Иван Солнцев - Полет курицы

Миха приходит ко мне и садится рядом. Оказывается, я сижу на кожаном диване.

– Че ты там задвигал про брэнды? – интересуется он.

– Забудь. Это работа. Заводит даже на отдыхе.

– Это хорошо. Значит, ты человек своего дела. А вот я все никак не могу определиться.

– Ты ее знаешь? – киваю в сторону Лелечки .

– Ее знают все, кому нужно ее знать.

Удивительная штука, но стоило мне присесть – и опьянение спало, и мир стал четче, контуры объектов стали явными, да и Миха стал мне ближе и роднее.

– Ладно. Давай-ка расслабимся. Каждый со своей. Выберешь?

– На твой вкус, брат, – мне почему-то хочется заплакать; странное чувство повышенного комфорта и успокоения.

– Ты только не суйся из «виповки», – с параноидальным видом говорит Миха. – Нам такими нельзя светиться.

– Такими?

Он ничего не говорит и машет рукой. Я почти уже плачу. Миха куда-то уходит. Берет двух каких-то девиц за задницы, разделенные по швам ниточками трусов, и просто пропадает. Одна задница черная, как шоколад « Милка ». Вторая белая – как молоко « Тема ».

И что?

– Пойдем, малыш, – почти шепчет мне в ухо голос, от которого все начинает шевелиться в штанах.

Ну, я, конечно же, иду. Почему нет? Фрагменты помещений мелькают передо мной, как лошадки на детской карусели, не давая шанса сконцентрироваться ни на чем, и чем четче я ощущаю, как моя собственная рука на ходу залазит между ягодиц какого-то существа женского пола, тем меньше у меня шансов понимать, где я нахожусь. Все содержимое моего черепа наполняется одними лишь абстрактными чувствами, среди которых превалирует фильтрованное, незамутненное желание секса.

Туман рассеивается, когда я снова сажусь. На мне расстегивают рубашку, и я зачем-то снимаю одну запонку с рукава. Меня обслуживает девочка в прозрачной черной кружевной ночнушке с шикарной, хотя и явно силиконовой грудью, черными волосами и карими глазами. Меня несколько смущает ямочка на ее подбородке и тот факт, что она выглядит немного старше меня, но это все мелочи. Девочка шикарна.

В моей руке оказывается бокал. Видимо, шампанское. Во всяком случае, это бокал для шампанского. Выпиваю залпом. А где вкус? Что за «российское» вы мне подсунули?

Влажный язык путешествует по моей груди, по животу, который я намеренно напрягаю, чтобы сучка чувствовала не только крепкий стояк, но и пресс – хотя, какого черта эта может быть интересно проститутке, да и вообще нынешним телкам, которые чаще щупают твой кошелек, чем член? – и его путешествие понемногу начинает надоедать.

– А снять с меня штаны не входит в твою компетенцию? – выдаю с желчью в голосе

– Ах, да ты шутник, – хихикает и тянется уже, наконец, к напряженной ширинке.

Черт, ну как же эти девицы сосут, а! Главная проблема «хороших девочек», которую они поголовно проблемой не считают, заключается в полнейшем нежелании овладевать искусством любви. Мнение «перепихнемся, как получится, и будь доволен, что принцесса тебе дала» приводит, как я считаю, к большинству проблем между мужьями и женами, но что самое важное…

– О, да! – вырывается из меня, когда эта шлюшка заглатывает мой инструмент почти целиком.

Поняв, что мне все это вполне нравится, она пропихивает себе в глотку так глубоко, что ее пышная верхняя губа уверенно упирается мне в лобок и оставляет красную дугу из помады. Чертов компромат!

Мне кажется, что я всю жизнь жил в бездонной глотке девицы. Или что мне отсасывает сам Адский Сисястый Сатана. Но ощущения частично меркнут, становятся также фрагментарными, и я останавливаю минет, требуя чего-нибудь еще, и шлюшка плавно переходит к обработке моего хозяйства своими крайне функциональными грудями, но в какой-то момент снова случается провал, и мне кажется, что я потерял все ощущения, и никакого кайфа не будет, но потом все чувства возвращаются, причем в небывало ярких красках – да я с кокса так ни разу не улетал, даже с чистого, привезенного откуда надо! – словно бы мне открутили член, а потом привинтили обратно, с новыми рецепторами, и я выстреливаю одной огромной порцией спермы прямо между сисек девицы, и ее шею украшает шикарное «жемчужное ожерелье», и она смеется и посылает мне воздушные поцелуи и размазывает капельку спермы, как помаду, по нижней губе…

Вот-вот, а «хорошие девочки» бегут за салфетками. Суки! Долбанные вампирши!

А потом все исчезает.

А я? Я-то есть?

Ищу выход. Спросить не у кого. Сказочная минетчица исчезла. Застегиваю штаны, вываливаюсь из комнаты и решаю на минутку присесть на знакомый диван. Это единственное, что мне знакомо здесь. Хотя, когда-то раньше я здесь был. Но без Михи. Возможно, с Борисычем и компанией. Хотя, у них другой формат. И пользуются проститутками они иначе. Например, отделать девицу в два, а то и три хлыста для них – это норма. А мне не нравится. Я люблю, когда за мои деньги меня индивидуально обслуживают, а не терпят . Посижу минутку. Не больше.

Снаружи, за занавеской кто-то стоит и болтает. Улавливаю отдельные реплики, перебиваемые периодическим шумом. Видимо, работницы местного борделя вышли покурить и обсуждают трудовые подвиги.

– Ага, они все герои под стаффом. Только кончаются быстро, – с явной усмешкой говорит одна. – Мой вырубился «в ноль».

– Ну, да. Мой с Лизкой супермен иссяк за тринадцать секунд минета, – вздыхает вторая. – Специально подсчитала, как чувствовала какой-то подвох. Все волосы обкончал нам, скотина.

– Ладно. Это лучше, чем бандажник, который мне вчера мне ноги привязал за ушами, – смеется третья телка.

Когда я это слышу – какого хрена я это слышу? – мне почему-то вспоминается снафф-ролик, который я когда-то видел в интернете. Случайно наткнулся. Там спящей небритой девке, которую сношал парень, топором отрубали ногу, от чего она просыпалась и орала, а потом овощечисткой отрез а ли ей язык, хотя ей это не очень-то нравилось, как мне показалось.

Закрываю глаза, а как только открываю, меня начинает дико тошнить, и я едва не блюю, но уже спустя мгновение я словно бы меняю физическую оболочку, и тошнота исчезает, но все вокруг как-то ирреально, бессмысленно, и я ищу точку опоры, но сейчас…

Долбанные «качели» уносят меня то в кайф, то на дно, а между этими двумя мирами – непроглядная тьма, сырость, гниль, и кто-то говорит…

Перед моими глазами проступает удивительно четкая картина всей мировой торговли, где год за годом, век за веком, вселенная за вселенной продаются люди, вещи, услуги, и это бесконечный цикл все вращается и вращается, и где-то в середине замкнутого круга, по которому мы все – человечество , – бежим, светится первозданное пламя истины, словно огромная лампа, полная пламени, ядерных взрывов, плазмы, и я пытаюсь всмотреться в это пламя, но от вращения вокруг него меня снова начинает тошнить.