Екатерина Горбунова - Конец игры [СИ]

В кабинет стремительно вошла едва знакомая женщина — вероятно, она тоже преподавала английский, но в другом профиле, — слишком амбициозная, слишком уверенная, слишком поверхностная. И к тому же слишком сексуальная. Короткая юбка, обтягивающая упругий зад, казалось, трещала по швам. Почти все парни тотчас же распустили слюни.

− Понятия не имею, что с вами проходил мистер Кэрриган! − Она снисходительно взмахнула рукой, словно отогнала муху, и заявила с апломбом: − Я принесла «Весь этот мир». Кто-нибудь уже читал этот роман?

И тут же получила ответ:

− А просмотр фильма считается?

Эмберли подобные разговоры мало интересовали. Как и творчество Николы Юн. Эту книгу по рекомендации мистера Кэрригана она прочитала еще в прошлом году, а потом интересно подискутировала с преподавателем, разумеется, в частном порядке. Да, если говорить откровенно, книга не слишком-то и зацепила. Возможно, из-за матери главной героини. Эмберли не любила единоличников, а уж вранье — тем более. Чужая слабость не вызывала сочувствия, скорее, раздражала и отталкивала. И сейчас девушку больше интересовало, куда же делся учитель. Поэтому она просто засунула тетрадь и ручку в рюкзак и, не обращая внимания ни на окрик преподавательницы, ни на реплики однокурсников, вышла из класса.

Пойти к директору? Спросить? Наверное, самый лучший способ — самый прямой. А тут уж куда прямее! И Эмберли отправилась к директору. В конце концов, мистеру Кэрригану, возможно, требовалась помощь.

Директор, как оказалось, находился в кабинете не один — сквозь плотно закрытую дверь слышался неразборчивый бубнёж. Ну и ладно. Эмберли постучалась и уверенно дернула за ручку.

Дверь широко распахнулась. Директор, мисс Хетчет и какая-то девушка ‒ кажется, годом младше ‒ уставились на Эмберли, внезапно нарисовавшуюся в проеме.

− Простите, − она чуть смутилась, но не отступила. − Не подскажите, а где мистер Кэрриган?

Ученица, словно в ней закоротили спутанные и местами оголенные провода, сначала громко икнула, а потом вдруг принялась рыдать, будто оплакивая кого-то. Сердце Эмберли тревожно забилось. А если ее предчувствия оправдали себя, и сейчас она услышит что-то ужасное? Эта рыдающая окажется свидетельницей какого-то происшествия с мистером Кэрриганом, последуют подробности, немыслимые рассказы, новая порция слез?

Эмберли внимательнее взглянула на девушку. Ну, конечно же, годом младше! В прошлом году они вместе ходили на занятия по фотографии. Эмберли выбрала этот предмет из других художественных только потому, что он показался ей самым приемлемым. Всё-таки это не живопись и не керамика, где с её талантами к искусству только народ смешить.

Как же её зовут? Вроде бы имя тоже с претензией, как и у Эмберли. Нет, не вспомнить!

Но тут вовремя вмешалась мисс Хетчет:

− Тише, Саванна, милая, тише, − принялась она увещевать, ласково поглаживая девушку по плечу.

Точно! Саванна. И сразу фамилия всплыла в памяти, добавилась комплектом — Барлоу.

‒ А! ‒ Эмберли слишком отвлеклась от происходящего, поэтому крайне удивилась, внезапно увидев всего в шаге от себя директора.

Кажется, ещё секунду назад он стоял возле стола в другом конце кабинета и вдруг возник рядом, ухватил за локоть, втянул внутрь помещения и с силой захлопнул дверь.

− Что он с тобой сделал?

− Сделал? Со мной? — поражённо повторила Эмберли, не понимала, о чём ее спрашивают.

− Ну да. Ты же пришла сообщить нам о домогательствах?

И опять это ощущение, будто Эмберли сходит с ума. Что ещё за бред? Какой-то театр абсурда! О чём вообще разговор? Какие домогательства? Ну, если только вспомнить о последнем мамашином приятеле Шелдоне, который не стесняется разгуливать по дому в одних трусах, а при встрече с Эмберли похотливо ухмыляется и несёт всякую пошлятину про сладкую детку. Но вряд ли директор о нём знает. Поэтому…

− Н-нет, − озадаченно выдавила она.

Директор застыл в какой-то нелепой позе, мисс Хетчет принялась подавать ему таинственные, одной ей понятные знаки, Саванна перестала изображать плач еврейского народа — все ждали чего-то от Эмберли. Но она не понимала, что именно. Голова закружилась, будто девушка только что сошла с карусели. Мерзкое чувство.

− Где мистер Кэрриган? — она ощущала себя глупо, но не могла не повторить свой вопрос. Он засел занозой в висках, и эту занозу необходимо было как можно скорее извлечь.

Теперь к Эмберли подскочила мисс Хетчет, обняла, словно близкую родственницу, или жертву стихийного бедствия, наконец-то найденную спасателями.

− Вот видите, − жеманно выставила вперед указующий перст Саванна, − я не придумываю. Есть еще пострадавшие!

− Безусловно, надо разбираться, − закивал директор. — А пока мы отстранили его от занятий.

Эмберли явственно ощутила, что воняет горелым пластиком. Пожар? Или плавятся чьи-то мозги? Школа оккупирована роботами, и это межгалактическая проблема — нашествие, апокалипсис. Сейчас всех местных просто напросто сведут с ума, а потом захватят Землю. Беда лишь в том, что подобные игры сейчас уже не в тренде — разработчик отстал лет на двадцать, как минимум.

Вот только это все не игра! Кажется, мистер Кэрриган влип во что-то нехорошее, как муха в клейкую ленту. Однако выдвинутые обвинения мало вязались с преподавателем английского: начитанным, интеллигентным, утонченным.

− Простите, − Эмберли выскользнула из душных объятий мисс Хетчет и, пока никто не опомнился и вновь не взял её в оборот, рванула прочь из кабинета.

К чёрту учебу! Пожалуй, сегодня точно не до того! А вот вайфай просто необходим. И как можно скорее! Вероятно, Эмберли удастся определить местонахождение мистера Кэрригана.

Преподаватель жил в нескольких кварталах от школы — где именно, девушка не знала и дома у него тоже не была. Информация на личной странице в его профиле отсутствовала, зато появилась красноречивая подпись: «Пидор». Причем, сделал ее некто с совершенно нового липового аккаунта.

Ну, если Эмберли правильно поняла, что Саванна обвиняла мистера Кэрригана в домогательствах, пидором он быть не мог. Или именно так называют любителей полакомиться малолетками? На ум сразу же пришел материн хахаль, но никак не мистер Кэрриган. Хотя, даже невиновного можно обвинить в чём угодно. Например, чтобы подставить из личной неприязни или отводя от самого себя подозрения. Ведь это легче лёгкого − подтасовать доказательства для лжи. Не требуется никаких особых затрат, только фантазия и уверенность в собственных словах, когда выдаёшь за правду заведомое враньё.

Взять хотя бы записочки, оставляемые на полях книг. При желании их нетрудно выставить флиртом между учителем и ученицей, если не брать в расчет то, что мистер Кэрриган при этом всегда соблюдает дистанцию, остаётся бесстрастным, отстраненным, тактичным и вежливым.