Джон Вердон - Волчье озеро

– Честно говоря, я не очень много об этом знаю. Но я читала аннотации к его недавно вышедшим статьям, которые наводят на мысль о том, что он исследует области модификации поведения, выходящие за рамки общепринятых возможностей гипнотерапии. Мне показалось, что он скромничает, когда рассказывает о своих последних достижениях.

– Любопытно. Слушай, я понимаю, что ты очень занята, но…

Внезапно она широко улыбнулась.

– Если хочешь чего-то добиться, попроси человека, который очень занят.

– У меня к тебе действительно огромная просьба. Не могла бы ты повнимательнее изучить публикации Хэммонда, может быть, ты что-нибудь найдешь.

– А что именно?

– Все, что имеет связь с версией полицейских. Что угодно… Боже, Ребекка. Я даже не знаю, что спросить. Я понятия не имею, что там в этой области нового и устрашающего.

– Люблю беспомощных мужчин. – На мгновение ее улыбка стала еще шире, а потом исчезла. – В настоящее время ведутся потенциально шокирующие исследования в области манипуляции воспоминаниями, в особенности манипуляции эмоциями, привязанными к определенным воспоминаниям.

– Что это означает?

– Это значит, что восприятие человеком прошедших событий может быть изменено путем модуляции нейрохимических компонентов его эмоций.

– Боже. Да это же…

– Жутковатая фигня, о дивный новый мир? Согласна. Но это на самом деле происходит. Конечно, все это преподносится в самом положительном виде с использованием самых позитивных терапевтических терминов. Идеальный способ лечения паники при ПТСР и тому подобное. Просто отделите определенное событие от чувств, которое оно вызывает.

Гурни долго ничего не говорил.

Ребекка наблюдала за ним.

– О чем ты думаешь?

– Если можно модифицировать эмоциональный заряд воспоминания о прошедшем событии, возможно ли с помощью той же техники изменить отношение человека к гипотетическому будущему событию?

– Я не знаю. А что?

– Да вот думаю – человек, который в обычных условиях боялся даже мысли о самоубийстве… Можно ли заставить его полностью пересмотреть свою точку зрения?

На обратном пути в адирондакскую глушь мысль о том, что можно заставить человека абсолютно обесценить собственную жизнь, показалась Гурни маловероятной, почти абсурдной. С другой стороны, такой же абсурдной, как и все так называемые “улики” этого дела.

Он ехал все дальше в горы, и воодушевление от встречи с Ребеккой перерастало в чувство тревоги, которое Гурни списывал на тучи, затягивающие голубое небо и предвещающие приближение очередной снежной бури.

Когда он приехал в гостиницу, Остен Стекл стоял за стойкой и говорил по телефону. В этот раз он тихонько завершил разговор.

– Рад вас видеть. Объявили штормовое предупреждение. Вы не знаете, куда поехала миссис Гурни?

– Что?

– Ваша жена, она взяла один из гостевых джипов. Сказала, что хочет осмотреть достопримечательности.

– Достопримечательности ?

– Ага. Многие хотят осмотреть окрестности. Увидеть горы. Она уехала сразу после вас.

– Она не сказала, куда именно собирается ехать? Не спрашивала у вас дорогу?

– Нет. Ничего не спрашивала.

Гурни взглянул на часы.

– И не сказала, во сколько вернется?

Стекл покачал головой.

– Она почти ничего не сказала.

– А в машине есть навигатор?

– Разумеется! Так что не стоит беспокоиться, верно?

– Верно.

На самом деле он знал, что у него немало причин для беспокойства. Но он сделал усилие и сосредоточился на том, что действительно мог сейчас сделать. Глядя на Стекла, стоящего перед ним, он вспомнил, что хотел с ним поговорить.

– Если у вас есть несколько минут, я бы хотел продолжить наш утренний разговор.

Стекл быстро огляделся по сторонам.

– Давайте.

Они сели на те же стулья по разные стороны соснового стола.

– Так что вы хотели узнать?

Гурни улыбнулся:

– Я запутался. В связях.

– Каких связях?

– Начать хотя бы с отношений Итана и Пейтона. Мне говорили, что у них были разногласия. Можете мне рассказать, какого рода?

Стекл откинулся назад на стуле и задумчиво потер голову.

– Ну какие разногласия могут возникнуть между перфекционистом и безбашенным наркоманом?

– Итан не одобрял образ жизни Пейтона?

– Уж точно не одобрял. Угрожал, что лишит его наследства. Такая вот суровая любовь.

– То есть состоянием Голлов распоряжался Итан?

– Да, фактически. Деньги были под контролем Итана. Родители всегда считали его более ответственным, и большая часть денег досталась ему, конечно, с тем условием, что он будет давать деньги Пейтону. А недавно он решил, что следует попытаться исправить Пейтона, угрожая лишить его наследства.

– Он действительно собирался это сделать?

– Думаю, да. Дело в том, что он дал Пейтону понять, как это будет. В изначальном завещании Итана треть его имущества получил бы фонд “Новая жизнь”, а остальное – Пейтон. Но Итан внес поправку, что Пейтон получит только треть. И сказал ему, что снова перепишет завещание, если Пейтон на девяносто дней слезет с наркотиков.

– И как отреагировал Пейтон?

– Он действительно не употреблял наркотики около шестидесяти дней. Шестьдесят один день.

– А потом сорвался?

– Нет. Потом Итан покончил с собой, или как вам угодно это называть.

– И Пейтон в то время совсем не употреблял?

– Нет. В итоге он, конечно, сорвался, но это было уже через несколько дней после того, как Итан… умер.

– То есть, хоть Пейтон и слез с наркотиков, Итан так и не успел переписать завещание в его пользу?

– Жизнь несправедлива.

– Так кто получит ту треть наследства?

– Боюсь, я не имею права вам рассказывать.

– Почему?

– Я не хотел бы делиться этой информацией. Она может быть неправильно истолкована. Мне бы не хотелось создавать неверное впечатление. Понимаете?

– Но вы точно знаете, что было указано в этом новом завещании?

– Голлы всегда полагались на меня и до сих пор полагаются. Мне доверяют, поэтому я знаю многое. Больше я ничего не скажу.

Гурни решил не настаивать. Найдутся другие способы раздобыть эту информацию. А пока что у него были еще вопросы.

– Вы хорошо помните Хорана, Бальзака и Пардозу?

Стекл пожал плечами.

– В каком смысле?

– Когда вы слышите эти имена, что вам вспоминается?

– Лица. Голоса. Одежда. Все такое. А что вы хотите знать?

– Бывал ли здесь кто-нибудь из них раньше?

– Нет.

– Вы уверены?

– Да, я бы запомнил.

– Как они узнали про Ричарда Хэммонда?

– Он же знаменитость. Все про него знают.

– Они производили впечатление типичных посетителей вашей гостиницы?

– К нам разные люди приезжают.

– Не многие люди с ограниченными финансовыми возможностями посещают курорты, где одна ночь стоит под тысячу долларов.