Хейди Перкс - Вернись ради меня

– О чем ты, черт возьми, говоришь?!

– Джилл, – вставляет Руфь все тем же пронзительным голосом. – Она пришла поговорить о Джилл.

Боб немного успокаивается:

– Джилл… Ясно.

Секунду я молчу, соображая, чего же так перепугалась Руфь, поспешив перебить мужа.

– Я только что узнала. Мне очень жаль, – говорю я.

Боб набирает полную грудь воздуха – гигантские легкие будто вбирают в себя весь воздух из комнаты.

– Только что? Наша дочь умерла шестнадцать лет назад! Именно поэтому ты вернулась? – спрашивает он с оттенком сарказма.

– Нет, я узнала об этом уже здесь.

Бросив сумку на пол, Боб Тейлор складывает руки на груди, впиваясь в меня взглядом.

– Зачем же ты пожаловала, черт тебя побери?

Руфь снова хватает салфетку, дрожащими пальцами сминая ее в тугой комок. Я понимаю, что не обязана объяснять свои действия Бобу, но не знаю, как иначе выбраться отсюда. Сейчас мне хочется этого больше всего.

Боб наклоняется, приблизив лицо почти вплотную к моему, и произносит:

– Ваша семья давно уехала с острова, и никому из вас не надо возвращаться. Что бы ты здесь ни делала, это никому не нужно.

Постояв несколько мгновений, он выпрямляется и отступает, указав на открытую дверь.

– Я больше не хочу тебя здесь видеть, – заявляет он, и я понимаю, что Боб говорит не о своем доме, а об острове.

Дойдя до начала аллеи, ведущей к пабу, я останавливаюсь, пытаясь восстановить дыхание. Я не ожидала теплого приема от Боба Тейлора, но к такому я была не готова.

Сжав кулаки, я стою, не зная, что предпринять. Фрея права, я пробыла здесь двадцать четыре часа и не добилась ни единого ответа, а вопросов только прибавилось.

– Стелла!

Я оборачиваюсь. Руфь зовет меня тихо, но настойчиво, спеша по дорожке и оглядываясь на паб. Значит, Боб, скорее всего, не догадывается, что жена решилась меня догнать.

– Спасибо тебе, – произносит она.

– За что?

– За то, что поговорила со мной о Джилл. Я уже несколько лет не слышала, чтобы кто-то произнес ее имя вслух.

– О Руфь, мне так жаль, – я пытаюсь взять ее за руку, но миссис Тейлор отстраняется. – Можем поговорить о ней еще, если хотите. Я могу рассказать столько историй из детства! – продолжаю я. – Было бы неплохо встретиться где-нибудь в другом месте, где нам не сможет помешать Боб.

Прикусив губу, Руфь снова оглядывается.

– Боб не может запретить вам говорить о Джилл, – говорю я, понимая, что это не правда. – Почему он меня выгнал?

– Мне не следовало выходить, – Руфь качает головой и направляется к пабу. Чуть помедлив, она оглядывается: – Это не моя вина, я не знала, не догадывалась… – ее глаза наполняются слезами.

– Конечно, вы не могли знать, – подхватываю я, заметив, что Руфь ищет моего взгляда, и понимаю – она считает, что обязана была догадаться. – Вы не можете винить себя в ее болезни – есть вещи, на которые мы не можем повлиять.

Руфь снова качает головой, приоткрывая рот, будто готова сказать что-то, что помогло бы избавиться ей от тяжкого груза на душе. Однако она произносит:

– Ты не сможешь понять.

Открыв дверь в кафе, я испытываю облегчение при виде приветливого, улыбающегося личика Мэг. Я снова заказываю горячий шоколад, на этот раз со взбитыми сливками и утешающим количеством зефирок сверху.

– Вы совсем замерзли. Я и не думала, что так похолодало, – говорит она, разглядывая мое пальто из плотной ткани.

– Немного замерзла, – соглашаюсь я, хотя вовсе не холод заставляет меня дрожать. Меня трясет от встречи с Тейлорами.

– По крайней мере, здесь сегодня больше людей, – продолжает Мэг, и я осматриваюсь. Посетители, рассевшись небольшими компаниями, тихо беседуют между собой. Тем не менее некая тревога по-прежнему висит в воздухе.

Выставив на стойку чашку с готовым шоколадом, Мэг присоединяет к ней тарелку с большим куском торта на ней.

– Это для вас. По-моему, вам не помешает подкрепиться.

– Выглядит потрясающе! Спасибо, – с признательностью говорю я, растроганная и согретая ее заботой. – Послушайте, а как вы обходитесь без мобильной связи?

– У нас есть вай-фай, – отзывается Мэг. – Можете воспользоваться, если хотите.

– Да, это было бы замечательно, – подхватываю я, и Мэг подает мне карточку. Достав телефон, я ввожу пароль.

– Мама сказала, что вы вчера заходили. Как она вам показалась? – спрашивает девушка.

– В полном порядке, – улыбаюсь я. – Было очень приятно увидеть ее.

Мэг со вздохом качает головой.

– Нет, с ней что-то не так, она совсем не в порядке. Я надеялась, что вы тоже заметите. – Она пожимает плечами, задумчиво продолжая резать морковку, которую только что нарезала.

Я хочу сказать Мэг, что она права, но в то же время не знаю, как это сможет помочь ей. Когда над дверью звякает колокольчик и входит новый посетитель, я пересаживаюсь в угол, чтобы наконец позвонить Бонни.

– Где тебя носит, черт побери?! – вместо приветствия орет сестра.

– Приятно слышать твой голос, – откликаюсь я. Бонни примет это за сарказм, но она даже не представляет, как я соскучилась по ней за полтора дня.

– Я столько раз пыталась дозвониться до тебя, даже зашла к тебе домой! Где ты?

– Я уехала на несколько дней.

В трубке повисает пауза, а затем сестра беспокойно выпаливает:

– О Боже, только не это… Ты же не туда поехала? Скажи мне, что нет!

– Я на Эвергрине, – понизив голос и поглядывая по сторонам, отвечаю я. – Всего на три дня. Я вернусь уже в пятницу.

– Зачем, Стелла? – Бонни плачет.

– Мне пришлось это сделать.

– Ты просто не смогла остаться в стороне?

– Нет, не смогла.

– И что ты рассчитываешь найти?

– Я хочу узнать, что произошло.

– Почему не из новостей, как все нормальные люди?

– Я имею в виду не это, – произношу я совсем тихо, прикрывая рукой телефон, – Бонни, я хочу разобраться, почему мы уехали с острова.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что это наши родители зарыли чертов труп? Вот в чем дело? Ты думаешь, что мы уехали, потому что они кого-то убили и закопали в саду?

– Конечно, нет, Бонни! Но… просто наш отъезд все изменил. И все разрушил.

– И тебе надо обязательно выяснить почему?

– А разве не надо?

На самом деле я понятия не имею, хочу я этого или нет. Двадцать пять лет я убеждала себя, что доверяю родителям, что жизнь на Эвергрине была именно такой, какой я ее всегда считала. Однако я знаю, что у родителей были свои тайны.

– Нет. Мне не надо, – цедит Бонни сквозь зубы. – Мне не понять, какое это имеет значение. Беда в том, что вы, психологи, считаете, что нужно хорошо покопаться в прошлом, чтобы изменить будущее. Хотя на самом деле исправить ничего нельзя. Но ты можешь продолжать в том же духе.

Я вздыхаю и даже не пытаюсь возражать.