Кэролайн Кепнес - Провидение

Джон Бронсон. У Бородача есть имя, родители, мистер и миссис Джед и Пенни Бронсон. Их нужно найти, с ними нужно повидаться.

Я ищу «Ужас Данвича». Но заниматься литературными исследованиями мне сейчас не с руки. У меня есть имя. У Бородача есть имя. Это же новый мир. Я похрустываю суставами пальцев. И приступаю к поиску Джона Бронсона.

Я прочел все, что смог найти о Мальчике-из-подвала (нынешнее местопребывание неизвестно). Посмотрел программу «Горячие дела», эпизод из «Эллен», где он показал зрителям свою комнату. Ничего особенного: на стене постеры с Человеком-пауком – для парня его возраста их, пожалуй, многовато. Я пролистал «Телеграф», узнал, как его искали и не нашли. Насколько я смог понять, у Джона был только один настоящий друг, девушка по имени Хлоя Сэйерс. (Похоже, особой популярностью парнишка не пользовался. Удивительно, но от сухой статьи в местной газете повеяло как будто каким-то зовом совести, что ли.)

Прочитал я и о злодее, учителе-внештатнике, Роджере Блэре. Негодяй исчез, и, хотя по-прежнему числится в розыске, ясно, что у полиции он не в приоритете. В конце концов Джон Бронсон вышел из заставленного домашними растениями подвала здоровым как конь. Публика возбудилась – внештатный учитель, наши дети, как такое могло случиться? – но только на несколько минут. Бронсон не был местной звездой, когда пропал, а появился крепким мускулистым парнем. Тон в отношении преступника смягчился. Ну, что бы он ни сделал с мальчишкой, давайте смотреть правде в лицо, парень жив и здоров. И, по крайней мере, он же не забрал наших детей…

Психическое заболевание внештатного учителя обнаружилось давно, но в основном описывалось как «своеобразие в поведении», поскольку Блэр получил образование в одном из университетов Лиги Плюща и преподавал затем в должности профессора.

Когда человек умен и болен, его считают одаренным и тронутым. Вот почему бывший босс Роджера, хотя быстро указал на него пальцем – Вот почему я уволил его, ведь я знал, что он способен на нечто ужасное, – не отправился по собственной инициативе к властям, а дождался, пока ужасное и впрямь случилось.

Самое интересное в этой истории – загадка тех четырех лет. Бронсон утверждает, что ничего не помнит, а спросить у Блэра не представляется возможным: как и Джон когда-то, он пропал без вести, разыскивается .

Я читаю все. Все, что попадается под руку.

Уйти из офиса сейчас не могу. Тогда все поймут, что у меня что-то новенькое. Да ладно, Эгги, остынь. Открываю дверь и ступаю в «загон». Тут же ловлю взгляд Стейси. Спрашивает, чем я занимался так долго. Отговорка у меня есть – мой мешочек , вдаваться в детали Стейси не желает, а потому машет рукой – свободен.

Я чувствую себя, как мальчишка в последний день занятий. Выхожу на улицу, к солнцу, и сразу сажусь в машину. Выезжаю на дорогу в Нью-Гэмпшир. Как и все родайлендцы, я считаю, что мы – лучшие. В Массачусетсе местные придурки-сладкоежки с измазанными мороженым физиономиями раздуваются от лицемерной гордости за какую-то плимутскую скалу [81] Скала, к которой в 1620 г. предположительно причалил корабль «Мэйфлауэр» с английскими переселенцами; этот момент считается официальным началом истории американских колоний, из которых выросли США. . Про Мэн лучше помолчу: попробуйте быть женщиной в этом штате и потом расскажите, что из этого получится. В Вермонте самая отвратительная итальянская еда, какая мне только попадалась. А про Нью-Гэмпшир достаточно знать, что народ там гордится гранитом, беспошлинной торговлей, самодельными шутихами и бутылками с ручкой. Я завожу машину. Я не виню тебя, Джон, за то, что ты приехал в Провиденс. Я бы тоже так сделал.

Воспользовавшись инвалидным стикером, паркуюсь у одного из главных входов в «Финч-Плаза-Молл». Здесь Блэр держал похищенного ребенка, и здесь Джон Бронсон стал Мальчиком-из-подвала.

Молл как молл, шумный и печальный, никакой мистики, никакого стиля. Таблички обещают большие распродажи. Скоро, скоро! Но оживления не наблюдается. Как и во всех торговых центрах в наше время, здесь господствует атмосфера обреченности – никаких сюрпризов не ожидается. Магазин спортивных товаров только что разорился, на окне – листок. Работающие в тех магазинах, которые вроде бы открыты, напоминают статуи, приклеившиеся к телефонам и экранам компьютеров. Там, где наблюдается покупательская активность, где люди помогают продавцам, они выглядят потерянными, как будто их наказали, посадили в тюрьму. Я думаю о Джоне Бронсоне, проведшем четыре года в подвале. Каково ему было подняться по ступенькам и оказаться в магазине бижутерии, в окружении торгующих сотовыми телефонами киосков.

Звонит мой телефон. Ло. Я отвечаю, и она слышит шум.

– Йо, Ло. – Одно время ей нравилось это приветствие, но потом им стали пользоваться ее ученики, в том числе и не самые любимые, и в один прекрасный день она сказала, чтобы больше я к ней так не обращался.

Ло вздыхает.

– Стейси звонила.

Дело дрянь.

– А…

– Эгги, где ты? Только не вынуждай меня звонить в телефонную компанию и отслеживать твой сотовый, как будто ты какой-то мальчишка.

Сажусь на твердый, как бетон, стул.

– Я в Нашуа.

– Ищешь Бородача! – невесело усмехается Ло. Говорит, что это все. Не кричит, не ругается, потому что я этого не заслуживаю, потому что до меня не доходит. Я наблюдаю за детьми и родителями, даю ей выговориться, обещаю, что да, это все. Обещаю и сам понимаю, что это и впрямь конец. Она хочет, чтобы я поел. – Поел, Эгги. Поел настоящей еды, а не просто выпил чаю. И не думай, что ты отделаешься от вечеринки у Марко.

Черт.

– Конечно. Буду.

Если Ло оставит меня, я закончу в таком же торговом центре, стану одним из этих парней в белых кедах и трениках, едва передвигающих ноги, гуляющих по моллу, словно это беговая дорожка, и делающих вид, будто жизнь так хороша, что хоть бы она продолжалась вечно. Выслушав нотацию до конца, я еще раз прошу меня извинить. Ло говорит, что мне нужно купить что-нибудь для Марко и его невесты.

– Ты хочешь, чтобы я купил для них что-то?

– Да, ты. Ты ведь в торговом центре, а я занята.

– И что купить?

– Эгги, нужен подарок по случаю помолвки. Купи что-то такое, что прослужит очень и очень долго.

Она дает отбой.

Что-то такое, что прослужит очень и очень долго.

Неподалеку есть магазин, где продают рваные джинсы. В другом – футляры для сотовых. В третьем – бюстгальтеры. Вспоминаю, как Марко и его невеста трахались на моем кухонном столе, и мне становится жарко. Чтоб им .

Я направляюсь к слоту 14, тому, который арендовал когда-то Роджер Блэр. Сначала самое важное. Остальное потом.