Алекс Д - Выжившая

Меня приводит в ужас ощущение облегчения и предвкушения от мысли, что в течение двух дней нам с Диланом никто не помешает. Да, я осознаю, насколько странно это звучит, но какая-то неправильная, испорченная часть меня отчаянно стремится к темноте, олицетворяемой Диланом Кейном, несуществующим Диланом Кейном. Безумным отражением, отрицательным дублем Оливера, чья привлекательность в моих глазах возросла многократно с появлением его второго я.

Вдохнув воздух полной грудью, я улыбаюсь, как пьяная, и чувствую себя точно так же. Порывисто сдергиваю с шеи тонкий полупрозрачный шарф и швыряю его вниз. Ветер радостно подхватывает легкий лоскут ткани и уносит в сторону яблонь, чтобы украсить лысые ветви. Мой маленький вклад в убранство сада.

Впервые за проведенное время в Kanehousgarden я отказываюсь анализировать происходящее. Всего несколько дней изменили мою действительность до неузнаваемости, погрузив в пучину пугающих и запутанных, порой необъяснимых событий. Я с опрометчивым азартом вступаю в предложенную игру, следую ее не озвученным, но прозрачным правилам. Возможно, я ошибаюсь, и результат может стать для меня фатальным. Я никогда этого не узнаю, если не попробую.

– Ты хочешь, чтобы я прочла это? – спустившись в библиотеку, усаживаюсь за массивный стол из красного дерева и придвигаю к себе исписанные ровным почерком страницы.

Ты должна читать, Шерри , соглашается сдержанный уверенный голос, прозвучавший в моем подсознании.

Поразительно, как четко и дотошно Оливер следует своей вымышленной фантазии. Первые станицы содержат текст, с которым я уже имела возможность ознакомиться. Оли не знает, что я была на чердаке, разговаривала с Диланом.

Дважды!

Свихнуться можно. Кейн очень продуманный псих. Совершено уникальный в своей последовательности и скрупулезности. Подобный персонаж мог бы стать интересным пациентом для практикующего психиатра. Дженнис Гилбер точно была бы от него в неописуемом восторге.

И я тоже. В абсолютном, диком, неописуемом, абсурдном восторге.

Продолжая улыбаться, словно умалишенная, откладываю в сторону одну за другой прочитанные страницы рукописи, пока не добираюсь до новых, тех, что вижу впервые. Сердце взволнованно дергается, пульс подскакивает от предвкушения, а жадный взгляд пробегает по первым строчкам очередной порции безумных откровений Дилана.

Если бы я знала, что меня там ждет.

Если бы только знала…

Последний фрагмент рукописи

Это был наш последний день перед самой длительной ночью.

Время ответов на вечные вопросы: на что мы готовы, чтобы выжить, и что способны принести в жертву. И самое главное – для чего? Или кого?

Выжить ради жизни? Ради любимых? Самих себя?

Ради шанса искупить вину, исправить неисправимое, начать сначала, с нулевой отметки?

Зачем?

Стать кем-то другим или все-таки принять себя?

Испытания даются нам, чтобы извлекать уроки, или же они часть хаотично беспорядочных событий, которыми никто не управляет? Кроме нас самих, нашего восприятия, силы духа, желания придать смысла бессмысленному, жажды шагнуть дальше, чем другие?

Это был наш последний день перед самой длительной ночью.

Конечная точка, в которой схлестнулись слабость и сила, предательство и спасение, жизнь и смерть, конец и начало, страх и выбор… и тьма и свет, как бы пафосно это ни звучало.

Она знала, предчувствовала и не боялась. Страх исчезает перед лицом вечности, включая дарованные предками инстинкты, благодаря которым мы существуем до сих пор. Они сильнее социальных правил, норм морали, внутренних установок личности.

Я стал ее проводником в новый, неизведанный страшный мир. Он был не лучше прежнего, но и не хуже. Другой. Я открыл двери в новый дом, где она столкнулась с той стороной своей личности, которую предпочитала не замечать. Мы вошли туда вместе, и в первый момент она задохнулась от крика, от боли, пульсирующей в кровоточащих ранах, от предсмертной агонии. Не своей. Шерри было необходимо чуть больше времени, чтобы понять. Чуть больше, чем мне, и несоизмеримо меньше, чем тем, кто не выжил.

Мы оказались в самом сердце безумия, чудовищной вони и грязи, растекающейся по полу багровыми реками, густыми брызгами стекающей по стенам. Монстр оторвался от своей жертвы и посмотрел на нее. Ощерился, почувствовав отчаянный страх, вдыхал его раздувающимися ноздрями, пробовал, высунув свой раздвоенный язык. Он выжидал, оскалив клыки, насмехался, оценивал.

– Смотри, – сказал я, и она смотрела, цепляясь в мои ладони сломанными когтями, разрывая кожу до глубоких рытвин и хлещущей крови. – Скажи мне, что ты видишь?

– Дьявола, – ответила быстро, не сомневаясь.

– Еще?

– Я вижу Руби.

– Ты видишь хищника и жертву, Шерри, – возразил я. – Но кто ты?

– Я твой друг, – она жалобно всхлипнула, глядя на меня сквозь пелену багрового безумия, стоя в самом центре слияния багровых рек. Шерил была сердцем багрового тумана. – Ты говорил мне, что поможешь.

– Я помогаю, – заверил, удивляясь, что она сомневается, не угадав мой замысел. – Кто ты, Шерри? Заблудший котенок, обреченный стать жертвой, или хищник, достойный уважения и пощады такого же, как ты? Монстру нужен трофей, Шерри. Жизнь за жизнь. Ты готова?

– Я не могу, – она отчаянно затрясла головой.

– Освободи ее или ляг рядом.

– Я не сделаю этого, – Шерри схватила мои разорванные руки и целовала окровавленные пальцы, омывая своими слезами.

– Сделаешь, – произнес, словно клятву, и, раскрыв ее ладонь, вложил в нее оружие. Легкое, простое и меткое. Идеальное для новорожденной Шерри. – Это не больно. Начни с сердца. Я научу…

Она умоляла, просила, но я не мог сделать этого за нее. Некоторые сражения можно выиграть только в одиночку. Это была ее война. Я лишь взял за руку и показал путь. Я дал Шерри возможность выбора.

Я был единственным, кто мог понять. Я привел ее на пастбище и научил охоте. Стал другом, обретенным там, где она меньше всего ожидала его встретить.

Закрой глаза.

Не смотри.

Беги.

Но что получил от всего этого я?

Освобождение.

Ты обещала .

Время пришло.

Принято считать, что ад – это место, из которого не возвращаются, билет в один конец, последний выписанный жизнью счет за все, что мы успели наворотить. А если речь идет не о мифическом, а о реальном аде? Здесь, на земле, рядом с нами.

Возможно ли вернуться, выжить?

Да, но иногда выжить недостаточно, чтобы покинуть ад. Он преследует нас, прорастает внутри, овладевает. Порой мы сами забираем его с собой … или становимся тем, от кого отчаянно жаждали убежать, и создаем собственный ад на правах главного монстра .