Говард Лински - Поиск

― Билли Торп ― и это другая история.

Том присел рядом с ней.

― Продолжай, ― подтолкнул он. ― Расскажи мне об этих проклятых детях.

Глава 17

1976 год

Ребята в нашей школе не очень-то милые.

Кроме Дэнни Гилберта, он нормальный.

Он водил меня в кино.

Он усаживал меня к себе на колени.

― Мой утенок, моя милая, ты выйдешь за меня? ― говорил он.

― Да!

― Нет!

― Да!

― Нет!

― Да!

Считалка под скакалку

― Пойдет, наверное, ― с сомнением произнесла Сьюзан.

Девочки рассматривали убежище.

― Пойдет? ― Дэнни был поражен. ― Оно лучшее. Мы строили его очень долго.

― Хорошее убежище, ― уступила Сьюзан.

Ее одобрение послужило сигналом к тому, чтобы все зашли внутрь и начали вместе играть.

Проблема была в том, что они не могли прийти к согласию, чем заняться. Мальчики хотели играть в игру про Вторую мировую войну, которую они прозвали «Япошки и Англичане». Ее смысл заключался в том, что нужно было прятаться, а затем выпрыгивать друг перед другом и стрелять из ружей, сделанных из палок. Девочки хотели играть в игру со скакалкой Мишель, которую они называли «Испанская Леди», но ребята не хотели этим заниматься, потому что это было «по-девчачьи», а ни один мальчик в округе не хотел прослыть девчонкой.

В конце концов, они остановились на игре, в которой мальчики вместе отправлялись на «охоту», в то время как девочки играли дома. Поначалу казалось, что играть по отдельности в логове и вокруг него, лучшая идея. Позже, они вместе играли в «Пузырек Белого Лекарства». В игре каждый ребенок должен был держать палец человека, который был пузырьком, а затем этот человек перечислял список вещей, который был у доктора Уайта, заканчивая выкриком: «Белое Лекарство!». Затем остальные должны были разбегаться в стороны, потому что это было сигналом к тому, что ведущий попытается поймать остальных. Однако через какое-то время, все согласились, что на улице слишком жарко, чтобы бегать. Они попробовали играть в более детские игры, пока им не стало скучно, потому что они играли в них все лето, а затем разговор вновь вернулся к вызову. Про него упомянул Дэнни, но Билли слушал внимательно, потому что он не мог представить себе, как Сьюзан сможет отвертеться от этого после того, как поклялась выполнить.

― Мы не станем целовать вас, ― категорически заявила Сьюзан.

― Ты поклялась, ― напомнил ей Дэнни. ― Ты поклялась под страхом смерти.

― Да, но это было до того, как мы увидели убежище, ― сказала Сьюзан, будто их самострой не оправдал ожиданий девушек, и теперь клятва отменялась. Сьюзан, казалось, не понимала священную природу подобных вещей. Она поклялась кое-что сделать, а теперь говорит, что не станет этого делать. Нельзя просто так взять назад свое слово. Билли не понимал, почему девчонки мыслят совсем иначе.

― Мы выполним другую клятву, ― уверенно заявила она, ― но не с поцелуями.

Вот так. Почему-то никто не мог возразить Сьюзан Верити, когда она так себя вела. Билли попытался скрыть свое разочарование.

― Вместо этого мы расскажем правду, ― сказала Мишель, но мальчики не поняли, о чем это она. ― Правда или действие, ― пояснила она, обрисовав правила, в которых говорилось, что нужно тянуть соломинку, чтобы узнать, кто будет первым. Она вырвала несколько травинок, убедившись, что они разной длины, прежде чем протянуть их.

Кевин вытянул короткую соломинку, так что он был первым. Мишель спросила его: ― Кого ты любишь?

― Я люблю Сару Морган, ― ответил он без колебаний.

Билли усмехнулся.

― Ей восемнадцать!

Он не мог представить, чтобы Кевин мог оказаться на свидании с самой красивой девушкой в деревне.

― Мне все равно, ― сказал Кевин, ― я все еще могу любить ее.

Он озвучил кое-какие расчеты, чтобы обосновать возможность своей страсти.

― Когда мне будет восемнадцать, ей все еще будет... двадцать шесть, ― он с уверенностью кивнул, как будто от этого все казалось правильным, и он все еще может жениться на девушке своей мечты. ― А что насчет тебя?

Билли покраснел и заикаясь произнес:

― Я... Я не следующий.

Это была Андреа. Было решено, что каждый должен ответить на один и тот же вопрос.

― Кого ты любишь? ― повторила Мишель.

Андреа какое-то время собиралась с храбростью, а затем ответила почти с вызовом:

― Дэнни. Все взвизгнули и рассмеялись. Андреа стала пунцовой. Сложно было сказать, польщен Дэнни или смущен.

― А кого любит Дэнни? ― поддразнивая, спросила Мишель, надеясь, что это будет Андреа.

― Не моя очередь, ― ответил он.

― Дэнни любит Андреа тоже? ― насмешливо спросила Сьюзан Верити.

― Конечно же, нет, ― огрызнулся Дэнни, и даже Билли посочувствовал бедной Андреа. Она опустила голову, но промолчала.

― Очередь Билли! ― весело произнесла Мишель, так как они решили чередовать мальчиков и девочек, неважно у кого самая короткая соломинка.

У Билли пересохло во рту, и он начал переминаться с ноги на ногу.

― Давай, Билли, ― поторопила Мишель. ― Кого ты любишь?

Прежде чем он смог обдумать хорошая это идея или нет, выпалил: ― Сьюзан, ― а затем с надеждой на нее посмотрел.

Это вызвало еще один взрыв веселья, но не такого яркого, и Билли понял, что это, определенно, была плохая идея. Создавалось ощущение, что его мечта была нелепой. Только Кевин катался по земле, цепляясь за бока и громко преувеличенно хохоча, что Билли посчитал невыносимым.

― А Сьюзан любит Билли? ― спросила Мишель, сама борясь со смехом.

― Не будь глупой! ― огрызнулась Сьюзан, и в этот момент давняя мечта Билли умерла. Гнев в ее голосе ранил сильнее всего. Билли любил Сьюзан, а Сьюзан даже не выносила самой мысли, чтобы полюбить его.

Билли опустил взгляд в землю и задумался, сможет ли он придумать причину, чтобы уйти домой пораньше.

― Очередь Сьюзан, ― сказала Мишель.

― Я никого не люблю, ― твердо заявила Сьюзан.

― Это нечестно, ― сказал Дэнни. ― Ты должна назвать кого-нибудь. Таковы правила. Тебе не стоило играть, если ты не собиралась никого называть. Они все это сделали.

И он показал на Кевина, Билли и Андреа.

― Если ты хочешь играть, ― огрызнулась Сьюзан, ― тогда сам кого-нибудь назови.

― Никого, ― быстро ответил он, и Билли задался вопросом, назвал бы он Сьюзан, когда наступила его очередь, если бы та не отказалась играть.

― Тогда ладно, Дэнни Гилберт, ты такой же, как я. Все равно это глупая игра.

― Тогда перестанем играть в нее, ― огрызнулась Мишель.

― Это несправедливо, ― сказала Андреа. ― Нам всем пришлось.

Но никто не стал слушать Андреа. Никто никогда не слушал Андреа.

― Ты не станешь выполнять никаких действий, ― проворчал Дэнни.