Мэри Кларк - Пусть девушки плачут

«Нарушил ли я закон? – мысленно спросил он себя. – Использование соглашений о неразглашении и выплате отступных, чтобы заткнуть рот женщинам, ставшим жертвами Мэтьюса, позволило Мэтьюсу и дальше как ни в чем не бывало вещать на всю страну, но является ли это преступлением? Вряд ли. Я отнюдь не всегда бывал честен с теми женщинами, которых заставлял подписывать эти соглашения. Но есть ли это преступление? Нет, это просто жесткое ведение переговоров».

Однако полицейские наверняка захотят узнать, откуда ему стало известно, в каком отеле Кэти Райан остановилась на Арубе. И они тщательно изучат каждый доллар как поступивший на счет фирмы «Картер и партнеры», так и выплаченный ею. Сколько раз он просил своего армейского приятеля, работающего в агентстве кредитных историй, раздобыть ему информацию о расходах, сделанных с чужих кредитных карт? Раз восемь, а возможно, и десять? А как насчет выплат его приятелю из компании-оператора сотовой связи «Веризон» за то, чтобы тот добыл данные, касающиеся сотовых телефонов жертв сексуальной агрессии? И то и другое однозначно преступно.

Если покопаться, выяснится также и то, что весьма многие свои личные расходы он, Картер, оплачивал за счет средств «РЕЛ». Конечно, вряд ли «РЕЛ» из-за этого удостоится всеобщего сочувствия, но, пользуясь деньгами компании для оплаты своих личных расходов, он также совершал преступление – уклонение от уплаты подоходного налога.

А как насчет мешков денег, которые он по указаниям Младшего отвозил анонимным источникам информации? Я был всего лишь посыльным – такую отмазку мог бы использовать курьер, разъезжающий на велосипеде. Ему же как адвокату наверняка придется отвечать по полной.

Если у него отнимут статус адвоката, то ясное дело, что это лишит его и побочной юридической практики – ведения дел клиентов, оспаривающих свое незаконное увольнение с работы, которыми он занимается сейчас. Как же он тогда будет содержать себя и свою семью?

Понятно, что ему придется и дальше вести дела с «РЕЛ», но надо будет делать это так, чтобы больше не давать в руки Шерману сильных карт.

Мег Уильямсон сидела на диване, положив ноги на пуфик. Было девять часов вечера. Телевизор был выключен. Несколько минут назад она переключала каналы в поисках чего-нибудь интересного и наткнулась на «РЕЛ Ньюс». И увидела его . Его непринужденную улыбку, его всегдашние синий блейзер, белую рубашку и красно-синий галстук.

Мег захлестнуло чувство отвращения при мысли о руках этого паскудника, шарящих по ее телу. Она прошла на кухню, налила себе бокал «Шардоне» и вернулась на диван. Ее бабушка, бывало, называла те два бокала вина, которые она выпивала каждый вечер, «материнским молоком».

Мег сделала долгий глоток и наконец успокоилась. Часом ранее она завершила ритуал, который вот уже несколько лет был для нее главным моментом каждого дня. Свернувшись калачиком на кровати вместе с Джиллиан, она объявила: «Пора выбирать книгу». Джиллиан, как всегда, тут же подбежала к книжному шкафу и сделала вид, будто обдумывает, какую книгу взять. И, как всегда, как она делала из вечера в вечер, выбрала одну из своих любимых, чтобы не беспокоиться по поводу того, что случится на следующей странице, а просто получать удовольствие. «Как мать, так и дочь, – подумала Мег. – Мы обе не любим сюрпризов».

За те шесть недель, что Джиллиан ходила в первый класс школы, их вечерний ритуал претерпел изменения. Теперь большую часть повествования Джиллиан пыталась прочитывать сама, а Мег, помогая ей, когда это было необходимо, гладила дочку по светло-янтарным волосам. В школе «Понтирио Ридж», находящейся на одноименной улице, было три первых класса. В двух из них учителя были просто хорошими, а учительница третьего, пятидесятивосьмилетняя миссис Сильвермен, являла собой настоящую живую легенду. В этой школе она проработала тридцать три года. Те, кого она учила в начале своей карьеры и у кого теперь были уже собственные дети, устраивали школьному совету округа сцены, настаивая на том, чтобы их сыновей или дочерей учила именно миссис Сильвермен. «У меня не было никаких связей, – подумала Мег. – Просто в кои-то веки мне повезло».

Ее мобильник, лежащий рядом с ней на диване, вдруг зазвонил. Номер не определился. «О боже, пусть это будет банк, пытающийся впарить мне свою кредитную карту», – мысленно взмолилась она, отвечая на звонок. Но это оказался он.

– Планы изменились, Мег. Возьми ручку и бумагу, чтобы записать то, что я тебе скажу.

– Минутку, – коротко ответила она и, подойдя к письменному столу, взяла блокнот. Его грубость не переставала ее поражать. От него никогда в жизни не дождешься таких слов, как: « Как дела ?» или « Вам сейчас удобно говорить?»

– Я готова, – сказала она.

– Ты должна будешь поговорить с этой журналисткой, Джиной Кейн…

– Но вы же сказали…

– Я знаю, что я сказал. Заткнись и слушай сюда.

– Хорошо, – пытаясь подавить злость, сказала она

– Ты решила уйти из «РЕЛ Ньюс», потому что у тебя был маленький ребенок и ты считала, что тебе необходим нормальный рабочий день. Если он спросит, то ты никогда не слышала, чтобы в компании имели место сексуальные домогательства или вообще какие-то предосудительные явления. Все, с кем ты работала, особенно твои коллеги-мужчины, всегда вели себя учтиво и в строгом соответствии с профессиональной этикой. Ты записываешь?

– «Учтиво и в строгом соответствии с профессиональной этикой». Да, я записываю. – Ее все так же душила злость.

– Она спросит также, была ли ты знакома с Кэти Райан, когда работала в «РЕЛ». Прежде чем я скажу тебе, как ты должна отвечать и что тебе следует о ней говорить, должен тебе сообщить то, чего ты, возможно, не знаешь – на Арубе с Кэти произошел несчастный случай, и она погибла…

– Кэти мертва! – задыхаясь, выговорила Мег.

Они с Кэти поступили на работу в «РЕЛ Ньюс» одновременно – сразу после того, как окончили колледж, – и быстро подружились. И теперь ее сознание целиком заполнил образ девушки с длинными темными волосами и искорками в карих глазах.

– Скажи этой журналистке, – продолжал Картер, – что ты была знакома с Кэти Райан и очень огорчилась, узнав о ее смерти. И вот что ты должна сказать этой журналистке о том времени, когда Кэти работала в «РЕЛ Ньюс».

Записывая его инструкции, Мег, как ни пыталась, не могла полностью подавить рыдания. Затем Картер заставил ее прочесть ему то, что он ей надиктовал, словно она была неразумным ребенком.

Набравшись смелости, о наличии которой у себя она даже не подозревала, Мег бросила ему вызов:

– По соглашению, единственное мое обязательство – это не распространяться о том, что со мной произошло. В его условиях не было ничего насчет того, что я должна говорить неправду журналистам.