Алекс Д - Выжившая

– Зачем тебе это делать? – снова оказавшись в тупике, с неподдельным недоумением спрашивает она.

– Чтобы скрыть правду о себе, которую не хочу принимать.

– Но это не так?

– Не так, – позволяю себе подобие улыбки, ее слабую, кривую тень и, следуя правилам Шерри, резко меняю тему. – Девушка существовала.

Шерил замирает в напряженном неверии и, повернув голову, сморит на меня. Я – прямо перед собой, продолжая ненавязчиво и лениво массировать кожу ее головы, пропуская шелковистые локоны между пальцев.

– Она нашла тебя? – затаив дыхание, Шерил озвучивает единственный пришедший в голову вариант. Вполне логичный, надо признать, но лишь частично верный.

– Да. Не сразу, и, конечно, она не поверила. Как и ты. Сочла Оли современным прототипом Гамлета. Ты помнишь, кем был шекспировский Гамлет, Шерри?

– Он притворялся сумасшедшим, чтобы отомстить убийцам отца за его гибель, – удивительно, она помнит Гамлета, но забыла, как смогла выбраться живой из логова монстра. – Оливер выразил подозрение, что Уолтера Хадсона мог убить ты.

– А что ты об этом думаешь, Шерри?

– Он хочет, чтобы это был ты.

– Как сильная сторона его отколовшейся личности, – довожу до логического конца версию Шерил. – Спаситель невинной маленькой девочки, которую вынес из огня на руках. Но…

– Тебя там не было, – утверждает Шерри.

– Я был там, – спокойно говорю я. – Каждое слово, что ты прочитала, абсолютная правда.

– Но это же бред. Шизофрения в чистом виде, – восклицает Шерил. – Зачем Хадсону разделять сыновей? А его жена? Она разве не знала, что родила двоих? Я уже молчу про социальные службы, друзей, соседей, врачей, которые вели беременность.

– Что из вышеозвученного помогло твоей матери вспомнить, что ты жива? Соседи, друзья, социальные службы, психиатры?

– Мы говорим не о моей матери. Давай вернемся к пропавшей девушке, – Шерри снова выбирает бегство. Я могу надавить, но будет ли это верной стратегией? – Ты что-то сделал с ней, Дилан? – выдержав паузу, едва слышно спрашивает Шерил. Вздохнув, я встречаю ее настойчивый взгляд, умоляющий меня солгать. Но ложь – это грязь. И чем быстрее Шерил поймет, как опасно лгать в моем присутствии, тем быстрее мы сможем получить то, ради чего оказались здесь.

– Я много чего сделал с ней, Шерри, – спокойно отвечаю я, удерживая в ладонях лицо дернувшейся в панике девушки. – Что-то ей понравилось, но в основном привело в ужас. Она рассчитывала на несколько иной исход взаимоотношений с Оливером Кейном.

– Ты ее убил? – шепотом осмеливается спросить Шерри.

– Показал ее истинное лицо.

– Что это значит? – она цепляется в мое запястье, в тщетной попытке освободиться, но я продолжаю крепко удерживать ее, вжимая затылком в свои колени.

– Все мы играем, Шерри, – успокаивающе поглаживая заострившиеся скулы в противовес своим действиям, мягко отвечаю я. – Носим маски, словно дорогие, сшитые на заказ костюмы, следуем общепринятым играм. Кто-то ради развлечения, другие с целью извлечения выгоды и получения более высокого статуса, третьи, чтобы произвести ложное впечатление или заслужить доверие. А некоторые следуют правилам, чтобы выжить.

– Ты убил ее? – хрипло повторяет Шерил, отказываясь вникать в смысл моих слов.

– Она сделала это сама, – отвечаю с легким разочарованием. Ужас в ее распахнутых глазах сменяется растерянностью.

– Покончила с собой?

– С жизнью, – уточняю непринужденным тоном.

Следующее утро

Я еще никогда не чувствовал в себе такого острого, непреодолимого желания – убить. Убить хладнокровно, предумышленно, с изощренной жестокостью. Сдавить горло и удерживать голыми руками, пока безумные глаза брата не потухнут, а лживый язык не вывалится из пасти.

Я открываю замок на железной решетке, а мои пальцы трясутся от нетерпения воплотить все то, что я прокрутил сотни раз в своей голове, пока поднимался на проклятый чердак.

Но как только бурлящая волна мрака обрушивается на меня стерильным смрадом, первоначальная ярость меркнет под неживым стеклянным взглядом Дилана, возникшего из иссиня-черного плотного тумана. Уверенность в собственных силах гаснет, словно свеча от холодного порыва ветра.

– Доброе утро, Оливер, – невыразительно приветствует меня близнец. – Я ждал тебя вчера вечером или ночью. Что тебя задержало?

– Темнота, – едко бросаю я. Дилан не удивляется. Нет ни малейшей необходимости пояснять, что означают мои слова. Ублюдок знает.

– Она не спит с тобой при свете. Да, Оли? Говорит, что в темноте чувствует себя в безопасности, и ты веришь. Она так убедительно лукавит. Гораздо лучше, чем ты.

– Заткнись! – прихожу в ярость, мгновенно вспоминая, зачем шел сюда. Я вернулся из офиса поздно. Шерри уже спала. Я не стал ее будить, а лег рядом и остался до утра, а потом… на рассвете увидел эти ужасные полосы на ее шее. Само собой, я потребовал объяснений и получил их.

– Хамство неуместно, Оливер. Ты явился ко мне, а не наоборот, – хладнокровно напоминает сукин сын. – Темнота помогает Шерил дорисовать желаемый образ. Но при свете дня он разрушается, и приходит неудовлетворенность, разочарование, злость. Запрети ей использовать себя для воплощения фантазий, Оли. Или все закончится, как в прошлый раз.

– Я, кажется, попросил тебя заткнуться, – предупреждающе рычу на брата, но тот абсолютно непрошибаем.

– Я решил, что твоя просьба не подлежит удовлетворению.

– Шерил снова поцарапала твоя кошка…

– Несуществующая кошка, – невозмутимо обрывает меня Дилан, срывая планку моего терпения и великодушия. До хруста сжав кулак, я замахиваюсь на брата, но тот уверенно перехватывает удар раскрытой ладонью.

– Кошка набросилась на Шерил, когда она спала, – разъяренно хриплю я. – В собственной постели. Вся подушка в крови, словно эта тварь драла ее на части.

– Это версия Шерри, Оли, – спокойно произносит Дилан. – Ты помнишь, каких девушек выбирал отец? Неудачливые суицидницы, маниакально-депрессивные наркоманки, психованные нимфоманки. Не видишь никакой связи?

– В прошлый раз ты говорил иначе. Что… он выбирал лучших, – взяв себя в руки, холодно напоминаю я.

– Из того сброда, который попадал в его кабинет, – дополняет свою версию Дилан. – Уолтер Хадсон убивал своих пациенток. Среди них не было здоровых.

– Шерри не была его пациенткой.

– Давай поговорим, почему она привлекает тебя сейчас.

– Я верю ей, Дилан, – бросаю несгибаемым твердым тоном.

– Это твое право. Не вини себя, когда в следующий раз найдешь ее раскачивающейся в петле. – Дилан хищно оскаливается, крепче сжимая пальцами мой кулак. Пару секунд с глухим изумлением наблюдаю за откровенно угрожающими эмоциями на лице брата. И только потом замечаю на его руке точно такую же повязку, как у меня. Проследив за направлением моего взгляда, ублюдок невозмутимо отступает назад.