Жереми Фель - Матери [litres]

Из всех противоречивых чувств, которые Грэм питал к матери, он сосредоточился на сострадании и желании ей помочь единственно возможным способом.

Хейли пообещала молчать. И ему ничего не оставалось, кроме как поверить ей.

Потом, когда девушка окажется вне досягаемости, он все спокойно расскажет матери.

И, когда объявится Томми, им втроем придется хорошенько подумать, как выбраться из этого тупика.

Времени у Грэма было в обрез. Он не мог предвидеть, как поведет себя мать, когда узнает, что Хейли понемногу оклемалась.

Полный решимости, Грэм спустился на первый этаж. Из гостиной доносилась музыка – ее он сразу узнал: это была мелодия из фильма «Волшебник страны Оз».

Он открыл дверь в подвал в ту самую минуту, когда Дороти повстречалась с Трусливым Львом.

Хейли лежала на боку и молча смотрела на него. Она, верно, удивилась, почему он не принес ей поесть. Грэм показал знаком, чтобы она молчала, взял слесарную ножовку и принялся распиливать цепочку наручников, стараясь не поранить пленнице руки.

Через пять минут сталь поддалась. Грэм помог Хейли встать, придерживая за бедра.

– Тебе надо поторапливаться. Мать сейчас в саду, и я пойду к ней, чтобы она ничего не заподозрила. Прошу тебя только об одном: обещай никому не рассказывать о том, что здесь произошло. С Томми случилось неладное, он сам не свой, это уже не тот Томми, которого я знал и с которым прожил бок о бок семнадцать лет. А мать – что бы ты о ней ни думала, – она добрая и просто хотела его спасти, как бы странно это ни звучало. Точно говорю: она все равно освободила бы тебя, как только поняла бы, как ужасно ошиблась. Так что теперь дело за нами, тобой и мной, нам надо договориться. Я тебе верю, и не заставляй меня потом пожалеть об этом.

– Обещаю, – проговорила Хейли и разрыдалась.

Грэм кивнул и помог ей доковылять до лестницы, что вела из подвала наверх.

– Погоди минутку, – сказал он, усаживая ее на ступеньку.

Он исчез секунд на десять, потом появился с красными матерчатыми туфельками и джинсовой курткой.

– Это вещи Эмбер. У входа велосипед. Понимаю, ты еще слаба, но дорога до Эмпории ровная. Потом поезжай прямо на автовокзал – он в южной части города – и садись в автобус до Уичито.

Он сунул ей в карман куртки две купюры по двадцать долларов, потом прижал ее к груди.

– Прошу у тебя прощения за все, что они с тобой сделали, – прошептал он ей на ухо. – Понимаю, это мало что меняет, но я все же должен был это сказать. – Обхватив ее лицо руками, он посмотрел ей прямо в глаза. – Так тебе можно верить, да?

Хейли утвердительно кивнула. Грэм чуть заметно улыбнулся, встал и вышел из подвала.

Вернувшись в кухню, он брызнул на лицо водой и, чувствуя комок в горле, направился в сад, где в шезлонге по-прежнему лежала Норма. Он присел на траву в паре метров от нее, не смея ни повернуть назад к дому, ни приблизиться к матери, поскольку понимал: ему придется сидеть здесь до тех пор, пока Хейли не укатит прочь.

Он молился, чтобы все поскорее закончилось, и очень надеялся, что принял правильное решение. Он должен был себя в этом убедить, чтобы не поддаться страху, что исключительно по его милости мир вот-вот вновь обрушится на них, и на этот раз их уже ничто не спасет.

Хейли встала на ноги не сразу. У нее нещадно ныло все тело. Но боль надлежало превозмочь. Другого выхода не было.

Одолев последние ступеньки лестницы, она припала спиной к стене: в глаза брызнул слепящий свет. Она так мечтала об этом мгновении – и теперь вот испугалась.

В глубине дома играла музыка – через какое-то время она ее узнала. Звучала мелодия из фильма «Волшебник страны Оз», который она очень любила, когда была маленькая.

В коридоре оказалось пусто. Она осторожно двинулась вперед, стараясь ступать тихо-тихо, чтобы не заскрипел пол, – и вдруг ей показалось, что вверху, слева, у лестницы, которая вела наверх, что-то промелькнуло – вроде как тень.

Однако Хейли продолжала идти вперед с оглядкой, чтобы не упасть.

Дверь в гостиную – справа – была открыта. Вот откуда доносилась музыка.

Вот уже и кровь на стенах, вот уже и зубы вдребезги разбиты, прекрасное открытое лицо, чем не рождественский подарок …

Хейли думала лишь о том, как бы поскорее добраться до входной двери, находившейся в трех метрах от нее. Но, заглянув в гостиную, она увидела одну из своих клюшек, небрежно приставленную к камину, – ту самую, с помощью которой она учила Синди бить по мячу.

Она не могла оставить им ничего, что пока еще связывало ее с матерью. Она вошла в комнату, собираясь забрать клюшку. На экране Дороти, Страшила, Железный Дровосек и Трусливый Лев топали по дороге, вымощенной желтым кирпичом, в страну Оз.

Дороти никогда не теряла надежды вернуться домой .

И в этот миг она заметила…

Когда было уже поздно…

Синди…

Девочка стояла на коленях на ковре в розовом платьице, повернувшись к ней спиной, и точно завороженная смотрела фильм, подпевая Джуди Гарланд.

Мы идем к волшебнику. Удивительному волшебнику из страны Оз…

Хейли потянулась за клюшкой, не сводя глаз с девочки. Если Синди ее увидит, она наверняка закричит, и тогда все погибло.

Но она не могла уйти, даже не попытавшись…

Слышим посвист мастера искусный, знать бы только, точно ль это он…

Пол скрипнул в то самое мгновение, когда она прикоснулась пальцами к рукоятке клюшки.

Синди, вздрогнув, обернулась и уронила пульт от телевизора на ковер. У нее были слишком ярко подведены глаза, губы краснели от помады, размазавшейся даже по щекам. На ее лице, которым так восхищалась Норма и которое она должна была вскоре бесстыдно выставить напоказ, читалось недоумение.

Застав ее в таком виде, Хейли почувствовала прилив неодолимого отвращения.

Но надо было торопиться – скорее к выходу.

Девочка тотчас вскочила, словно собираясь убежать.

Хейли схватила клюшку, крепко сжала рукоятку.

И, недолго думая, ударила девочку прямо по лицу.

Синди упала на четвереньки – кровь ручьем полилась на ковер. Хейли рассмеялась. Эта мерзкая девчонка, не оправившись от потрясения, как будто не соображала, что с ней случилось. Ее рот превратился в грязно-красное месиво из сгустков крови и косметики. В своем красивом платьице, перепачканном кровью, она теперь напоминала маленькую принцессу из фильма ужасов.

Такое Норма ни за что не переживет: все надежды увидеть однажды свою дочку в ярком свете софитов разбились вместе с ее очаровательным носиком.

Синди вырвало прямо на платье, она расплакалась – слезы, стекая по разбитому лицу, оставляли на нем, между ссадинами, водянистые разводы.

И тогда, содрогнувшись от нахлынувшего на нее чувства мести, Хейли снова ударила ее по лицу, и кожа на нем лопнула, точно обшивка мяча. Затем она нанесла еще один точный удар, притом изо всех сил, которые смогла собрать, и выбила ей челюсть, да так, что у нее изо рта брызнула струя крови, которая достала до стены.