Эва Гарсиа Саэнс де Уртури - Жало белого города

– Закройте дверь.

– С удовольствием, – ответил я, загораживая обзор нескольким коллегам, которые, проходя мимо, рассматривали меня с плохо скрываемым любопытством.

– Нет необходимости повторять, что такие ошибки не должны повторяться. Вы не имеете права приводить сюда подозреваемых без веского повода. – Она повторила слова комиссара, усаживаясь в кресло. – Более веского, чем нынешний.

В этот день ее темные волосы были распущены. Ей это шло, делало моложе, и мне она показалась гораздо более привлекательной, чем я мог себе в том признаться. Но я мигом отогнал от себя суетные мысли.

– Полностью согласен. – Я кивнул заставляя себя сосредоточиться.

– Вы меня за дурочку принимаете? – спросила она, удивленная тем, каким я вдруг стал послушным.

– Ни в коем случае. Просто я не допускаю мысли, что преступления случайны, поэтому оптик никак не подходил на роль убийцы. Настаиваю, что во главе угла стоят близнецы. Мы должны перестать отвлекаться на мелочи и заняться ими.

– Именно об этом я и хотела с вами поговорить. Я лично звонила директору пенитенциарного центра; она настаивает, что Тасио не пользуется привилегиями и не имеет доступа к интернету, как и остальные заключенные. Когда я заявила, что он поддерживает контакт с кем-то извне и пишет твиты под своим именем, она возразила, что ограничить посещения имеет право только по специальному распоряжению судьи. Ограничивать посещения без приказа противозаконно и нарушает права узников тюрьмы.

– Какое впечатление она на вас произвела?

– Она была очень любезна, но мне показалось, что по какой-то причине она покровительствует Тасио. Как бы то ни было, мы ничего на этом пути не добьемся. Надо действовать иными способами. Несколько дней назад мы потребовали Центральный отдел по информационным технологиям нашего подразделения закрыть аккаунт @scripttipsfromjail. Служба поддержки «Твиттера» ответила положительно, сообщив о судебных документах, предоставляемых в подобных случаях, но предупредила, что процесс может растянуться на недели.

– Пустая трата времени, – возразил я. – Даже если аккаунт закроют, это никак нам не поможет.

– Почему вы так думаете, инспектор?

Боже, как намекнуть ей, чтобы она перестала называть меня «инспектор»?

– Потому что Тасио или его сообщник используют хэш-тег #Кракен, и идея родилась в социальных сетях. Его использует всякий, кто хочет оставить свой комментарий по поводу недавних двойных убийств. Остановить это невозможно. Нельзя убедить «Твиттер» аннулировать все статусы, которые содержат этот хэштег. Если закроют популярный аккаунт, Тасио свяжется со своими подписчиками, открыв другой и используя тот же хэштег. В нескольких твитах он убедил бы их, что это по-прежнему пишет он лично. Мы можем аннулировать второй аккаунт, затем третий, но, как мы уже говорили, процесс займет не одну неделю. Тасио всегда будет впереди. Как говорит мой дед, нельзя поставить ни дамбу в море, ни двери в поле. Поверьте, если кому-то не нравится, что имя Кракен высвечивается на всех экранах виторианских и национальных телефонов, то этот человек – я. Но я сразу понял его игру. На просторах социальных сетей мы попросту не можем победить. Кстати, как насчет IP-адреса, с которого мне отправили электронное письмо?

– Плохие новости. Информатики все еще разбираются, но говорят, что отследить его невозможно.

«Ладно, пусть невозможно, – подумал я. – Раз другого средства нет, придется прибегнуть к последнему».

– Похоже, в распоряжении Тасио имеется отличный хакер.

– Да, вы правильно понимаете. Вы всё понимаете правильно, – сказала она, глядя на меня своими темными глазами. Может, она хотела сказать мне что-то еще? А что, если Альба, или Бланка, изо всех сил сдерживает себя, чтобы не сообщить мне что-то другое за закрытыми дверями кабинета?

Я покосился на ее обручальное кольцо, которое было ей велико. По крайней мере, это кольцо явно было лишним.

– Вы должны разрешить мне еще раз поговорить с Тасио Ортисом де Сарате. У этого дела есть множество ключей, которыми он, кажется, готов поделиться. Мы не должны пренебрегать этой линией расследования.

– Боюсь, он начнет вами манипулировать.

– Этого не произойдет, а если и произойдет, я предоставлю детальный отчет обо всех наших беседах во время моих визитов. Инспектор Руис де Гауна хорошо меня знает, и я бы хотел, чтобы вы обе меня контролировали. Если что-то в моем поведении наведет вас на мысль, что осужденный завлекает меня в свои сети или у меня внезапно появились признаки стокгольмского синдрома, просто отдайте приказ, чтобы я прекратил с ним общение. Обещаю ему последовать.

Никогда прежде я не выставлял себя в таком свете перед начальником. По какой-то причине я был уверен, что плечи Альбы достаточно крепки и вынесут свой и мой вес.

Принимая решение, Альба вся подобралась и сжала пальцы так, что щелкнули костяшки.

– Договорились. Свяжитесь с тюрьмой и сегодня же просите о свидании. Надеюсь, вы раздобудете данные, которые хоть как-то продвинут расследование.

– Думаю, данные появятся прямо сегодня. – Я посмотрел на часы. – А сейчас я с вашего позволения пойду: договорился встретиться с одним из людей из окружения близнецов двадцатилетней давности. Игнасио сам назвал мне имена, поэтому, надеюсь, сюрпризов не будет. Я всего лишь хочу построить как можно более точный психологический профиль, которому они соответствовали раньше. Потому что в нынешнем виде… – Я вздохнул. – Кажется, кое-какие идеи у меня есть.

– А что насчет нынешнего вида, Айяла? Поделитесь со мной.

– Сейчас это двое сильных людей, преодолевших испытания, которые выпали на их долю двадцать лет назад и стали для них посильнее цунами. Чрезвычайно умные и очень оборотистые. Помните слова из «Ущерба», фильма с Джереми Айронсом?

– Раненые люди опасны. Они знают, что могут выжить, – произнесли мы в один голос.

– Надо же, не знал, что… – пробормотал я, почесывая затылок.

– Что я смотрела этот фильм? Вы не встречали заместителей комиссара, которые любят кино?

– Да, как-то не посчастливилось. – Я встал, чтобы разрушить опутавшие меня чары. – Мне пора.

В кабинете было жарко. Обжигающе жарко.

– Идите. Удачи вам, инспектор.

Через полчаса, к моему большому удивлению, я встретился с женщиной на большом сроке беременности. Она катила коляску, в которой сидел годовалый ребенок. Это было одно из последних имен, упомянутых Игнасио в своем списке, и мне хотелось взглянуть на мир близнецов с точки зрения этой женщины.

Какое-то время мы беседовали. Как я понял, она была дочерью предыдущего заведующего отделением дерматологии в госпитале Сантьяго, а в настоящее время – одной из тех, кто сам претендовал на эту должность.