Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

Он сощуривает глаза, размышляя. Когда он понимает, о чем я говорю, его брови взлетают, как бы говоря: «Ага!»

— Это клеймо каменщика. Кто бы ни построил дом… это его клеймо, подпись, если угодно, чтобы рассказать миру о том, что именно он его построил. Я изучала клейма и не смогла найти ни одного подобного. Оно уникально. Единственное в своем роде. Я подумала, что если найду его, то — бинго! — найду и дом. Так и оказалось.

Алекс проглатывает остаток ролла, и его кадык вздымается.

— Это жесть. Крики, ножи и иглы. Клейма каменщиков.

— Помнишь шрамы, которые ты видел у меня на теле?

Он один из немногих людей, кого я знаю, кто не отворачивается с жалостью или отвращением, когда видит мои шрамы. Даже когда мы в первый раз оказались в постели, он не отвернулся. Не спросил меня, исчезнут ли они со временем. Не спросил о пластической хирургии. Вообще ничего не спросил.

Он говорит мне:

— Шрамы для меня не проблема, — похоже, он обижен.

— Это я знаю.

Не шрамы подтолкнули его бросить меня.

— Ты вообще веришь мне? — говорю я умоляющим голосом.

— Я точно верю, что тебе снятся эти сны, но что касается остального… — он разводит руками. Ну, по крайней мере, он не сбежал.

Не могу удержаться от безрадостного смешка, который оставляет жгучее ощущение у меня в груди.

— Я знаю, это звучит безумно.

— Дело не в этом, — он говорит очень нервно, двигая руками, поднимая плечи и оглядываясь вокруг. — Просто наш разум может играть с нами столько всяких шуток. Много лет назад я сильно напился и проснулся, думая, что попросил свою девушку выйти за меня замуж. Я прокручивал эту сцену в своей голове, картинку за картинкой. Она казалась настоящей. Ну и наделал я тогда в штаны: она прекрасная девушка, но чтобы жениться на ней… Нет уж, спасибо. Оказалось, что я никогда не делал ей предложения, все это почудилось мне по пьяни.

— Так ты женат? — дразню его я.

Он закатывает глаза:

— Знаю, знаю. Пора на прием к мозгоправу… — тут его веселье резко обрывается. — Лиза, я не имел в виду…

— Все в порядке. Хватит обращаться со мной как с хрустальной вазой. Мои родители поступали так всю мою жизнь.

— Ты спрашивала родителей о прошлом? Об этом доме?

— Да, и они отрицают мои догадки, — я снова чувствую, как во мне закипает гнев. — Я знаю, что они не говорят мне правду.

— И зачем им врать тебе?

Теперь моя очередь дергаться.

— Я обсуждала это со своим психотерапевтом, — я не говорю ему о своих подозрениях, что доктор Уилсон тоже что-то от меня скрывает. — Человек, который покончил с собой, и надпись на стене, — я продолжаю. — Я не знаю, как это объяснить. Называй это шестым чувством, но это как-то связано с моим прошлым. С тем, что случилось со мной в том доме.

Когда я обнаружила прощальное письмо, то почувствовала, будто еще один кусочек головоломки, связанной с моим прошлом, встал на место. Поэтому мне нужно разузнать о человеке, который написал его: путь к нему — это путь к моему прошлому.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе выяснить, есть ли другие надписи на стене, и перевести их, если они обнаружатся? — верно подытоживает Алекс.

Я не собираюсь ходить вокруг да около:

— А ты поможешь?

Он оставляет вопрос без ответа и ест еще один ролл. Я чувствую прилив адреналина, от которого меня бросает в жар. Если он не протянет мне руку помощи, я не знаю, что буду делать.

Он облизывает соус с пальцев. Наклоняется вперед.

— Значит, так. Если продолжение текста у тебя в комнате, я тебе помогу. Если нет, я хочу, чтобы ты расторгла договор аренды и съехала из того дома.

Сначала я возмущаюсь. Кем он себя возомнил, чтобы мне приказывать? Неужели он думает, что я смогу просто встать и покинуть дом после того, как наконец нашла его? С таким же успехом я могла бы перерезать себе горло. Но ему это знать необязательно.

— Договорились.

Мы пожимаем друг другу руки.

— Когда мне прийти?

— Хозяева должны уйти завтра вечером. Марта сказала, что они идут в театр на «Макбета». Я позвоню тебе.

Я годами охотилась за домом с уникальным клеймом каменщика и переехала в него с намерением разобраться в том, что же на самом деле произошло там двадцать лет назад. И все это только потому, что я отрывками помню какие-то крики и то, как меня увозили на машине из этого дома. Когда мне было пять. Это не просто звучит безумно. Это и есть безумство.

Я ведь не схожу с ума? Что-то действительно случилось со мной в этом доме. Верно?

Я смотрю на него снизу вверх. На дом. Так же, как и во время моего первого визита сюда. Теперь, когда мой секрет принадлежит не только мне, он кажется иным. Его каменные стены больше не выглядят бисквитно-теплыми и гостеприимными; они почернели от враждебности и скрывали какие-то тайны о судьбах людей, даже семей, которые жили здесь раньше. Плющ из вьющегося растения превратился в ползучую тварь, которая, скользя и извиваясь, тянется вверх по стене, чтобы задушить жильцов дома. Клеймо каменщика с ключом внутри притягивает мой взгляд. Это единственная часть дома, которая осталась прежней. Это мой талисман на удачу. Полярная звезда, которая привела меня сюда.

Когда я открываю дверь, моя единственная цель — это добраться до своей комнаты как можно скорее, потому что я не хочу вступать с Джеком в еще одну перепалку о моем настоящем доме. Но опять же, что он может сделать? Я не нарушала никаких законов. Я бы хотела увидеть, как он попытается выгнать меня на улицу. Пусть кричит, хулиганит, угрожает. Я не уйду. Но как бы я ни пыталась разжечь в себе смелость, в моей душе уже есть семя страха, которое не перестает расти. Теперь я на виду, истинная цель моего пребывания в этом доме известна еще двум людям, и Джек разнюхал, что у меня есть свой дом.

Может быть, поэтому, вместо того чтобы идти прямо наверх, я направляюсь к черно-красному ковру в самом сердце дома. Я встаю на него и тотчас же чувствую, как по моим израненным ногам, а затем и по всему телу распространяется спокойствие. Приятное теплое ощущение заставляет меня забыть о проблемах. Я наполняю легкие свежим воздухом, вдыхая его носом и ртом. Я ощущаю, что вновь обрела равновесие, набралась душевных сил, перезагрузилась.

Наверху я закрываю дверь на замок и цепочку. Свет не включаю. Позволяю взгляду пройтись по комнате в поисках новых шуток и фокусов от Джека.

Все в порядке.

Я должна поесть, но не хочу. Подхожу к стене — к тому месту, где обои закрывают текст, — и прикладываю к ней ладонь. Вот что я хотела сделать, когда нашла послание: провести кончиком пальца по каждой букве, надеясь, что они поговорят со мной о прошлом. Я поворачиваюсь к другим стенам, почти готовая содрать все обои прямо сейчас. Раскрыть еще больше секретов. Но не решаюсь. Подожду Алекса. Мне очень страшно делать это одной. Откуда это чувство, я не знаю.