Челси Питчер - Эта ложь убьет тебя [litres]

Они мгновенно забыли о нем.

– Тебе надо идти, – сказала Руби, поднимая куклу из кустов и бросая ее в огонь. Она упала возле двери патио. – Это временная иллюзия, но пока бушует пожар, полиция будет подозревать, что это ты. Кто еще это может быть? А я наплету им о борьбе, во время которой ты выбила из моей руки револьвер. Потом, охваченная ужасом, я толкнула тебя назад, и ты отшатнулась в сторону огня, а я убежала в темноту.

Улыбка. Руби чувствовала себя так комфортно, когда играла роль, не так ли? Ей так нравилось играть роль. Но когда огонь погаснет и скелет вытащат из обгоревших обломков, она окажется лицом к лицу с тем, что она сделала.

– Все кончено, Руби. Пора возвращаться.

– Что ты имеешь в виду? – Руби нахмурилась, и у нее на переносице появилась маленькая морщинка. В тот момент Брианна поняла, почему ее брат влюбился в эту девочку. Не потому, что она красивая, хотя, конечно, он это заметил. А из-за жизни в ее движениях. Из-за краски на ее щеках. Руби была воплощением жизни, ожившей картиной, и когда Брианна нашла ее на похоронах, где она бродила, подобно привидению, потерявшему душу, она должна была что-то предпринять.

Чтобы вернуть ее к жизни.

Тогда она еще не знала. Она понятия не имела, что планировала Руби. Если бы она услышала эту историю тогда, она бы ответила «нет». Девочки не могут превращаться в кукол, и огненный ад не может вернуть их к жизни. Но с течением времени, после нескольких месяцев, когда они тайком залезали в окна друг друга и сворачивались клубочком друг у друга в объятиях, потому что это был единственный способ почувствовать себя ближе к нему, Брианне начала нравиться эта идея. Она внушала ужас, но одновременно… манила.

Как манит пламя, когда оно уничтожает лес, и от него невозможно отвести взгляд.

Руби не могла отвести взгляд. В ту ночь, когда смотрела, как горит огонь. Как исчезает Шейн, как его бледное, как луна, лицо превращается в восковую свечу. Как эта свеча оплывает и теряет форму. До того, как Брианна это услышала, она даже не была безумной. Она понимала, что бесполезно сердиться на смерть, понимала – это все равно что кричать на гальку на дороге, и она всерьез верила, что авария Шейна – это несчастный случай.

Несчастные случаи происходят все время.

Когда Брианне было пять лет, она не справилась с управлением велосипедом и врезалась в куст колючих роз. И Шейн, пытаясь избавить ее от смущения из-за необходимости идти в школу, разукрашенной царапинами, вертелся и вертелся среди тех же самых шипов, пока его кожа не стала такой же, как у нее.

Пока они не стали одинаковыми.

Когда им было по семь лет и Брианна попыталась спрыгнуть с крыши с зонтиком, Шейн ходил, прихрамывая, рядом с ней, пока не зажила ее лодыжка.

А когда их мать умерла в ванне, Шейн боролся с Брианной, не пуская ее в ванную комнату. Он обхватил ее руками и держал, а она рыдала и вырывалась до тех пор, пока не выбилась из сил и уже не смогла войти туда и увидеть кровь. Он делал все, что в его силах, чтобы она чувствовала себя счастливой, любимой, а потом он ушел. Его забрали из этого мира. И те люди, которые отняли его, останутся жить?

Нет, настаивала Руби. Они должны заплатить. Они должны хотя бы признаться в тех ужасных поступках, которые они совершили, и объяснить почему. Почему они нашли самую прекрасную душу на планете и вытоптали ее? Почему они отняли любовь всей жизни у Руби Валентайн? И почему, когда полицейские их расспрашивали, они бесстыдно солгали? Они испугались?

Или считали, что он заслужил смерть?

Все в школе Фоллен Оукс считали, что Шейн был чудовищем и именно поэтому он погиб. Из-за того видео. Из-за своей лжи. Но если бы девочки сумели доказать его невиновность, его бы помнили как улыбчивого, красивого человека, каким он и был.

– Мы это сделали, – прошептала Брианна, беря Руби за руки. – Мы очистили имя моего брата. Мы его спасли, Руби.

– Нет, не спасли. – Голос Руби треснул, вокруг них трещал огонь, и на мгновение показалось, что сейчас весь мир расколется и поглотит их целиком. Но этого не случилось, потому что только одной из них было суждено уйти.

А другой – остаться.

В последние секунды этого циркового представления Брианна сняла маску. Отшвырнула ее прочь от границы огня, в темноту. Освободила Кукольное личико и повернулась навстречу той, которая его создала. K Руби Валентайн, девочке с розовыми щеками и безупречными губками бантиком. Со сверхъестественно светлыми глазами.

– Она никогда не была по-настоящему моей, – сказала Брианна о маске. – Но тебе был нужен кто-нибудь…

Руби был нужен тот, кто сыграет роль злодея, чтобы она могла быть героиней. Ей был нужен помощник за кулисами. И поэтому, когда фарфоровая маска была готова, Брианна взяла ее из рук Руби и надела на свое лицо.

Забавно, она оказалась ей точно по размеру.

– И звезда родилась, – сказала она, сжимая руки Руби. – И звезда погасла.

Руби крепко сжала ее пальцы.

– Я думала, что смогу это сделать, но я не могу. Не могу сказать «прощай».

– Ты можешь делать все, что захочешь. Разве ты не знаешь? Ты можешь поджечь весь мир или можешь его спасти.

– Бри… – Но что еще могла сказать Руби? Цирк рушился. Ночь становилась черной там, где не была разрезана языками пламени. И Паркер затих, весь дом казался пустым, но из него не было выхода.

Отсюда не было выхода.

– Я хотела, чтобы мир узнал, кем был мой брат, – сказала Брианна, и Руби вгляделась в ее лицо. – Я хотела вернуть тебя. Я знала, чего это будет стоить.

Звезды сверкали над их головами. Тьма и свет, черное и белое. Все остальное – красное. Но Брианна знала, что там, куда она поедет, она увидит синь. В ярком предвечернем небе. Во вздымающихся волнах океана. Куда бы она ни взглянула, она будет видеть его.

– Тебе надо идти, – едва выговорила Руби, ее дыхание вырывалось короткими вздохами. – У тебя есть ключ от задней калитки?

Брианна кивнула головой. Задняя калитка была скрыта листвой, так хорошо спрятана, что она с трудом сумела ее найти.

– Он у меня, – сказала она, принужденно улыбаясь. Не сказала: «Ты можешь приехать, знаешь ли?» Не сказала: «Мне страшно ехать одной». Она знала, что Руби должна остаться. У Руби здесь жизнь и будущее, и может быть, она подожжет весь мир. Или спасет его. Когда Руби обвила руками ее шею, Брианна крепко обняла ее, позволяя Руби обнимать себя. Позволяя себе быть любимой, в последний раз. Затем, вырвавшись из объятий, она поцеловала Руби в щеку и ускользнула в темноту.

Она исчезла.

Когда Джунипер вернулась в особняк, пожар уже бушевал в полную силу. Может, это и к лучшему, сказала она себе. Лучше увидеть дымящийся скелет, чем смотреть, как одноклассник горит заживо, и быть не в силах этому помешать. Она слышала крики Паркера, пока бежала через газон, слышала грохот в дверь, но теперь этот грохот прекратился.