Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Паркер провел меня обратно в гостиную. Я сел на пресловутую кушетку, хранительницу дорогих моему сердцу секретов, подозревая, что все они покажутся детскими сказками по сравнению со взрывом, который вот-вот раздастся в этой комнате.

Хойт уселся напротив. Его рука будто совсем не уставала, пистолет по-прежнему смотрел прямо на меня. Тренировка, наверное. Видно было, как измучен этот человек, истощение струилось из него, как газ из плохо завязанного воздушного шарика. Он сдувался прямо на глазах.

— Что происходит? — спросил я.

— Почему ты считаешь, что Элизабет все еще жива? — осведомился Паркер вместо ответа.

Я промолчал. Может, это ошибка и он вовсе ничего не знает? Нет, немедленно понял я. Он видел тело в морге, опознавал его. И тут я вспомнил сообщение.

Не говори никому…

Неужели я зря пришел сюда?

И опять нет. Сообщение было отослано три дня назад — практически в иную эру. Теперь я просто обязан был принимать какие-то решения, должен был действовать, идти напролом.

— Ты видел ее? — спросил тесть.

— Нет.

— Где она?

— Не знаю.

Внезапно Хойт поднял голову и приложил палец к губам, показывая, чтобы я молчал. Он встал и прокрался к окну. Занавески были задернуты. Хойт осторожно отодвинул одну из них и выглянул сбоку.

Я поднялся.

— Сядь.

— А вы стреляйте, Хойт.

Он посмотрел на меня.

— Элизабет в беде, — сказал я.

— И ты думаешь, что можешь помочь ей? — Он презрительно фыркнул. — В ту ночь я спас жизнь вам обоим. А что сделал ты?

Я почувствовал, как что-то дрогнуло в груди.

— Потерял сознание, — ответил я.

— Верно.

— Вы… — Слова выговаривались с трудом. — Вы спасли нас?

— Сядь.

— Если вы знаете, где она…

— Если бы я знал, где она, я бы тут с тобой не беседовал.

Я сделал шаг к нему. И еще один. Он угрожающе вздернул пистолет. Я не остановился, пока дуло не уперлось мне в живот.

— Либо говорите все, либо стреляйте.

— Ты готов к такому выбору?

Я посмотрел Хойту прямо в глаза и, наверное впервые в жизни, выдержал его взгляд. Между нами что-то проскочило, хотя я не мог сказать точно, что именно. С его стороны, возможно, отвращение. Только плевал я на это.

— Вы знаете, как мне не хватает вашей дочери?

— Сядь, Дэвид.

— Нет, пока…

— Я расскажу тебе все, — мягко сказал тесть. — Только садись.

Пятясь к кушетке, я не спускал с него глаз. Затем опустился на подушки. Хойт отложил пистолет на журнальный столик.

— Хочешь выпить?

— Нет.

— Тебе бы не повредило.

— Не сейчас.

Он пожал плечами и подошел к бару, старому и потертому. Тренькнули стаканы; беспорядок, в котором они стояли, наводил на мысль, что этот поход — далеко не первый за сегодняшний день. Хойт не спеша нацедил себе выпивку. Я хотел поторопить его, однако решил чересчур не напирать — ему необходимо собраться с мыслями, подыскать нужные слова. Во всяком случае, мне хотелось думать именно так.

Наконец тесть рухнул в кресло, держа стакан обеими руками.

— Я всегда тебя недолюбливал, — начал он. — Тут не было ничего личного, пойми. Ты из порядочной семьи, твой отец был хорошим человеком, и мать… она ведь тоже по-своему ничего, так?

Одной рукой Хойт зажал стакан, а другой взъерошил шевелюру.

— Мне просто казалось, что твоя… — Паркер поднял глаза к потолку, подыскивая подходящее слово, — излишняя привязанность мешает моей дочери взрослеть. Теперь-то… теперь-то я понял, как вам обоим повезло.

В комнате будто похолодало. Я старался не дышать, не двигаться, чтобы не спугнуть его.

— Я начну с той ночи на озере, — сказал Хойт. — Когда они схватили Элизабет.

— Кто «они»?

Хойт уставился в стакан.

— Не перебивай, — нахмурился он. — Сиди и слушай.

Я кивнул, хотя тесть этого не увидел. Он все смотрел в стакан, словно истина и в самом деле плавала в вине.

— Ты знаешь кто, — в итоге ответил он. — Или сейчас узнаешь. Те два типа, трупы которых нашли на озере.

Внезапно Хойт обежал взглядом комнату, схватил пистолет, поднялся и вновь подошел к окну. Мне хотелось спросить, чего он так боится, но я боялся сбить его с мысли.

— Мы с братом приехали на озеро поздно. Может быть, слишком поздно. Успели перехватить их уже на дороге. Помнишь, там, где два здоровых валуна?

Хойт кинул быстрый взгляд в окно, затем перевел глаза на меня. Я помнил эти большие камни. Они стояли по обе стороны грязной проселочной дороги, в полумиле от озера Шармейн. Огромные, округлые, примерно одной величины, окруженные массой легенд и догадок о том, как они здесь появились.

— Мы спрятались за валунами, я и Кен. Когда похитители подъехали поближе, я прострелил им колесо. Машина остановилась. Когда они вылезли, я застрелил обоих. В голову.

Еще раз поглядев в окно, Хойт вернулся к креслу, отложил пистолет и сел, уставившись в стакан. Я ждал, затаив дыхание.

— Тех двоих нанял Гриффин Скоуп, — продолжил тесть. — Они должны были допросить, а затем убить Элизабет. Мы с Кеном просекли его план и кинулись на озеро, чтобы помешать им.

Он поднял руку, как бы приказывая мне молчать, хотя я и так даже рта раскрыть не пытался.

— Здесь не важно, что, как и почему. Просто прими как данное — Гриффин Скоуп желал смерти Элизабет. Остальное тебе знать не стоит. И он бы не остановился только потому, что мы шлепнули двух его людишек. Там, где он нанял этих бандитов, оставалось полным-полно таких же. Скоуп — как те мифические чудища, у которых отрубаешь одну голову, а вместо нее вырастают две. — Хойт посмотрел на меня. — С такой силой не справишься, Бек.

Он сделал большой глоток. Я молчал.

— Я бы хотел, чтобы ты мысленно вернулся в ту ночь и представил себя на нашем месте. — Хойт придвинулся ближе, словно это могло помочь убедить меня. — Два убитых тобой человека лежат на проселочной дороге. Один из самых влиятельных людей в мире послал их похитить твою дочь. У него нет ни сожаления, ни совести, он готов убивать невинных людей, только бы достичь своих целей. Что бы сделал ты? Предположим, мы решили бы обратиться в полицию. И что бы мы там сказали? Скоуп не из тех, кто оставит против себя улики, — а даже если бы и оставил, у него больше купленных полицейских и судей, чем волос на моей голове. Нам пришел бы конец. Вот и представь, Бек: ты там. Перед тобой на земле два трупа. Что бы ты сделал?

Я счел вопрос риторическим.

— Я объяснил все Элизабет точно так же, как сейчас объясняю тебе. Я сказал, что Скоуп сотрет нас в порошок, чтобы добраться до нее. Если она просто сбежит — например, где-нибудь спрячется, — он будет пытать нас с Кеном. Или мою жену. Или твою сестру. Пытать, пока мы не выдадим Элизабет. Он сделал бы все, что угодно, лишь бы найти и уничтожить мою дочь. — Хойт наклонился еще ближе. — Теперь понимаешь? Видишь, что у нас был один-единственный выход?