Ванесса Сэвидж - Женщина во тьме

– Патрик, я устала, голова раскалывается…

– Последнее время она у тебя все время раскалывается, – шепчет он и сжимает мне руку повыше локтя.

Я вздрагиваю. Патрик снова приникает губами к моему плечу и, расстегивая рубашку, свободной рукой поглаживает красные следы, которые оставили на моей коже его цепкие пальцы. Его ладонь уже скользит под полотенцем. Закрываю глаза.

В незапамятные, сказочные времена Патрику стоило расстегнуть только одну пуговицу на рубашке, и я бросалась на помощь. От нетерпения и у меня пересыхало во рту, а сердце выпрыгивало из груди. У мужа все еще плоский живот, широкие мускулистые плечи, но, когда Патрик запирает дверь спальни, я давно уже не сгораю от желания, когда-то запускавшего вскачь мое сердце.

– Тсс… – шепчет он, укладывая меня на постель. – Мы одни, давай насладимся этой минутой…

Представляю его вдвоем с Кэролайн.

– Нет, – отталкиваю мужа, – я не могу.

Встаю, натягиваю одежду.

– Ты куда?

– Мне надо подумать. Нужно побыть одной.

В студии я просидела допоздна. Не писала, просто смотрела в окно, пока не стемнело. Я слышала, что Бен внизу, в галерее, но встречаться с ним не хотела.

Не успеваю войти в дом, как ко мне бросается Патрик и обнимает меня так крепко, что ни охнуть, ни вздохнуть. Сам же дышит шумно, прерывисто, дрожит и все сильнее сжимает объятия.

– Я боялся, что ты никогда не вернешься, – шепчет он.

Пытаюсь высвободиться, но Патрик не пускает, и я снова ощущаю непривычный кисло-сладкий запах алкоголя.

Наконец муж ослабляет хватку, и я, отступив на шаг, вижу, что он действительно пьяный, глаза красные, руки трясутся. Его страх передается и мне. Разве это Патрик? Нет, этот человек мне чужой.

– Ну что ты, я здесь, все в порядке, – говорю, хотя знаю, что это не так.

Надеюсь, мои слова ослабят разъедающий его изнутри страх, успокоят Патрика. Гнев остынет, струйки холодного пота на лбу высохнут, паника уляжется.

– Все будет хорошо, – говорит он. – Завтра на работе состоится разговор, и все наладится. В доме…

– К черту! – не выдерживаю я. Патрик вздрагивает. Отхожу и, набрав в легкие воздух, выпаливаю: – Я этого больше не вынесу. Не могу здесь жить, ходить по костям несчастных Эвансов. Мы изображаем из себя хозяев, но дом никогда не будет просто нашим жилищем. Он навсегда останется домом-убийцей. Здесь могут жить только призраки.

– Ну что ты, дело не в доме, это…

– Патрик, если бы мы не переехали, никто не напал бы на Джо и ты не поднял бы руку на Миа.

– Нет, – зажмурившись, говорит Патрик, – все проблемы из-за неприятностей на работе. Мой отец – он тоже… А, тебе не понять! – Муж открывает глаза и сверлит меня взглядом: – Джон украл этот дом. Когда моя семья оказалась в долговой яме, старший Эванс купил его и подарил сыну. Как будто это футбольный мяч! Господи, как я их ненавидел! Ненавидел их лживые улыбки-оскалы, внешнюю благообразность, которая скрывала их гнилое нутро.

– Разве теперь это важно?

– Этот гад украл наш дом, а я вернул его себе. Вот что важно. А Джо с Миа вышли из-под контроля задолго до переезда, и, если бы мы остались в Кардиффе, все могло пойти куда хуже. И еще Кэролайн. Она всегда вертелась рядом, а тебя часто не было дома. Здесь бы такое не произошло. – Патрик умолкает, переводит сбившееся дыхание. – И ты… Ты сама чуть не умерла от передозировки снотворного. И случилось это не здесь, не так ли? Этот дом сохранил тебе жизнь. – Смотрю на сжатые кулаки мужа, на бледное лицо. – Он никогда не принадлежал Джону Эвансу, – продолжает Патрик, – он похитил его и довел до ужасающего состояния. Я хотел только…

– Хотел что?

Муж из стороны в сторону мотает головой и, развернувшись, быстро спускается по лестнице.

– Что ты хотел? – кричу вдогонку.

Вместо ответа слышу стук входной двери.

Еще сверху, из спальни, я увидела, как Бен поднимается по дороге. Мне захотелось спрятаться, но он меня уже заметил. И с того самого места, где я впервые разглядела ночного наблюдателя. Осознав это, я вздрагиваю.

– Я хотел убедиться, что с вами все в порядке, – говорит Бен, когда я открываю дверь.

– Извините, что заставила вас ждать. Отвлеклась, всякие дела…

– Давно не слышал, чтобы вы работали в студии. – Я не думала, что галерист за мной следит. – Могу я войти?

Повисает неловкое молчание. Я разрываюсь, не знаю, что делать: впустить гостя или захлопнуть перед ним дверь? Мимо идет стайка школьниц, они смотрят на нас. Одна что-то шепчет подругам, раздается смех. Представляю, как они все расскажут Миа, а та – Патрику. Сообщит, что я разговаривала на крыльце с мужчиной и он стоял так близко, так близко… Отступаю на шаг и пропускаю гостя в прихожую. Здесь тесно, и я чувствую исходящий от него запах кофе. Бен протягивает мне дымящийся бумажный стаканчик, чем так живо напоминает Кэролайн, что я еле сдерживаю слезы.

Стоя рядом с гостем в тесной прихожей, вспоминаю о странной картине, которую видела у него на мольберте. Не дают покоя слова Анны, что Патрик и этот художник были закадычными друзьями.

– Давайте поговорим в саду, – предлагаю я, – мне нужно там кое-что закончить.

Вчера, выбросив червяка, выползшего из бутылки с пилюлями, я принялась выпалывать сорняки и перекапывать землю. Я работала больше часа, пока не привела в порядок всю клумбу. Сегодня утром я стала копать дальше и добралась до стены, выходящей на задний двор. Патрик пока не заметил, что одна клумба уже готова к весенним посадкам. Когда увидит, то примет это за добрый знак: жена успокоилась и скоро в буквальном смысле пустит здесь корни. Но это не так. Мне просто нужно отогнать навязчивые мысли – вот и убиваю время, занимаясь механической, бездумной работой.

– Да, задача не из легких! – Бен подходит ближе. Полоска земли, которую я вскопала, выглядит намного аккуратнее остального участка. – Раньше здесь было очень красиво, – добавляет гость.

Я оборачиваюсь.

– А вы видели?

Он кивает.

– Да, ведь я бывал здесь, когда мы еще дружили с Патриком. Его родители любили возиться в саду.

Когда с ними познакомилась я, не было у них никакого сада. И жили они в тесном съемном домике с крохотной мощеной площадкой перед крыльцом. Я вообще не видела там ни одного растения.

Переворачивая очередную порцию земли, натыкаюсь на какой-то предмет. Поднимаю и очищаю пластиковую фигурку: белый имперский штурмовик. Смотрю на дом: интересно, откуда он выпал? Потом снова берусь за работу и откапываю еще несколько персонажей космической саги.

Их я тоже освобождаю от грязи. Героев «Звездных войн» узнать можно, хотя некоторые фигурки оплавлены так, будто побывали в огне. У Хана Соло вместо головы – безликий, бесформенный комок.