Слышу, как скрипят пружины. Замираю. Боюсь пошевелиться. Мэри Энн выключает свет и упорно тянет меня за руку, пока я не ложусь рядом. Ее кожа гладкая и прохладная. Я рассматриваю ее профиль. В том месте, где Ларри пробил ей голову, пепельную кожу покрывают заметные шрамы. Они напоминают следы чернильных линий на моей руке.

Кровь в трещинах…

– Что ты здесь делаешь? – шепчу я.

Она не отвечает.

– Что тебе нужно?

– Просто засыпай. И больше никаких плохих снов.

Я лежу в темноте, слушая ее мерное дыхание и нарастающий рев ветра за окном – кажется, целую вечность. И наконец до меня доходит. Конечно же, это сон. Очередной сон. Очень странный, но не более того. Я пытаюсь расслабить скованные мышцы, но ничего не выходит. Я отчетливо ощущаю ее рядом. Она кажется такой настоящей. Когда я просыпаюсь утром, ее уже нет. Ветер стих. Вокруг лишь звенящая тишина.