Алекс Д - Выжившая

Пора вернуться домой, Шерри.

Открой глаза…

Каждый раз, когда я поднимаюсь в темное логово Дилана, замечаю новые детали в обстановке, которым не придавала значения ранее. Например, сегодня я вижу дверь на левой стене квадратного помещения. Она находится в непосредственной близости от зловещего темного угла, откуда Дилан любит так гротескно появляться. Волшебник из всем известной Страны Оз нервно курит за своей жалкой ширмой. Я имею дело с непревзойденным мастером манипуляций над человеческим сознанием, или хитрым и изворотливым психопатом, или потерявшимся безумцем, как и я ищущим свой путь, свой собственный путь к исцелению, свободе, избавлению от тяжкого бремени вины. Нет страшнее кары, чем та, на которую мы обрекаем себя сами.

Мне кажется, я понимаю, что Дилан хотел мне сказать… Или Оливер. Или они оба. Истина всегда многолика, к ней может вести множество окольных дорог, но только одна верная. Только одна настоящая.

Угол для «наказаний», впитавший в себя всю тьму комнаты, сегодня пуст. Бесшумно приближаюсь к загадочной двери и несильно толкаю ее от себя, потому что по традиции на ней нет ручки. Она на удивление легко поддается, словно меня ждали или хозяину неизученного пространства нечего скрывать. Я переступаю через несуществующий порог и оказываюсь внутри, в тусклом рубиновом полумраке и пронизывающей тишине, от которой закладывает уши.

Обалдеть, все-таки красная комната существует! Взрослые сказки не врут! Я так и знала!

Мой восторг длится недолго. Все приятные моменты в этой жизни несправедливо кратковременны. Дверь бесшумно захлопывается за мной, сквозняком обдавая взмокший от напряжения позвоночник. Сделав еще пару шагов на негнущихся ногах, застываю посреди прямоугольного помещения, окутанного слабыми красноватыми волнами рассеянного ультрафиолета, излучаемым установленными под потолком лампами из толстого черного стекла. Закономерный выбор, учитывая, что Дилан помешан на стерильности и дезинфекции. Насколько я помню из уроков физики, небезопасно находиться долго в замкнутом пространстве, где используется ультрафиолет. И специальные очки не помешали бы. Но откуда мне было знать, что Дилан настолько паталогически одержим чистотой? В любом случае, я не планирую задерживаться здесь надолго.

Пары секунд беглого осмотра комнаты оказывается достаточно, чтобы понять отсутствие какой-либо связи с извращенными сексуальными наклонностями владельца. Совру, если скажу, что меня это обрадовало.

Я внутри обычной комнаты. Почти нормальной, не считая отсутствия окон, стандартных дверей и освещения. Многофункциональное помещение с кухней, ванной и туалетом. М-да… Продумано до мелочей и малейших нюансов. Гениально-дикое и эстетически-красивое безумие.

Первоначальная тревожность рассеивается быстро. Я не чувствую опасности, нервного озноба и каких-либо неприятных ощущений. Алая полутьма не пугает, не раздражает зрительные рецепторы. Мне комфортно и интересно… Интересно понять, сколько времени у Оливера ушло, чтобы организовать это место, воссоздать по закрепившейся в голове картинке. Нужна нехилая смелость, максимальная сосредоточенность и определенные навыки, чтобы перенести образы из своего воображения в реальность.

Кто в здравом уме собственноручно будет строить себе тюрьму, даже если она максимально стерильна и приспособлена для проживания? Правильно, психически нестабильный человек с навязчивой маниакальной идеей.

Стеклянная душевая кабинка и туалет находятся в левом углу и отделены матовой ширмой от зоны отдыха, справа подобие компактной кухни с раковиной, парой шкафчиков, электрической панелью для приготовления еды и небольшим квадратным холодильником. Даже высокий барный стул имеется. Крутящийся, стильный, с красным кожаным сиденьем. Я пробую забраться на него, но получается не очень изящно. Присесть красиво и сексуально – это не про меня. Чувствую себя глупо и поспешно слезаю. Стул настроен под рост Дилана, а тот гораздо выше меня.

Окончательно осмелев, я поочередно заглядываю в ящики в поисках чего-нибудь этакого, запретного, дискредитирующего. Но увы… До тошноты скучно, и в то же время космически красиво, благодаря флуоресцентному эффекту; стерильно, судя по отсутствию световых неоднородных пятен. Консервные банки, пластиковые контейнеры, даже бутылки с маслом упакованы в термопакеты на молнии. Темнота в холодильнике светится всеми оттенками голубого. Отключен за ненадобностью или просто неисправен. Об алкоголе вообще речи нет. Криминалисты с их волшебными чемоданчиками, оказавшись здесь, точно впали бы в отчаяние. В комнате чище, чем в операционной, и пахнет лучше. Точнее ничем не пахнет.

И, разумеется, нет ни малейшей надежды наткнуться на аккуратно расчлененные и заботливо замаринованные части тела пропавшей невесты Оливера. В отличие от засохшего гербария в оранжерее, она с большей долей вероятности благополучно жива. Если только… Дилан не скормил ее своей дикой кошке. Может, поэтому она такая бешеная и бросается на меня не из-за личной неприязни, а как на потенциальную пищу.

Интересно, а эти лампы не излучают случайно наркотические вещества? Иначе откуда берутся мои бредовые идеи?

– Выпить бы не помешало, – бормочу под нос, закрывая последний освоенный ящик.

– Здесь не пьют. И не громыхают, – непринужденно доносится с конца комнаты. Я резко оборачиваюсь на звук голоса, чувствуя, как волосы на затылке приходят в движение. Там, в темной розовато-фиолетовой дымке у самой стены расположена кровать. Ну почему мне не пришло в голову, что Дилан может находиться внутри этого чудесного места? Где ему еще быть, если в другой комнате пусто? Это Оливер может слоняться по дому, как и где хочет, а Дилан живет здесь. И в его версии происходящего – всегда. Но! Если бы все так и обстояло, он бы давно умер от облучения.

– Да я уже поняла, что тоска смертная – твое любимое развлечение. Когда оно тебе надоедает, ты приступаешь к другому – стерильная чистота называется, – я пытаюсь иронизировать, чтобы скрыть волнение, но судя по возникшей тишине, получается коряво. – Если честно, то тут уютнее, чем там, – добавляю скрипучим голосом и нервно откашливаюсь.

– Там, это где? – бесстрастно уточняет Дилан. Низкие вибрации его голоса завораживают. Мое мнимое спокойствие раскачивается, как маятник, от испуга и хаоса к запретному предвкушению и нездоровому азарту. Всему виной тягучие, ленивые интонации расслабленного хищника, сытого и спокойного. Его незаинтересованность дарит ложное ощущение безопасности, усыпляет бдительность, но в глубине души я чувствую, что нахожусь в одной клетке со смертельно-опасным зверем, готовым в любой момент разорвать меня на части, но медлящим по известной одному ему причине.