Екатерина Горбунова - Конец игры [СИ]

Чтобы забрать рюкзак с заднего сиденья, приходится выйти из машины. Саванна и не думает просыпаться — тихонько посапывает, в уголке рта скопилась слюна. Расстёгиваю молнию и выуживаю прямоугольную пластиковую коробку. Открываю, достаю инструкцию и ещё раз внимательно её изучаю.

Вот теперь можно и приступать.

Не успела она войти в дом, как раздалось:

‒ Саванна! ‒ недовольное и хлёсткое ударило по лицу.

Ощущение, словно получила пощёчину. Поэтому она даже через порог переступать не стала — хлопнула дверью, развернулась и бросилась почти бегом к машине.

Следом полетело повторное:

‒ Саванна!

Мать больше не смущает, что её может услышать кто-то посторонний, истолковать неправильно, подпортив репутацию? Или теперь всё равно? Главное, оказаться в центре внимания. Ведь орёт же на всю улицу:

‒ Вернись! Сейчас же!

Ага. Вот так взяла и послушалась!

Саванна наскоро нырнула в салон, сунула ключи в зажигание, надавила на педаль и нервно дёрнула рычаг. Шины чиркнули по асфальту, когда машина слишком резво стронулась с места, а рычание мотора заглушило новую порцию воплей:

‒ Саванна. Кому я сказала?

Похоже, мисс Хетчет уже позвонила родителям и доложила. Крыса!

Теперь начнётся!

Поцапаться с матерью Саванна успела ещё с утра, и повторять это снова не хотелось. У той после пикета перед домом Кэрригана и репортажа в новостях совсем крышу снесло. Мать всегда мечтала стать звездой, а стала домохозяйкой, но шанса «блеснуть» упускать не собиралась. На каждое выступление дочери, у неё было заготовлено пять своих. Словно решила устроить соревнование. Нарочно.

И так нервы на пределе!

Позавчера вечером кто-то накидал сообщений, типа «я знаю, что вы делали прошлым летом» — видимо, решил, что находится на съемочной площадке, и жизнь — кино. Урод! Ну, знаешь и знаешь. Засунь это знание в свою вонючую задницу! И заткнись! Не до тебя.

Хотя поначалу Саванна реально перепугалась, как только открыла ветку и прочитала про лживую тварь. Даже под ложечкой засосало. Она сразу вышла из сети и несколько минут сидела, унимая противную дрожь в груди. А потом ещё и заснуть не могла, размышляя, кто автор послания. Ну реально, не маньяк же какой-нибудь — очередная мерзкая крыса!

Скорее всего, эта та самая Эмберли Мэдисон из выпускного класса, чокнутая задротка. Уже несколько дней она возникала на пути Саванны и прошивала ее взглядом. Из-за неё, только из-за неё она и прокололась, сорвалась и выложила всю правду! За-чем? Ведь та и так была в курсе событий. А теперь еще и мисс Хетчет в курсе! Кто ж мог предположить, что святоша подслушает?

Только Саванна не такая дура, она знает, что, если стоять на своем, и мир запросто вывернется наизнанку, и никто не докажет обратного. Черта с два ее вынудят ещё раз признать, что Кэрриган не имел на неё виды, не пытался затащить в кровать! И если уж совсем откровенно, она бы ему и сама не отказала. Если бы тот… хотя бы попытался.

Куда обидней ничего не значащих оценок то, что преподаватель относился к ней, как к обычной ученице, ничем не отличающейся от всех остальных, и даже не думал воспринимать Саванну всерьёз.

Месяц назад, раздобыв номер его телефона, Саванна отправила парочку откровенных снимков и на следующий день с удовлетворением наблюдала, как Кэрриган смущался и отводил глаза.

Почему их это не сблизило? Хотя все журналы твердили обратное: если хочешь перевести отношения, застрявшие на одном уровне, на новую ступень, делай первый шаг сама. И что? Даже взаимовыгодное предложение, в котором в качестве благодарности за хорошие оценки Саванна пообещала преподавателю не деньги, а себя, Кэрриган безжалостно отверг. Он просто взял и отчитал её, словно малолетку, а потом выставил из кабинета, сказав почти то же самое, что и чокнутая Мэдисон: «Не трать время на глупости, лучше посвяти его выполнению домашних заданий».

Свернув, не сбавляя скорости, Саванна едва не сбила какого-то недомерка на скейте. Жаль, что всё-таки не сбила! Он круто вильнул в сторону — слишком круто! — скейт врезался в бордюр, а пацан не устоял и, пролетев несколько метров бескрылой птичкой, взбороздил подбородком чей-то газон.

Саванна увидела это в зеркале заднего вида и ухмыльнулась злорадно. Подъехав к нужному дому, припарковалась у края тротуара, но не стала выходить из машины — надавила на сигнал. Она нажимала снова и снова, пока Тайлер собственной персоной не выкатился на крыльцо, и только тогда распахнула дверцу.

‒ Какие лю-юди! ‒ широко улыбаясь, Тайлер шагнул навстречу. ‒ Соскучилась, мышка?

‒ Хочу расслабиться, ‒ капризно протянула Саванна.

‒ Тебе выпить? Или… ‒ Тайлер многозначительно дернул бровью: ‒ А, может, сразу в постельку? ‒ Но тут же сделал испуганное лицо, предположив: ‒ Или тоже обвинишь меня в домогательствах? ‒ Но сразу же заржал.

‒ Захлопнись! ‒ посоветовала Саванна и хохотнула в ответ.

Получилось чуть истерично, да и фиг с ним. Тем более Тайлер в этот момент как раз попытался её обнять за талию и случайно ткнул пальцами в бок — Саванне стало щекотно.

‒ Так что выберешь? ‒ снова поинтересовался он.

‒ Одно другому не мешает, ‒ выдала девушка и первой прошла в дом.

Если Кэрриган и все остальные считают, что она вся такая наивная и неискушённая глупышка, мамочкина и папочкина деточка, то они глубоко ошибаются. Хотя «глупышка» — вполне возможно, но вот прочее…

Для затравки Тайлер приволок пиво. Саванна, развалившись на диване, без особого восторга глянула на бутылки, разочарованно надула губы.

− А где же «или»?

Тайлер плюхнулся рядом.

− А это только за особые заслуги, − ухмыльнулся и тут же запустил ладонь Саванне под свитер.

Она ударила его по руке.

− Вот именно! Так что не лезь. Ещё не заслужил, − вскинула бровки, похлопала ресничками. Вся такая девочка-припевочка.

Саванна никогда не видела ничего зазорного в том, чтобы прикинуться нежной фиалкой или наивной дурочкой. Особенно, если, и правда, большого ума не досталось — такого, чтобы без труда учиться на отлично и болтать о всякой возвышенной лабуде. Зато изворотливостью она не обделена и, где не хватает слов, прекрасно обходится богатой мимикой.

Люди чаще, чем на разговоры, покупаются на милую мордашку, невинный взгляд и трогательную беспомощность. С дурочки и спрос всегда меньше, а подлости и гадости с её стороны списываются на недалёкость, простодушие и незамутненность сознания.

Мамаша тоже такое поведение одобряет, хотя сама предпочитает выглядеть добропорядочной, уверенной и, вообще, она ‒ белая кость, голубая кровь. И никогда не забывает упомянуть, что её доченька — ну, прямо трепетный цветочек. Поэтому не смейте её обижать, а то она, не приведи господь…