Монс Каллентофт - Смотри, я падаю [litres]

– Я, кажется, начинаю понимать, – говорит Аксель, в его голосе слышен страх, но и решимость тоже.

– Сколько там может быть воды? – спрашивает Тим.

– Откуда я могу знать?

– Совсем не понимаешь в геологии?

– Ни черта. Но у меня есть друг в Мадриде, – говорит Аксель. – Он геолог в фирме Complutense. Я могу отправить ему фото этого места. Посмотрим, что он скажет.

Аксель отправляет снимок своему приятелю вместе с коротким текстом, где объясняет, чего они хотят.

Потом он звонит ему, тот отвечает.

– Хави! Давно не слышались. Но это было классно в тот раз. Так мило.

– Я только что послал тебе мейл, да, с картинкой карты, есть время на нее глянуть?

Аксель замолкает, ждет, когда собеседник откроет фото.

– Что ты думаешь, может быть вода на отмеченном участке? Я понимаю, что ты не можешь дать научно обоснованный ответ, но, если прикинуть, наугад, как при выстреле от бедра?

Опять тишина.

Жужжание компьютеров, потрескивание тихо рассыхающихся папок. Звуки архивной памяти.

– Значит, там может быть подземный источник воды в такой низменности. Источник может находиться именно там? Теоретически?

Аксель смотрит на Тима, поднимает брови, складывает губы для беззвучного свиста.

Благодарит и кладет трубку.

– Теперь мы знаем, почему остановили стройку, – говорит он. – Там, под землей, могут быть зарыты миллиарды евро. Вода, которой хватит на потребности острова на десятки лет вперед. Динозавры тут ни при чем. Никому нет дела до решения загадки рака, когда светят такие суммы, только руку протянуть.

Тим чувствует, как на него давит серый потолок.

– Петеру Канту было дело, – говорит он. – Поэтому его надо было убрать. И еще некоторых.

– Шелли? – говорит Аксель и, кажется, тут же жалеет, что спросил.

– И Васкес, – говорит Тим. А возможно, и других, думает он, но не произносит эти слова, видит перед собой белую форму в кровавых брызгах.

– Ты должен на это наплевать прямо тут, – говорит Аксель. – Ты должен покинуть остров. Сейчас же. Поезжай прямо в аэропорт.

– Ты же знаешь, что я не могу.

Аксель тяжело дышит, его взгляд становится скорбным, будто он смотрит на мертвого друга, лежащего в открытом гробу.

– Я знаю, – говорит он, и Тим видит страх в его глазах.

Страх за пределами вины или невиновности.

– Ты можешь остаться в стороне, – говорит Тим. – А я не могу.

Аксель встает, озирается, будто не понимая, куда ему деваться, кроме лестницы из подвала. Он смотрит на Тима так, как будто хочет сказать что-то еще.

– Хочешь что-то рассказать? – Аксель колеблется.

– Нет, – говорит он под конец.

– Заплатить тебе?

Аксель поглаживает рукой свою рубашку.

– Мне не нужно столько одежды.

Аксель ушел и снова оставил Тима одного. Но его страх задержался в архиве, как запах, сначала даже приятный, потом сладковатый и почти невыносимый.

Тим ищет дальше. Умышленно неправильно пишет фамилии трех мужчин.

Дельгадо.

Кондезан.

Оррач.

Салгадо.

И тут выплывает фото Хуана Педро Салгадо, соревнование по заплыву на каноэ в клубе Club Náutico Palma. Он виден сбоку сзади на фоне ясного голубого неба, на фоне белого паруса, люди несут каноэ. Он раздет до пояса, моложе, на спине татуировка дракона. Тим берет мобильник и сравнивает с фото праздника в Дейя, где могла быть куртка Эммы. Да, это та же татуировка, те же острые зеленые зубы, те же оранжевые языки пламени.

Еще одно фото Салгадо в той же статье, он сидит в каноэ, а на причале рядом стоит Лопес Кондезан. Тим пялится на его волнистые волосы, видит, что они рыжие, а не коричневые, как он думал, глядя на черно-белые снимки.

Те же рыжие волосы видны на краю фото из Дейя. У Ракового центра его волосы были скрыты под желтым кепи.

Тим протирает глаза, чувствует, как мысли носятся у него в мозгу, вибрирующие линии соединяются в связи.

Салгадо был на празднике.

Как и Лопес Кондезан.

Если это он на фото. Это должен быть он.

Дома у Рогера Сведина. Который только что получил разрешение строить курорт. Где Хоакин Оррач замешан в выдаче разрешений, а Лопес Кондезан будет строить и станет его совладельцем.

Gran Hotel del Mar.

Где работал Гордон Шелли.

Где он получил задание соблазнить Наташу Кант.

Все воды – это все одна и та же вода.

Все страсти связаны между собой. Их можно использовать. Например, полицейских, которых фотографируют, когда они нюхают кокаин и трахают проституток на дискотеке.

Семья Кондезан.

Он вводит слова в поиск.

То, что появляется сначала, он уже знает от Симоны. Лопес Кондезан принадлежит к одной из старейших на острове семей, восходившей корнями чуть ли не к первому строителю кафедрального собора Хайме I. Сельскохозяйственные угодья семьи в Esporles были огромными.

Он находит статью семидесятых годов, в которой один из членов семьи изливал злобу по поводу неудавшейся покупки километрового участка побережья El Arenal. И статью о самом Лопесе Кондезане. О неудачном проекте, на который намекнула Симона. Дом на семьдесят квартир в Son Dameto, который у него отнял банк после полной остановки продаж квартир в 2008-м. Лопес Кондезан остался с долгами в несколько миллионов евро. Но никакой связи с Серхио Хенером. Последнее, что обнаруживает Тим, это письмо в редакцию от анонимного автора из Esporles, который жалуется, что с высокой стены вокруг усадьбы семьи на дорогу падают отвалившиеся камни. Это опасно, пишет автор, и завершает словами о том, что историческая архитектура острова не должна разрушаться, а ее надо хранить для будущих поколений.

Тим выключает компьютер.

Берет свой пакет с деньгами и покидает комнату.

Тим проходит обратно через помещение редакции. Ищет взглядом Акселя Биому, хочет попрощаться, но Акселя нет. Идет дальше к выходу и тут слышит за спиной голос Акселя.

– Подожди. У меня есть кое-что для тебя.

Он оборачивается.

Аксель смотрит так, будто ищет подтверждения, что то, что он собирается сказать, будет правильным.

– Все-таки есть еще одно, – говорит он. – Существуют заявления в полицию на Хоакина Оррача. Применение насилия по отношению к женщинам. Злоупотребление властью, унижение. Таких заявлений за последние двадцать пять лет было довольно много. Их замалчивали, расследования прекращали. Но ходят слухи, что он по-прежнему продолжает в том же духе. Что ему нравится истязать женщин.

– Откуда тебе это известно?

– Даже в этом городе еще есть порядочные люди.

Слова Соледад звучат в голове Тима: « Там был один мужчина, который хуже других».

Хоакин Оррач. Это он, этот дьявол? Которого покрывают свои.

Аксель берет Тима за руку. Оглядывается по сторонам.

– Оррачу в избирательной кампании помогал Сведин, – говорит он. – А тот, в свою очередь, помог Салгадо стать начальником Национальной полиции.