Ellen Fallen - Порочные души

Я смотрю в окно, на улице уже смеркается, тяжёлые тучи закрыли небо, скорее всего погода испортилась и будет с минуты на минуту дождь. Внутри все сжимается от мысли, что я натворил столько, что она точно не захочет меня увидеть.

– Что скажете, доктор? Мой член все ещё на месте? А то по несчастному виду моего отца, кажется, я его лишился, – пытаюсь шутить, силы возвращаются ко мне, но естественно все ещё не могу скакать как макака. – Кстати, какой это этаж?

Врач моргает, переводит взгляд на моего отца, поправляет очки и пытается сдержать улыбку.

– Да ладно вам, не сдох же, – произношу я, теперь самостоятельно держу стакан и пью воду, пусть и притворно, но я хочу показаться им полностью восстановившимся. – Папа, мы уже это проходили, какой здесь бл*дь этаж? – грубо произношу я, моё тело непроизвольно дёргается.

– Двадцать пятый, – произносит растеряно доктор. – Если вы хотите выпрыгнуть, боюсь, разобьётесь насмерть. И вам необходимо лежать под системой, вместо того чтобы геройствовать. В вашей крови пусть сейчас нет яда, но так как организм был отравлен, может отказать ослабленное сердце, понизиться давление все, что угодно. У вас, в конце концов, одно лёгкое. Я отвечаю за вашу жизнь.

– Да мне насрать, – двигаюсь на кровати и на меня надвигается медсестра, – Стой на месте, иначе я воткну в тебя все эти иглы.

Она тут же останавливается, опасаясь, что я произведу свои слова в действия, и не буду кривить душой – это вполне возможно. Белый балахон на завязках неприятно перетягивает спину. Я скидываю ноги с кушетки, оттягиваю ткань, застрявшую в заднице, и встаю. Меня начинает качать, прилив крови в голову, которая тут же начинает кружиться. Я хватаюсь за металлический поручень и усаживаюсь, закрывая глаза.

– Какая-то с*ка хочет нас перетравить, а вы тут сидите и еб*те мой измученный мозг. Я сказал, что мне надо найти Эмерсон. Может она в таком же состоянии, а я обязан слушать, как вы стонете об ответственности.

– А с чего ты взял, что именно она и не хотела нас всех перетравить? – очень медленно я поворачиваюсь к отцу, уничтожаю его взглядом. – Как только она появилась в нашем доме, все мы медленно, но верно попадали в больницу. И заметь, она убежала, как только запахло жаренным. Вспомни, я попал в больницу, когда она находилась рядом.

– Закрой рот, – шиплю я, – Захлопни его нах*й. Именно она спасала твою старую задницу, пока ты не знал куда обратиться и ел отвратное варево этой суки Райли. Вот кого ты должен подозревать. Кто, бл*дь, отвечает за покупки? Эмерсон? – отец встаёт и отходит в другой конец палаты. – Думай, бл*дь, прежде чем говорить о ней. Она нас всех спасает, пока мы летим в эту яму с дерьмом.

Отец ходит из угла в угол, я выдёргиваю из своих вен иглы и болезненно морщусь, как же это с*ка напоминает те дни, когда я кололся, только раньше игла заходила мягко, гладко, без таких отвратительных ощущений.

– Мистер Карпентер, возбудителем вашего отравления является бактерия Clostridium botulinum, которая присутствует в продуктах питания, – врач пытается подойти ко мне ближе, у меня адреналин зашкаливает в крови, указываю на него, чтобы он даже не думал делать шаг. – Патология внезапно развивается после употребления пищи, заражённой палочкой ботулизма, иногда вполне доброкачественной на вид, проявляется параличом через порез. У вас в доме был этот продукт, и вы по очереди травились.

– Полиция будет её допрашивать, так как наш садовник умер по причине ботулизма. Его не смогли спасти, – говорит отец, – Я назвал её имя, и теперь она одна из подозреваемых.

– Ты, бл*дь, больной. Клянусь, как только я встану на ноги, разнесу все что возможно, и ты… Она беременна, у нас будет ребёнок, и ты только что превратил её жизнь в ад.

– Хоук, причина, по которой вы встретились, не случайность, – я начинаю смеяться во все горло, отталкиваю стакан, протянутый медсестрой, она обливается водой и возмущённо выходит из палаты.

– Ты ох*енно прав, дорогой отец, даже не знаешь насколько. Только мышка в клетке не по своей воле, а по моей. Поэтому отзови псов, если они прибудут туда до моего появления, она проронит хоть одну слезинку, ты даже не представляешь, что я сделаю с тобой.

Я встаю и скидываю с себя тряпку на пол, абсолютно голый, едва держась на ногах, двигаюсь к шкафу, где лежат определенно мои вещи, которые я одел для свидания с моей Эмерсон. Устроил своё первое в жизни свидание и обделался перед ней. Что-то надо придумать… Как расчистить это дерьмо, и по новой начать все сначала? Бля*дь, как же я это ненавижу.

– Мистер Карпентер, – говорит врач, когда одна моя нога уже в штанине. – Человек, перенёсший ботулизм, должен в течение двух недель находиться под наблюдением врача, у вас прошла неделя. Вы понимаете, чем это вам грозит? У вас все ещё наблюдаются остаточные явления, вы обязательно должны посетить кардиолога, невропатолога, окулиста. Вы все ещё должны проходить восстановительный период, медикаментозное лечение – препараты против атрофии зрительных нервов, витамины, ноотропы, сердечно-сосудистые средства. Вы меня слышите? – он повышает голос, я же уже проталкиваю свою голову в водолазку, которая порвана на рукаве.

– А мне похер, – отрешённо говорю я. – Я неделю лежал здесь овощем, девчонка не находит себе места.

– Да, именно поэтому она ни разу тебе не позвонила, – орёт мой отец. – Ты тупой придурок, если сейчас побежишь к ней и начнёшь извиняться. Я уверен, что все произошло именно из-за неё. И ты сейчас должен думать о ребёнке.

– Именно о нем я и думаю. Телефон мой отдай. Забери Трента и вали домой. Чтобы этих с*к я там больше не видел. Когда я привезу Эмерсон, только попробуй сказать ей хоть слово, – хватаю свой пиджак и выхожу за дверь.

Меня снова начинает покачивать. Хватаюсь за дверной косяк и облокачиваюсь, на подкашивающихся ногах удерживаю своё тело вертикально. Телефон подключается, на экране появляются яркие огоньки, я набираю Седрика.

– Мистер Карпентер, – тут же берет трубку мой водитель.

Седрик, давай позже с сантиментами. Ты сейчас должен быть около больницы, у тебя есть десять минут, пока я спущусь вниз, не минутой позже, – отключаю вызов и медленно иду к аппарату с напитками, не оплатив, использую старый известный на весь мир способ. Локтем разбиваю стекло, оно рассыпается по полу. Девушка останавливается рядом со мной, достаю для себя воду, вытаскиваю парочку сникерсов и протягиваю ей.

– Что-то ещё желает леди? – подмигиваю ей, она заливается краской, – На подкрепись и не сиди на диете, парни не любят дохлых.

Прохожу мимо неё, молодой доктор, кажется, уже собрался со мной вести разборки. Останавливаюсь около него.

– Выпишу вашей больнице чек с благотворительной помощью, чтобы у всех была возможность попить, вы же не додумались о диспансере с водой, – прохожу мимо него, нажимаю на кнопку лифта и ожидаю. Двери расходятся, из них выходит несколько человек. Я тут же загружаюсь в лифт и нажимаю первый этаж. Тупая музычка раздражает. Как только лифт начинает останавливаться, я нажимаю закрытие дверей, чтобы никто не сел в эту коробку вместе со мной. Чего ради ехать снова с ними наверх или вниз. Я понимаю, что это наглость, но меня особо это не интересует. Больше всего мою голову занимают мысли о ней. Что она думает? Неделя, я х*рею с этого, в летаргию, бля*дь, впал.