Анне Ханкок - Трупный цветок

– Хм, – сказал Шефер, вытаскивая пачку сигарет из внутреннего кармана. – Иногда я тоже хожу и бью себя в грудь, как я хорош в собственной работе. И знаете почему? – спросил он из угла рта, закуривая. Он затянулся, прищурился и пристально посмотрел на Дюваля.

Дюваль улыбнулся и пожал плечами.

– Нет, но предполагаю, что вы мне сейчас расскажете.

– Я вижу, когда люди лгут.

– Вот как.

– Угу, – сказал Шефер, сплёвывая табак и не отрывая глаз от Дюваля. – Так как насчёт сказать нам, где она?

– Простите?

– Элоиза. Где она? И не говорите мне, что она в газете. Мы оба знаем, что это ложь.

Мартин мгновение выглядел так, будто оценивал свои возможности. Затем сказал:

– Она попросила меня не говорить вам, куда уехала.

– Знаете ли вы, какое наказание полагается за умышленное сокрытие информации, которая может помочь расследованию уголовного дела?

Мартин Дюваль нахмурился.

– Мне трудно понять, как информация о местонахождении Элоизы может помочь расследованию.

– Вот именно поэтому вы делаете свою работу, а я – свою, – подытожил Шефер, стряхивая с сигареты пепел.

– Это шутка? – обратился он, смеясь, к Августин. – Он прикалывается или он всегда такой?

Детектив Августин холодно взглянула на него.

– Послушайте, я понимаю, что думает Элоиза, – сказал Шефер. – Она хочет, чтобы об этой истории знали только свои. Она хочет быть первой, кто заговорит о ней на публике. В теории я прекрасно это понимаю и считаю очень похвальным, что она так серьёзно относится к своей работе. Однако это касается не только Элоизы. Это дело больше, чем просто газетная статья.

Дюваль колебался.

– Дело не только в статье… – пробормотал он.

– Элоиза в опасности, – сказала Августин. – Вы это понимаете?

– Да, спасибо, это я уже осознал. – Он показал ей ободранные костяшки пальцев.

– Хорошо, поэтому, если вы дорожите ею, скажите нам, где она, – сказала она.

Дюваль слегка покачал головой.

– Сожалею. Я не могу.

Шефер положил свою тяжёлую руку ему на плечо.

– Мартин, мы должны поговорить с ней. Это важно. Не только для расследования, но и потому, что кое-какие плохие парни пытаются взять её за горло, понимаете? Мы до сих пор до конца не знаем, что, чёрт возьми, происходит, и, если мы хотим гарантировать безопасность Элоизы, нам нужно знать, где она.

– Мне очень жаль, но я не могу вам помочь.

Мартин Дюваль повернулся и пошёл прочь.

Шефер заговорил ему вслед, при этом внимательно разглядывая свои ногти:

– Как вы думаете, что сказала бы Элоиза, если бы узнала, что прошлой зимой вы принудили сотрудницу министерства к половому акту?

Мартин Дюваль резко остановился и медленно повернулся.

– Бедная девушка, – сказал Шефер, качая головой.

Когла Дюваль заговорил, его голос звучал настороженно:

– Я никогда никого ни к чему не принуждал. Женщина, о которой вы говорите, охотилась за повышением. Вот и вся история.

– Ах, хорошо. Значит, вы предложили ей повышение, если она с вами переспит?

Дюваль покачал головой.

– Я никогда её не трогал. И она отказалась от своих обвинений, когда было доказано, что меня в тот день не было на работе.

– Да, понятно. – Шефер сочувственно кивнул. – Не забудьте объяснить это своей новой девушке, когда мы с Августин расскажем ей эту историю.

Мартин Дюваль переводил глаза с Шефера на Августин. Затем уронил руки и вздохнул.

– Что вы хотите знать?

– Ну, раз вы так любезно спрашиваете, я хотел бы услышать, где находится Элоиза.

Дюваль рассеянно посмотрел на него.

– Она уехала в Париж.

– Чтобы увидеть отца? – спросила Августин.

– Как вы узнали…

– Она уехала туда, чтобы увидеть отца? – повторила она.

– Да.

– Когда? Когда она собирается с ним встретиться?

– Я не знаю. Я не разговаривал с ней с тех пор, как она ушла сегодня утром.

– Есть ли ещё что-нибудь, что нам нужно знать? – спросила Августин.

Дюваль помедлил. Затем посмотрел на Шефера, глубоко вздохнул и сказал:

– Вчера ей позвонила Анна Киль.

Шефер долго молча смотрел на него. Затем достал телефон. Когда ему ответили, он сказал:

– Алло? Это детектив Шефер. Свяжитесь с Интерполом и сообщите им, что Анна Киль, возможно, находится возле государственной тюрьмы во Френе, к югу от Парижа, и высока вероятность того, что она посетила заключённого в тюрьме на прошлой неделе. Датчанина по имени Ник Кальдан.

Он отодвнул телефон от лица и посмотрел на Дюваля.

– Где Элоиза? Где она остановилась там?

Мартин Дюваль поднял руки ладонями вверх и пожал плечами.

– В каком-то отеле в районе Марэ, – сказал он. – Я не знаю, как он называется.

Шефер продолжил разговор:

– Также нужно проверить информацию по кредитной карте на имя Элоиза Элеонор Кальдан – Э-л-о-и-з-а. Да. Кальдан. Сегодня утром она прилетела в Париж и остановилась в отеле где-то в центре города. Узнайте где. Это срочно!

Он повесил трубку и снова посмотрел на Дюваля.

– Вы хотите рассказать нам ещё о чём-нибудь?

Он бросил окурок на асфальт и наступил на него.

Мартин Дюваль покачал головой.

– Ясно, хорошо. Если с вами свяжется Элоиза, попросите её отказаться от этого безумного сольного тура, в который она отправилась, хорошо?

Дюваль нерешительно кивнул.

– Скажите ей, чтобы она сразу же позвонила мне и не покидала отель, пока не поступят дальнейшие распоряжения. Понятно?

– Понятно. Но думаю, что это бессмысленно.

Шефер сдвинул брови.

– Почему?

– Потому что… Слушайте, мы с ней не так давно вместе. Я не так хорошо знаю Элоизу. Она очень скрытный человек, ей трудно доверять людям, трудно раскрыться. Так что она может показаться крайне циничной. Холодной. Но она совсем не такая, она очень чувствительная. А её отец? Это её слабое место. Насколько я понимаю, она первый раз за четыре года захотела увидеть его. Поэтому я не думаю, что смогу убедить её отказаться от этого намерения.

– Попробуйте, – сказал Шефер с лицом, лишённым всяких эмоций. Он кивнул Августин. – Поехали.

Они сели в машину.

В зеркало заднего вида Шефер увидел, как Мартин Дюваль смотрит им вслед.

– Куда мы едем? – спросила Августин.

Шефер повернул ключ, и двигатель загудел. Он пристегнул ремень одной рукой, а другую выставил из окна.

– В аэропорт.

Когда Элоиза увидела мужчину со спины, она с удивлением подумала, что охрана направила её не в ту комнату. Человек, который сидел за стальным столом под мигавшей и шипевшей флуоресцентной лампой, не был её отцом.

Это был тощий старик, у которого, за исключением нескольких тёмных прядей на висках, были совершенно седые серебристые волосы. Это был старый, измождённый человек. Он сидел сгорбившись и опустив голову, так что сквозь красно-рыжую тюремную робу хорошо просматривался его позвоночник, словно частокол зубов у стегозавра.