Бен Мезрич - Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

«Кианна?» — прервал ее Кевин. Его щеки горели. Определенно что-то готовилось. Вся чертова команда была на связи.

«Ой, Кевин. Я думала, это Фишер. Послушай, я сейчас немного занята…»

«Не выйдет, — рыкнул в ответ Кевин. — Я хочу знать, что, черт возьми, происходит. Зачем ты просила Дилана записи по играм? И что это за поездка в Вегас на следующие выходные?»

На другом конце возникла пауза, потом Кианна спокойно произнесла: «Думаю, тебе лучше поговорить с Фишером».

«Фишер сейчас тоже немного занят. Послушай, Кианна, я имею право знать, что происходит. Я часть команды, не так ли?» — с раздражением спросил Кевин.

Он все больше злился. Часть команды? Он один из ее крупных игроков. Он доказал это годами игры.

«Кевин, — отозвалась наконец Кианна. — Фишер и Мартинес организуют новую команду. Не думаю, что тут что-нибудь личное. Они только хотят кое-что изменить…»

Кевин бросил трубку. В висках стучало. Две недели назад, сидя в гостиной Микки, он думал о том, чтобы бросить подсчет карт. Но теперь это было не уходом — его выбрасывали. Из его собственной команды, черт побери.

Он набрал номер Фишера и снова услышал автоответчик. Он нажал повторный набор, после чего послышались короткие гудки. Он нажимал кнопку снова и снова.

На шестой раз Фишер взял трубку. Голос у него был возбужденный: «Кевин, я не могу сейчас говорить…»

«Тебе придется, Фишер, потому что я имею право на ответ. Ты выбрасываешь меня из команды?» — спросил Кевин.

Фишер кашлянул. Кевину показалось, что ему трудно говорить. Возможно, вовсе не потому, что для него это был эмоционально напряженный разговор, — просто у него был разбит рот.

«Не совсем так, — ответил Фишер. — Мы перестраиваемся. Ты знаешь, у нас в последнее время были проблемы. Мартинес и я думаем, что пришла пора перегруппироваться, отнестись ко всему более серьезно».

Кевин вцепился в трубку. «Ты думаешь, что я несерьезный?» — спросил он.

«Честно говоря, да. Согласись, Кевин, для тебя это всего лишь хобби. А мы на этом зарабатываем себе на жизнь. Ты никогда не был готов отдаться этому на все сто процентов. И теперь мы поняли, что такая ситуация опасна», — разъяснил Фишер.

Кевин думал о том, так ли он понял Фишера, и потому спросил: «Ты меня в чем-то обвиняешь?»

«Конечно, нет, — поспешно сказал Фишер. — Но я больше не хочу играть с тем, кто со мной не до конца. Я отдал команде все. У меня в этой жизни больше нет ничего, что имело бы значение. Ты можешь сказать такое о себе?»

Кевин замолчал. Неужели Фишер был прав? Кевин относился к подсчету карт как к увлечению, а не как к единственной цели в жизни. Но это не значит, что он ничего не дал игре. И это, разумеется, не значит, что он сделал что-то, что поставило их всех под угрозу. Он начал думать о том, не было ли здесь какой-то иной причины. Он вспомнил, с какой готовностью Фишер вывел из команды Микки, чтобы иметь для себя возможность зарабатывать больше денег.

«Это неправильно, Фишер. Исключать меня за спиной», — сказал Кевин.

«Ничего личного…» — начал Фишер.

«Черта с два, — выпалил Кевин, злясь еще сильнее. — Если ты хочешь больший кусок пирога, ты мог бы сказать мне об этом прямо. Если ты считаешь, что я уделяю недостаточно времени планированию игр или отдаю команде слишком мало уик-эндов, я мог бы внести кое-какие коррективы».

«Мне не нужны коррективы, — сказал Фишер. — Я хочу руководить командой по-своему. Именно это я и собираюсь сделать. Кевин, ты же сам сказал, что надо ненадолго притихнуть. Взять немного времени, чтобы все обдумать. Вот и отлично, у тебя сейчас времени сколько угодно».

Связь прервалась, и Кевин швырнул телефон на диван.

Несколько минут спустя Кевин немного успокоился. В том, что сказал Фишер, была доля правды. Но все равно было больно оттого, что его выбрасывают из команды. И теперь, по его мнению, перед ним было два выхода. Принять решение Фишера и совсем отказаться от такого образа жизни или произвести свою собственную перегруппировку.

Сначала он позвонил Дилану.

«Прошло больше десяти минут», — произнес Дилан.

Кевин принимал решение на ходу: «Дилан, Фишер откалывается и забирает с собой команду. У нас есть выбор: либо отказаться от блэкджека, либо создать свою команду. Я знаю, что у тебя с Джилл были какие-то нелады и, насколько я знаю, это частично связано с тем, как мы живем. Но я все же хочу попробовать. Ты со мной?»

Дилан ответил, не задумываясь: «Мне, собственно, никогда не нравился Фишер. Напыщенный болван. Не могу говорить за Джилл, но, думаю, она согласится. Ей слишком нравится эта жизнь, чтобы так легко от нее отказаться. А что остальные?»

Немного подумав, Кевин сказал: «Скорее всего, Мартинес и Кианна останутся с Фишером. Майкл и Брайан тоже. Но у меня с остальными особо теплых отношений никогда и не было. Только с Таем. Я ему прямо сейчас позвоню».

Кевин положил трубку уже с большей уверенностью в себе. По крайней мере, он не остался один. Его команда будет небольшой, но зато эффективной. А с Диланом и Джилл будет гораздо спокойнее. Как сказал Фишер, все, что было в жизни у него с Мартинесом, — это подсчет карт. Кевин, в свою очередь, хотел, чтобы подсчет карт был вариантом, а не жизненной необходимостью.

Он дозвонился до Тая по номеру телефона в подвале общежития. Как всегда, разговор происходил на фоне шумной вечеринки.

«Я сегодня всеобщий любимчик, — произнес Тай заплетающимся языком. В таком подпитии Кевин его никогда еще не заставал. — Сначала Фишер, потом Кианна. Теперь вот ты. Я как будто на номере справочного бюро».

«Значит, ты слышал, что происходит?» — спросил Кевин.

«Гражданская война, — сказал Тай. Вокруг него стучали бильярдные шары и орали пьяные студенты. — Революция. Неотесанная чернь у ворот. Все такое. У меня такое чувство, что папа и мама разводятся».

Кевин рассмеялся. «Послушай, Тай, — сказал он. — Тебе решать. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Мы будем играть не так агрессивно, как прежняя команда. Мы не будем напирать изо всех сил и не будем зарабатывать столько денег. Но мы будем получать удовольствие».

Тай не отвечал так долго, что Кевин подумал, что тот вырубился после всей этой выпивки.

«Мне нравится считать карты, — произнес он. — Но я не хочу превратиться в итоге в Фишера или, что еще хуже, в Микки Розу. В один прекрасный день я хочу получить работу, квартиру и, если Богу будет угодно, подругу жизни. В общем, я с тобой».

Кевин с облегчением повесил трубку. Его взвод был в полном составе.

Кевин свернулся в калачик на своей постели и уже почти задремал, когда вдруг снова зазвонил телефон. Он взял трубку, потому что это мог быть только один человек.