Зои Стейдж - Страна чудес

– Тайко!

Ее беспокойные руки не останавливались, несмотря на то что разум озвучивал самый главный страх: что его действительно здесь нет.

– Мама? – Элеанор Куин стояла в дверном проеме, завернутая в одеяло.

Но Орла не могла смотреть на дочь, пока не нашла сына.

– Где он?

– Мама, его здесь нет.

– Тайко!

Орла побежала в соседнюю комнату, которую когда-то делила с Шоу. Голый каркас кровати. Пружины. Грязная одежда, разбросанная по полу.

Она отбросила в сторону старые спортивные штаны и мятую футболку. Открыла шкаф на случай, если сына перенесло неправильно. Наверняка так и вышло.

– Его здесь нет, – снова сказала Элеанор Куин потрясенно.

– Я найду его.

Что-то пронзило ее голову, ее сердце – что-то, желающее разорвать ее на части, но Орла была полна решимости не допустить этого. Она докажет свою правоту и найдет его.

Орла побежала вниз по лестнице босиком; от нестираной одежды исходил прелый запах. Студия Шоу была еще одним возможным вариантом – раньше там располагалась спальня.

Она пошла прямо к шкафу. Ящик с оружием провоцировал ее, и она захлопнула дверцу. За ней гналась Элеанор Куин, но Орла пронеслась мимо, направившись на кухню.

– Его здесь нет! – закричала дочка, когда Орла по глупости проверила шкаф под раковиной. Элеанор Куин дергала мать, пытаясь привести в чувство, до самой двери подвала, а затем выскочила вперед и загородила проход своим телом. – Мама! Он не упал в воду! Его здесь нет!

Орла на мгновение замерла, пытаясь разобраться в словах дочки:

– Что? Что ты говоришь?

– Не знаю! Я просто знаю, что его здесь нет. Я его не чувствую. Ему надо было пройти. С нами. Но он этого не сделал.

– Ему нужно пройти через воду?

– Думаю, да.

Орла помчалась ко входной двери. Если дух – гребаный монстр – отправил их домой через воду, то Тайко надо прыгнуть . Но он ни за что не нырнет в воду без ее поддержки.

На ней не было даже носков, но она вышла за дверь, ожидая, нет, надеясь…

Почему их дом не оказался островом в море ледников? И вода не поглотила ступеньки крыльца? И Тайко не цеплялся за лед? Она шла бы по плавучим льдинам, которые дрейфуют близко друг к другу, пока не добралась до Тайко. И понесла бы его домой тем же путем, прыгая с одного маленького айсберга на другой.

Вот только двор был обычным – снег, лежащий на земле, разрушенный гараж, заброшенная снежная крепость Тайко. Даже их следы до почтового ящика. Но деревья… Ветки качались в унисон, как черные вуали, – оплакивали ее потерю? Или они собрались, чтобы отчитать ее? Орла больше не могла притворяться, что это обман погоды или выдумки: линия деревьев стала еще ближе. Двор уменьшился наполовину, а деревьев стало в два раза больше – все недвижимые, голые, и среди них ни одного хвойного.

Когда-нибудь они образуют вокруг дома забор, стену, сплошную и грозную. Угольно-черные стволы стояли слишком плотно друг к другу, чтобы можно было сбежать. Готовые раздавить их, если они окажутся слишком упрямыми.

– Нет… нет! Тайко! – Орла металась по крыльцу, как зверь в сжимавшейся клетке.

Элеанор Куин держала дверь открытой, от холода переминаясь с ноги на ногу:

– Может быть, оно начинается в конце подъездной дорожки…

– Да!

Орла прыгнула с крыльца. Вот откуда начались неприятности: она найдет сына на качающейся льдине у начала подъездной дорожки.

– Мама, подожди!

Элеанор Куин забежала в дом, выскочила обратно и бросила маме самые крепкие ботинки со стойки с обувью, принадлежавшие Шоу. Они были маловаты, но Орла сунула в них ноги.

Элеанор Куин протянула одеяло, оставшись в одной пижаме:

– Держи!

Орла схватила одеяло из протянутой руки.

– Иди обратно, вдруг он вернется домой!

Элеанор Куин кивнула и стала закрывать дверь, но оставила щелочку, чтобы наблюдать за мамой.

Пальцы ног Орлы упирались в носки обуви, а снег попадал на голые лодыжки. Но ей было все равно. Она натянула одеяло на голову и плечи, сцепила его под подбородком и побежала со всех ног.

Тайко не любил оставаться один, даже если в соседней комнате был кто-то еще. Она молилась, чтобы он потерял терпение, закатил истерику и попытался найти дорогу домой. При нормальных обстоятельствах она никогда не стала бы умолять младшего сына упасть в холодную воду, но это был единственный известный ей тоннель, который мог вернуть его обратно.

Дорога снова стала длиннее. Она побежала и начала задыхаться, испугавшись, что попала на беговую дорожку. Наконец появился почтовый ящик, и существо, которое угрожало ее выпотрошить, двинулось с места, махнув руками так, словно держало пилу. Из разрывающихся внутренностей с воплем поднялась жгучая боль.

– Нет… пожалуйста!

Впереди была дорога. Обычная и безлюдная. Никакого потустороннего мира воды и льда.

Она споткнулась, выбежав на проезжую часть, и снова огляделась. Воздев руки к небесам, Орла молила существо наказать ее снова, как раньше.

– Давай! Я вернулась! Чего Ты ждешь? – Она выбегала на дорогу, бежала в противоположную от дома сторону, затем останавливалась. – Видишь? Я ухожу! Давай!

Но ничего не случилось. Ни грохота. Ни малейшего намека на метель.

Орла упала на колени, переводя дыхание:

– Пожалуйста! Верни мне сына! Пожалуйста!

Она качнулась вперед, истратив силы, и опустила голову к коленям.

– Пожалуйста, верни мне моего мальчика, – завопила она. – Пожалуйста, верни мне сына!

Испуганный Тайко. Совсем один, замерзший… покинул ее навсегда. Сын задыхался от рыданий, пока звал ее, пал духом, когда она не пришла. Больше нечего было представлять. Проклятое чудовище убило ее мужа, а теперь Она забрала ее ненаглядного сыночка.

– Он ведь еще ребенок! Пожалуйста, верни его!

Орла была готова молиться там весь день, может быть, всю жизнь, даже если лоб прилипнет к снегу и почернеет от обморожения.

– Забери меня вместо него… пожалуйста! Можешь забрать меня.

Часть ее не хотела жить. Но из тайного уголка пробивалась другая, давняя, проталкиваясь к поверхности.

У нее был младший брат, и после смерти Отто родители не оставили ее. Может, их частичка умерла вместе с ним, но они вернулись – ради нее. Их любовь к выжившей дочери только выросла. Они не сдались. И Орла не могла забыть, что у нее остался один ребенок. Маленькая девочка, которая в ней нуждалась. Даже сломленная, несчастная мать была лучше, чем никакой.

Орла плакала, возвращаясь домой. Может быть, ей стоило побежать за свободой, за помощью, пока дорога казалась нормальной? Но она не могла позволить духу победить, проглотить ее семью целиком, а она была уверена, что так и будет, если она оставит дочь в одиночестве: Элеанор Куин сожрут, сотрут с лица земли, как ее сына. У Орлы больше не будет причин жить.