Бернар Миньер - На краю бездны

Мин Цзяньфен встал. Сделал несколько упражнений для разминки. Хоть он и старался держаться в хорошей форме, но все равно старел. И спать на холодном бетонном полу ему было уже не по возрасту. Вдобавок сильно разболелась голова. Может быть, устройство для освежения воздуха перестало работать из-за тайфуна? Если это так и его мигрень разыгралась из-за избытка углекислого газа, отсюда надо уходить как можно скорее.

Мин подошел к винтовой лестнице. Выбора не было. Весь его выбор сейчас сократился до одной позиции: он должен уехать из Гонконга. Аэропорт Чек-Лап-Кок отпадает, поезд до Шеньчженя тоже, поскольку поезда контролируют пограничные пропускные пункты в Ло-У и в Лок-Ма-Чау. Вертолетные аэропорты тоже исключены: они, несомненно, служат объектами для наблюдения. Самым лучшим, пожалуй, будет какое-нибудь судно. Невозможно уследить за тысячами лодок и катеров, что мокнут у пристаней, в гаванях, да и просто у берега.

Мин Цзяньфен уже давно разработал план действий на тот случай, если произойдет нечто подобное. В кофре у одного ростовщика в Мон-Коке его дожидались паспорт, наличные деньги в долларах, евро, юанях и донгах, кредитные карты и небольшой чемоданчик. Он знал, что береговая пограничная служба и морская полиция в первые дни будут старательно бороздить территориальные воды Гонконга, и рисковать не собирался. В Джордане, в сорокаэтажном жилом доме, где было больше двух тысяч крошечных квартир-клетушек, его готова была принять такая пятиметровая клетушка. В ожидании, пока все успокоится, ему придется исчезнуть среди семи миллионов обитателей, в сердце самого перенаселенного города в мире. А недалеко оттуда, в Цимь-Ша-Цюе, обитает директор клиники эстетической хирургии, который очень стремится к богатой жизни. Гонконг – это огромный человеческий муравейник, где правят мастера коррупции, должностных злоупотреблений и погони за наживой. Здесь очень легко затеряться.

Поднимаясь по ступенькам, Мин спрашивал себя, нет ли на улице полицейских постов. Они наверняка решили, что он бежал, но могли на всякий случай оставить одного-двух людей. Впрочем, вряд ли… К тому же в Центре оставались сотрудники: ремонтники для устранения повреждений, ночные охранники… Но рисковать все равно не стоило. Он собирался выйти тихо, тайком, потом пешком пройти пять километров по мангровому лесу и джунглям до прибрежного ресторана «Тайвань». Это был еще один его перевалочный пункт. Владелец задолжал Мин Цзяньфену денег, и в том числе сумму, на которую открыл ресторан на пляже. Он спрячет Мина в багажнике своей машины и отвезет его на подземную парковку в Мон-Кок. Больше ничего. А дальше Мин уйдет с парковки и окончательно растворится в людском муравейнике. И станет невидим и недосягаем.

А потом начнет новую жизнь в новом обличье. Проектов было множество. Например, биотехнологии. В то время как Европа приостановила все исследования, Китай уже начал опыты с человеческими эмбрионами. И китайские пары, в отличие от западных, в массовом масштабе расположены улучшать способности своих чад. Это же золотая жила… Достаточно будет двух поколений, чтобы китайский народ стал сильнее и умнее остальных. Кто первым придет на этот рынок, тот и застолбит себе место. Но сначала надо уехать отсюда.

«Наступает самый щекотливый момент», – думал Мин, поднимаясь по лестнице.

Он вгляделся в маленький экран справа от бронированной двери, на который посылали сигнал камеры слежения, установленные в гостиной. Никого. И ни малейшего движения. Мигрень все усиливалась. Надо отсюда уходить, и поскорее… Мин надвинул на лоб капюшон спортивной фуфайки, которую надел перед тем, как спуститься в бункер, надел черные очки и нажал на кнопку рядом с дверью.

Следующий миг был не самым приятным: а вдруг тайфун вывел из строя механизм двери и теперь он навсегда останется в этом склепе и умрет от удушья? Но раздалось тихое жужжание, и дверь открылась.

В гостиной Мин прислушался. Все было тихо. Вилла выглядела пустой. Интересно, арестована ли Туве и все остальные? И где тело Регины? Возможно, в морге, если его нашли у подножия скалы. Обычное дело: свалиться откуда-нибудь во время урагана… А Джулиус? Удалось ему сбежать или он попал в руки полиции Гонконга? По правде говоря, о Джулиусе Мин вообще не беспокоился. Сын всегда маячил неясной тенью где-то на задворках его жизни. Он унаследовал все недостатки матери – взбалмошный характер, неожиданные вспышки гнева, врожденную склонность по любому поводу себя жалеть – и ни одного из качеств отца. Хоть задавай себе вопрос, чья же кровь течет в его жилах… Мин принял все меры к тому, чтобы, случись что, его империя не досталась Джулиусу. В Пекине преданные администраторы были готовы привести в действие определенные юридические и финансовые механизмы, которые лишат сына всякой надежды заполучить фирму хоть на день. А Мойра? Что с ней сталось? Его дочь… Вот Мойра смогла бы сыграть роль в будущем «Мин инкорпорейтед». Если б смогла вырвать кусок из прошлого…

Но сейчас было не время для подобных размышлений. Он подумает об этом после. И Мин направился к коридору, ведущему на задворки виллы. Но прежде чем выйти, остановился между диваном и стеной, чтобы полюбоваться на святого Себастьяна. Это была работа художника XV века Доменико Гирландайо, умершего от чумы во Флоренции в 1494 году. Его любимая картина, хотя и не лучшая в коллекции. В том, как стрелы входили в прекрасное тело святого, было нечто невероятно чувственное. Ему будет недоставать этой картины, как и всей дивной коллекции бункера…

– Очень красивая картина, – прозвучал у него за спиной чей-то голос.

Мин обернулся. На другом конце гостиной стоял какой-то человек. У миллиардера закружилась голова. Он постарался сфокусировать взгляд на незнакомце и заметил, что тот что-то держит в руке. Седые, со стальным блеском волосы, помятый плащ, и в руке – пистолет, направленный на Мина.

– Кто вы такой?

Незнакомец вынул полицейское удостоверение.

– Полиция Гонконга, – сказал он по-кантонски. – Следуйте за мной.

– Куда?

– А как вы думаете?

– А я вас знаю, – сказал Мин.

Один наручник обхватывал его правую руку как раз под платиновыми часами «Бове 22 Гран Реситаль», которые никак не вязались с простецкой спортивной фуфайкой с закатанным рукавом, а второй наручник был пристегнут к дверце автомобиля.

– Я вас знаю, – настойчиво повторил он. – Вы – один из полицейских, ведущих следствие по моему делу.

Элайджа внимательно следил за мокрой дорогой. Темное небо вздулось тучами, словно готовясь взорваться, улицы были завалены мусором. Они ехали медленно, не больше пятидесяти, под потоками дождя. Пик циклона был пройден, но тот все не успокаивался.