Алекс Д - Выжившая

– Я же просила не курить в машине!

– В твоей, а это моя, – широко и беззлобно ухмыляюсь я. – Шерил останется, – добавляю непререкаемым тоном, выпуская в окно струйку дыма. – И мы расскажем ей все, как есть.

– Она мне не нравится, Оли, – демонстративно прикрывая нос ладошкой, морщится Гвен. – До ее появления все было спокойно. Ты был спокойнее, а сейчас словно помешался на этой… Шерри.

– Ты просто ревнуешь, – расплываюсь в улыбке, стараясь разрядить напряжение.

– Не смешно, – недовольно ворчит Гвен, не разделяя моего легкомысленного настроя. – Я давно говорю, что тебе нужно найти постоянную хорошую девушку без проблем и сложностей.

– А чем плоха Шерил Рэмси? – с искусственной небрежностью осведомляюсь, подмигивая оглянувшейся девушке из пролетевшего мимо кабриолета.

– Ты специально дразнишь меня или говоришь серьезно? – кожей чувствую, как Гвендолен препарирует меня наживую острым дотошным взглядом.

– Серьезно, Гвен, – постукивая пальцами правой руки по рулю, левой подношу к губам сигарету и глубоко затягиваюсь. – Между нами есть какая-то связь. Она не такая, как все. У нас все серьезно, понимаешь?

– Что у тебя с рукой? – Гвендолен резко меняет тему, переключая спектр внимания на унылый пейзаж за окном. Блеклые осенние краски не способствуют оптимистическому настроению. Гвен не умеет расслабляться, слишком много думает и работает.

– Поранился, – пожав плечами, отвечаю на заданный вопрос.

– Как?

– Гвен, да какая разница?

– Разница есть, – настаивает сестра.

– Порезался в кабинете канцелярским ножом.

– Ты не был сегодня в офисе, Оливер.

– Гвен, я звонил тебе с офисного телефона, – осторожно оспариваю я, бросив на сестру вопросительный взгляд. Она странно себя ведет сегодня, задает какие-то нелепые вопросы.

– Я звонила тебе на твой сотовый. Ты трахаешься с ней. В этом все дело? – с откровенной агрессией бросает Гвен, оборачиваясь ко мне.

– Что? С кем? – у меня случается когнитивный диссонанс от отсутствия связи и какой-либо логики в услышанных словах. Резко крутанув руль, съезжаю на обочину. – Ты в своем уме, Гвен? – вырубив двигатель, всем корпусом разворачиваюсь к сестре.

– В своем, – с вызовом кивает она, прострелив меня свирепым взглядом. Я сто лет не видел ее в такой ярости. Неужели у несчастной, страдающей комплексом вины девочки прорезались зубки и характер? Этот феномен нужно срочно изучить и подавить, пока ситуация не вышла из-под контроля. – А вот ты вряд ли. Тебя тянет на ненормальных, Оли.

– Что в твоем понятии «ненормальные»? – уточняю сквозь зубы, прикладывая максимум усилий, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Иногда Гвен бывает чересчур грубой и прямолинейной, но я знаю, что внутри она совсем другая. Ее агрессивные эмоции – это способ защиты. Гвен паникует, когда чувствует опасность, и реагирует. Обычно я терпим к случающимся припадкам. Обычно, но…

– Психически нестабильные больные нимфоманки. Твоя последняя подружка была такой же, – с отвращением выплевывает Гвен. Сегодня она явно перегибает.

– Прекрати! – приказываю командным тоном, который всегда действует безотказно.

– Тогда ты тоже ходил с блаженной улыбкой, с ног до головы исполосованный когтями, – вырвав недокуренную сигарету из моих пальцев, Гвен швыряет ее в окно. В индиговых глазах пляшут адские огни, губы кривятся в злой усмешке.

– Поверь, я взрослая девочка и знаю, как выглядят следы безумной страсти, – поднимает руки вверх и несколько раз сгибает указательные и безымянные пальцы, изображая кавычки. – Это были не они. Скажи мне, ты мазохист, Оли? Или тебя заводят девушки с придурью? Или ты бьешь их, а они защищаются? Черт… – она нервно смеется, осознав, какую ересь только что сказала. – Боже, я скоро сама свихнусь, – закрыв лицо ладонями, измученно бормочет Гвен. – Это невозможно, Оливер. Нельзя жить в постоянном страхе. Я устала.

– И что ты предлагаешь? – участливо спрашиваю я, исподлобья наблюдая за расклеившейся сестрой. Она шумно втягивает воздух, запуская пальцы в растрепавшиеся волосы.

– Давай избавимся от них обоих, – произносит на выдохе.

– Не понял… – озадаченно смотрю на нее. Понял, но поверить не могу, что у Гвен язык повернулся ляпнуть подобное.

– От этой Шерри и Дилана, – бесстрастно уточняет сестра. – Он хотел ее. Пусть забирает.

– Ты же не серьезно, – недоверчиво тряхнув головой, я тщетно ищу на лице Гвендолен следы притворства и неискренности. Да что, черт побери, с ней такое?

– Однажды ты позволил ему, – негромко бормочет она, намеренно ударяя по самому больному месту.

– Заткнись! Закрой свой чертов рот, Гвен, – рычу по слогам, срываясь на крик. Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, Гвендолен замечает, что довела меня до ручки, и кривит губы в саркастической улыбке.

– Или что? Натравишь на меня своего личного цербера? Или его кошку? Я должна описаться от страха?

Резкая вспышка концентрированной боли в середине ладони отрезвляет, и я успокаиваюсь так же внезапно, как вскипел. Не могу, не хочу и не умею злиться на Гвен. Она – мой единственный маяк в этом *бнутом мире.

– К слову о кошке, – невозмутимо возвращаюсь к разговору. – Ее нет в комнате Дилана.

– Херовый признак, – мрачно и как-то слишком спокойно отзывается Гвендолен. – В доме тоже нет?

– Нет, я не нашел, – отрицательно качаю головой. – Но она оцарапала Шерил позапрошлой ночью.

– Супер, – отвернувшись, Гвен круговыми движениями потирает виски, прикрывая глаза длинными ресницами.

– Что это еще значит? – озадаченно спрашиваю, включая зажигание и трогаясь с места.

– Это значит, что я согласна поговорить с мисс Рэмси. Но сначала мне нужно принять душ, привести себя в порядок и поменять гортензии в вазах. Нарежь мне свежих, пожалуйста, пока я буду в ванной. Кстати, ты помнишь, почему я выращиваю именно гортензии?

– Твои любимые цветы? – предполагаю с улыбкой, которая мгновенно гаснет, стоит задеть взглядом побледневшее лицо Гвен.

– Я сказал что-то не то? – искренне недоумеваю, вопросительно глядя на сестру.

– Следи за дорогой, Оливер, – бесцветным тоном просит Гвен и до самого дома не произносит больше ни слова.

Особняк встречает нас тишиной и темными окнами. Прислуга разъехалась, и внешнее освещение только подчеркивает сумрачную пустоту внутри. Kanehousgarden выглядит необитаемым, отталкивающим и одиноким, но я знаю, что это далеко не так. Старые дома не любят посторонних глаз, у них сварливый характер, с ними сложно договориться, услышать, почувствовать. Мне удалось.

– Ненавижу это место, – зябко поежившись, бормочет Гвен. Звонко цокая каблуками по тротуарному покрытию, она кутается в длинный кремовый тренч и с опаской поглядывает на окна, взирающие на нее с не меньшим подозрением. Дом не любит Гвен, но терпит ради меня. Подняв голову вверх, я вдыхаю влажный прелый запах увядающей природы. Ощущение безмятежного спокойствия растекается по телу, стирая горький осадок, оставшийся после ссоры с сестрой. Ветер треплет мои волосы, приветственно шелестит в верхушках деревьев, щедро посыпая дорожки сухой листвой. – Уверен, что Шерил не сбежала?