Зои Стейдж - Страна чудес

– Что я тебе сделала, что ты забрала у меня все?

Она споткнулась и упала в сугроб, желая остаться там и умереть. Но смогла встать и идти дальше.

Почему этот гребаный дух – или что Она такое? – пытался уничтожить ее семью? Неужели Орла была таким ужасным человеком? Сделала так много эгоистичных ошибок? Неужели она совершила что-то настолько ужасное, что заслужила такую месть?

– Я буду стараться.

Прихрамывая, она забралась по лестнице на крыльцо. Все болело. Ее плоти и крови больше не существовало, ее саму мгновенно заморозили, погрузили в жидкий азот. Если бы сердце умело кричать от страданий, ее тело разбилось бы вдребезги. Если она пошевелит пальцами ног, кости расколются в щепки.

Орла едва осознавала, что на себя надевает – свитер Шоу, вторые штаны, очередную пару грязных носков: надо приготовиться к тому, что придется долго пробыть на холоде. Оставалось лишь одно: обыскивать заколдованную землю, пока она не найдет сына. Но Элеанор Куин, казалось, была полна решимости преградить ей путь. Девочка погналась за мамой вниз по лестнице, хватаясь за край не по размеру большого свитера.

– Мама!

– У меня нет времени, Бин… Тайко замерзнет насмерть!

Может быть, он все еще где-то там.

Орла с трудом просунула руки в рукава куртки. Элеанор Куин схватила мокрые ботинки мамы с пола, прижала их к груди и попятилась.

– Ты не слушаешь! – закричала девочка. – Я думала, ты будешь слушать!

Безумие утихло. Орла обратила ослабшее внимание на дочку. Элеанор Куин говорила твердо и уверенно, как взрослая, которая не могла позволить себе потерять ускользающее внимание уязвленной публики, чтобы не случилось чего похуже.

– Мама, Тайко здесь нет . Его нет внутри. Нет снаружи. Он не здесь .

Орла почувствовала, как начинает таять, словно ледяная скульптура, соскальзывающая с пьедестала.

– Прости. Оно не поможет увидеть. Тайко… – Элеанор Куин покачала головой, – пропал.

Ее голос надломился, и она заплакала, сжимая мамины ботинки, как спасательный круг.

Орла сняла перчатки и уронила их на пол. Взяла Элеанор Куин на руки, потрясенная ее теплом, – это единственное во всем мире существо было до сих пор живым.

– Мы можем поискать… можем попробовать… – Голос Орлы тоже надломился. Очень похоже на то, что она сдалась.

– Пожалуйста, мама. Я не хочу, чтобы случилось что-нибудь еще.

Орла обняла ее крепче. Это было нечестно. Они так старались поступать так, как хочет дух – а ведь Орла думала, что Она понимает любовь матери к ребенку. Надо было говорить подольше прошлой ночью, через не могу, рассказать Ей о Тайко, самом милом мальчике.

Мысленно Орла кричала: «Ты больше ничего не получишь!»

Надо было найти способ воскреснуть от горя, как это сделали ее родители. Они показали ей на своем примере: ради ребенка нужно продолжать жить.

Дух не собирался их отпускать. Она все еще хотела чего-то от них – от Элеанор Куин. Орле предстояло стать крепостью, преградой, через которую не прорваться ни одному чудовищу, и защитить остатки своей семьи.

Она вспомнила маленький белый гроб. Это было ложное воспоминание. Ее младшего брата Отто кремировали. Ее родители были людьми практичными – мама Ифа, фармацевт, папа Томас, ветеринар. Они знали, что Отто может умереть, с тех пор как ему исполилось полтора годика. Все началось с того, что Ифа посчитала острым расстройством пищеварения: врач вначале не беспокоился. Когда рвота продолжилась, они поспешили назначить дополнительные анализы. Пищеварительная система, как оказалось, была в порядке: ему поставили диагноз – медуллобластома, разновидность опухоли мозга.

Припадки начались за несколько часов до первой операции. Орла, которой тогда было почти шесть, вспомнила свой испуг, свою растерянность, но в основном потому, что ее обычная жизнь была нарушена, когда родители по очереди оставались с Отто в больнице. Как будто семья из четырех человек превратилась в семью из двух, в которой по очереди менялись люди. Но в конце концов все улеглось в новую рутину, в которой все относились к младшему брату как к неоперившемуся птенцу, выпавшему из гнезда.

Маленькая Орла не считала странным, что младший брат всегда казался младенцем. Он ползал, вместо того чтобы ходить, лепетал, вместо того чтобы разговаривать, даже когда ему было три года, а потом четыре. Родители сказали: это потому, что он болен, а химиотерапия – это Очень Серьезное Лечение. Отто походил на живую куклу, и Орла любила его гораздо больше, чем любую из их двух кошек. Все думали, что Очень Серьезное Лечение поможет ему, но потом родители сели и сказали, что Очень Плохие Клетки младшего братика не вылечить.

Ей было восемь, когда он умер. На похоронах все тихо плакали, как будто боялись шуметь. Люди разговаривали вполголоса, даже двигались медленно. Глядя на окружавших ее взрослых, маленькая Орла считала, что смерть – это очень небезопасная ситуация, в которой новоиспеченных умерших не стоит беспокоить. Его маленькую урну окружали огромные букеты всех цветов радуги. Тем не менее Орла всегда вспоминала белый гроб. Он не мог поместиться в урне, даже если бы весь скукожился, несмотря на то что всегда был очень маленьким и хрупким. В голове она рисовала для него гроб с мягкими игрушками и легкими одеялами. Орла даже оставила свободное место на случай, если он вырастет.

Люди говорили: «Просто ему было не суждено пробыть здесь долго», отчего Орла задумывалась, где ему тогда суждено быть и вырастет ли он там с новыми родителями и с кем-то, кто заменит ему сестру. Она часто об этом думала, пока была маленькая, в начальной школе, и иногда ей становилось грустно, что Отто оставил их ради другой семьи, а иногда – радостно, оттого что он, может быть, не умер, как все считали.

Еще несколько месяцев после его смерти родственники и знакомые говорили ей: «Сейчас он смотрит на тебя с небес». Если рядом была мама, она поджимала губы, прищуривала темные глаза и говорила: «Я знаю, что вы хотите, как лучше, но, пожалуйста, не сбивайте ее с толку». Если рядом был папа, он опускал взгляд на свои туфли и ничего не говорил. Они не могли в то время объяснить одному ребенку, почему умер другой. По мере того, как Орла взрослела, она сама понимала – у его смерти не было никакой рациональной причины; никто не виноват, и никто не мог этого предотвратить, ни врачи, ни священники. Она не могла озвучить это родителям, но тогда в какой-то мере она поняла, что у Отто был дефект – проблемы с головой. Его клетки росли совершенно неправильно и давили на мозг, поэтому он мог вести себя только как ребенок. И никогда бы не повзрослел. Фатальный дефект .

Только после рождения Элеанор Куин Орла пришла к полному пониманию того, что пережили ее родители. Тогда она не знала, как переживет, если что-то случится с ее сердцем, – и вот чем стала ее дочь в тот момент, когда родилась. Сердцем Орлы.