Алекс Д - Выжившая

– Ни о чем, – неопределенно передергиваю плечами. – Так, женская болтовня. Ничего интересного.

– Ты не передумала остаться? – шагнув ко мне, Оливер скользит по моему лицу задумчивым взглядом, задерживаясь на губах дольше, чем следует.

– А должна? – невольно отступив назад, вжимаюсь лопатками в стену. Сердце тревожно екает и неумолимо ускоряется. Прошедшая ночь теперь кажется далеким сном. Все-таки я дико невезучая. После стольких месяцев воздержания переспать с психом надо еще умудриться. А самое нелепое в том, что я догадывалась, чувствовала, что с этим парнем что-то не так. Иногда надо прислушиваться к тревожным звоночкам, а не идти на поводу у инстинкта размножения.

– Тебе ничего не угрожает, Шерри. Я позабочусь о твоей безопасности, – убедительным тоном обещает Оливер, приближаясь вплотную. Его тело, горячее и жесткое, вжимается в мое, слабое и безвольное. Сдавленно пискнув, я запрокидываю голову, больно ударяясь затылком. – Ты никогда не пожалеешь, что осталась, – низкий голос проникает в мое затуманенное сознание, вызывая горькую улыбку. Смело и самонадеянно, но Оливер верит, что контролирует ситуацию. Я, например, точно уверена, что ни хрена не контролирую. Ни свое тело, ни мысли, ни разыгравшееся либидо. По ходу мы на равных, Оли.

Его ладони упираются в стену, заключая меня в капкан стальных мышц. Он пахнет дождем, океаном и безумием. Опасный опьяняющий коктейль. Я должна бежать от него, биться в истерике, дрожать от ужаса, но продолжаю смотреть в разгорающиеся гиацинтовые глаза, испытывая чувство близкое к темному восхищению, запретному любованию, нездоровой жажде. Это чертовски странно, необъяснимо и жутко. Это до жути неправильно. Я схожу с ума точно так же, как прошлой ночью, переступаю черту. Безумие заразно… знаю, но впервые так греховно-сексуально. Выдернув рубашку из-под ремня, я забираюсь под нее ладонями, чтобы жадно скользить по пылающей коже, окаменевшим от напряжения мышцам и натянутым жгутам вен. Я пью его голодное тяжелое дыхание, погружаясь в потемневшие раскаленные ультрамарины, по собственной воле тону в чернильной космической мгле широких зрачков.

– Ты самая смелая женщина из всех женщин, что я знал, – хрипло шепчет Оливер, дотрагиваясь до моей щеки невесомым, осторожным касанием. – Я думал, ты возненавидишь меня.

– Вы должны были сразу мне сказать, – облизав пересохшие губы, взволнованно бормочу я. – Ты должен был.

Он туманно улыбается, убирая выбившийся локон мне за ухо, большим пальцем поглаживая пульсирующую сонную артерию.

– Ты бы сбежала, Шерри.

– А теперь слишком поздно. Я не отпущу тебя, – обещаю, наклоняясь к приоткрытым губам, и все причины, которые привели Шерил, становятся неважными, кроме только что принятого решения. Она принадлежит мне с этой минуты, и если понадобится… ради нее я сделаю то, что не решался долгие годы, сопротивляясь мольбам сестры и голосу разума.

– Это угроза? – моргнув, выдыхает Шерри. Ее дрожащее тело безотчетно и нетерпеливо льнет к моему, пробуждается, наливаясь обжигающим желанием. – Я не могу, – отчаянно шепчет она, чувствуя горячее прикосновение губ на своей шее. Языком я ловлю ее бешеный пульс, считывая совершенно иной ответ.

– Ты только что сказала «да», – лизнув уголок ее губ, я целую теплый податливый рот, пропуская сквозь себя беспомощный стон. Тонкие пальцы зарываются в мои волосы, несильно оттягивают назад. В расплавленных карамельных глазах застывает выражение, близкое к боли.

– Не могу, Оливер, – задыхаясь, повторяет она, но я отказываюсь верить отчаянной мольбе дрожащего голоса, жадно покрывая поцелуями ее шею, спускаясь ниже, расстегивая ряд маленьких пуговиц на блузке. Дергаю вниз кружевные чашечки бюстгальтера, приподнимая ладонями упругие налившиеся груди. Склонив голову, неторопливо очерчиваю по кругу твердый бутон, проделывая пальцами то же самое со вторым, несильно прикусываю зубами и снова слышу шумный вдох, преходящий в сдавленный стон. Скользнув рукой вниз, ласково веду пальцами по стройному бедру, медленно, чтобы ненароком не спугнуть, поднимаю подол узкой юбки, пока та не оказывается на уровне ягодиц.

– Господи… хватит… Гвен, она услышит, – царапнув острыми коготками мои плечи, едва различимо бормочет Шерил, вспомнив, что мы все еще находимся в коридоре, в полуметре от двери в спальню моей сестры, которая в любой момент может открыться.

– Она не посмеет выйти, Шерри, – обещаю я, задрав юбку Шерри до талии, и опускаюсь на колени. Моя рубашка уже несколько минут валяется на полу, а женские трусики насквозь мокрые. Подняв голову, я смотрю в распаленное розовое лицо Шерил, в ее ошалелые почерневшие глаза. Она самое сексуальное и чувственное создание, нереально прекрасное в своем откровенном желании. Волосы в беспорядке рассыпаны по плечам, блузка небрежно распахнута на груди, над стянутым до пояса бюстгальтером бурно вздымается красивая грудь с призывно торчащими сосками.

Властно сжимаю перемотанной рукой тугое полушарие и, не отпуская отчаянно-голодного взгляда Шерри, кружащими движениями потираю сосок шершавой поверхностью большого пальца. Она всхлипывает, кусая губы, прогибается навстречу ласке, непроизвольно сжимая стройные бедра. Я оглаживаю их свободной рукой, приручая, настраивая, испытывая. С мучительной неторопливой нежностью, не думая о собственном возбуждении, до предела натянувшем ширинку брюк.

Это наивысшая стадия удовольствия, наблюдать, как бархатная разгоряченная кожа Шерил покрывается мурашками, как она вздрагивает от каждой ласки, как глотает рвущиеся из груди стоны, как отчаянно сопротивляется своим желаниям.

Ее неотточенная бурным опытом выдержка трещит по швам, когда мои пальцы переключаются на внутреннюю часть бедра, плавно вырисовывая невидимые глазу узоры, вскользь задевая край трусиков, невесомо касаются влажного пятна по центру и сдвигаются выше, надавливая, растирая, пока приглушенные стоны не превращаются в умоляющие поскуливания. Я успокаивающе целую низ плоского живота, поглаживая губами полоску кожи над резинкой трусиков.

– Не спеши, милая, – эта изощренная пытка не только для Шерил. Это общая агония. Густой и пряный аромат женского возбуждения усиливается, вызывая очередной болезненный приток крови к окаменевшему в брюках органу. Минута промедления, и мы взорвемся до того, как дойдет до непосредственного процесса, а я слишком сильно хочу кончить, находясь глубоко внутри ее страстного тела. Оттянув пальцами край кружевной ткани, ритмично надавливаю на влажную разбухшую горошину и слышу первый полноценный стон. Он переходит в задушенный крик, когда пальцы заменяет мой жадный рот. Шерил широко раскрывает бедра, доверяя свою горящую плоть под удары моего языка, атакующего разбухший узелок. Густой сок на моих губах слаще карамели, я слизываю его и скользящим движением погружаюсь в тугую горячую промежность. Шерил содрогается всем телом, зажимая рот ладонью, хаотично насаживаясь на мой язык. Абсолютно бесстыдная в своем стремлении добраться до края. Невыносимо-прекрасная, сладко-жгучая и порочно-невинная.