Лиз Лоулер - Я найду тебя

– Не могли бы вы поставить это к себе? Я заберу их позже.

Дежурная взяла у нее сумки, и Саттон повернулась, чтобы поздороваться с Эмили.

– Прошу прощения. Я приглашена на свадьбу и не могу найти ничего подходящего. Вы не поверите, но когда я начала здесь работать, у меня был десятый размер [12] Соответствует размеру М, или российскому 44. .

Эмили улыбнулась. Она считала Джеральдин Саттон весьма привлекательной женщиной. Хорошие формы, слегка загорелая и сияющая кожа, густые темно-каштановые волосы, лицо, которое почти не требовало макияжа, чтобы подчеркнуть красоту больших карих глаз и полных губ. То, что у нее был десяток кило лишнего веса, ничуть умаляло ее привлекательности. Эмили знала, что ей уже за сорок и у нее двое детей до четырех лет. С тех пор как Зои пропала, Джеральдин стала частью ее жизни. Эмили не раз плакала на плече этой женщины.

– Не хотите чашечку кофе? – спросила детектив. В здании управления не было комнаты для допросов, поэтому, возникни вдруг необходимость записать разговор, им пришлось бы идти в другой участок. Но сейчас подойдет и кафе. Они не раз встречались в таких местах, когда Эмили хотела узнать о ходе расследования.

Они зашагали по Манверс-стрит в сторону железнодорожного вокзала, пересекли площадь Брунель и вышли к заведению под названием «Грейз». Большой современный ресторан-бар, построенный вокруг арок железной дороги, он был популярен у любителей наблюдать за поездами, поскольку зона ожидания на открытом воздухе была отгорожена перилами, примыкавшими к платформе номер два.

В окно было видно, как к платформе подъехал скоростной поезд. Двери вагонов открылись, выплескивая поток пассажиров. Поскольку утренние часы пик уже прошли, бо́льшую часть этой толпы составляли туристы, прибывшие посетить знаменитый город.

Женщины прошли в дальний конец ресторана, к столику с полукруглой кожаной кушеткой, где можно было удобно расположиться. Эмили заказала чай с мятой, надеясь, что напиток согреет ее горло. Джеральдин заказала карамельный латте и тосты.

– Умираю с голоду. Я пропустила завтрак в надежде на то, что смогу влезть в платье четырнадцатого размера [13] XL, или российский 48. .

– Вам не нужно худеть, – сказала Эмили.

– Вам легко говорить, когда вы стройны, как тростинка. – Джеральдин придирчиво посмотрела на нее. – Хотя я рада сказать, что вы больше не выглядите так, будто вас вот-вот сдует ветром. Отлично выглядите, Эмили.

Та окинула себя критическим взглядом:

– Хотелось бы надеяться… Кстати, спасибо за цветы.

Месяц назад, в первую годовщину исчезновения сестры, Джеральдин послала ей цветы – скромный подарок, призванный уменьшить ее печаль, – чем крайне удивила Эмили. Этот жест не вязался в ее представлении с сотрудником полиции; очень хотелось надеяться, что это не попытка загладить вину за то, что Зои до сих пор не найдена. Она ни в чем не винила Джеральдин.

– Пожалуйста.

Подошел официант, поставил напитки и тарелку с тостами, и пока он не отошел от их столика, обе женщины молчали.

– Итак, – сказала Джеральдин. – Что вы нашли?

Эмили положила на стол прозрачный полиэтиленовый пакет. Она вложила в него лист бумаги так, чтобы записку можно было прочитать, не вынимая.

– Господи… И когда вы это получили? – Джеральдин изумленно посмотрела на Эмили.

– Я нашла это сегодня в девять утра. Я вернулась с работы, потому что у меня болела голова. Конверт был прикреплен к фоторамке с фотографией Зои, а сама рамка, вместо того чтобы стоять на своем обычном месте, почему-то оказалась в другой комнате. – Эмили не стала говорить, что, возможно, рамку переместила она сама. Она не хотела ничего напутать.

Джеральдин удивленно разинула рот. Брови ее поползли на лоб.

– В вашей квартире? Кто-то побывал в вашей квартире? Вы хотите сказать, что это не бросили в прорезь для почты в вашей двери?

– Нет, – со вздохом ответила Эмили.

Глаза Джеральдин впились в записку.

– Вот это сюрприз, скажу я вам… Совсем не то, чего я ожидала. Вы узнаёте ее почерк?

Эмили пожала плечами:

– Написано заглавными буквами, поэтому трудно сказать. Может быть… Она называет меня сестрицей. Да, она так меня называла… Неплохо бы найти старую открытку на день рождения или что-нибудь с ее подписью и сравнить. Наверное, вы думаете, что я знаю почерк сестры, но мы лишь слали друг другу эсэмэски. Сейчас никто не пишет от руки, все печатают. Нужно будет перебрать ее вещи, вдруг что-то найдется…

– Вы считаете, что записка подлинная?

Эмили широко раскрыла глаза, стараясь не расплакаться. Она знала, что Джеральдин лишь делает свою работу, но от ее слов Эмили стало больно в груди. Впервые за целый год у нее появилась реальная надежда, что сестра не лежит в могиле, что ее тело не ждет, когда его найдут. Эта записка была единственным свидетельством того, что Зои, возможно, еще жива.

– А вы – нет?

Джеральдин поджала губы и с тревогой посмотрела на нее:

– Не знаю. Но как она попала к вам в квартиру? Кто-нибудь еще имеет доступ в нее? Вы встречаетесь с кем-нибудь?

– У нее есть запасные ключи. Думаю, она воспользовалась ими. Они есть лишь у нее и домовладельца. Я дала ей запасной комплект, чтобы она кормила моих рыбок, когда меня не будет. Не то чтобы она это делала… Она вечно забывала. – Эмили сделала виноватое лицо. – После того как она исчезла, я сама забыла про них. Однажды утром все они плавали в аквариуме брюхом вверх. А еще она приходила ко мне заниматься; там ее никто не отвлекал.

Джеральдин отпила кофе и вытерла с верхней губы пену.

– Предлагаю поступить следующим образом. Вы найдете образец почерка Зои, чтобы мы могли сравнить его с этой запиской. Я проверю, есть ли рядом с вашей улицей камеры видеонаблюдения, и если да, то, надеюсь, она будет хотя бы на одной из них. Если она побывала в вашей квартире сегодня утром, это будет легкий поиск. Надеюсь, вы не пытались позвонить ей?

Эмили покачала головой:

– Мне даже в голову не пришло… Я уже забыла, когда звонила ей в последний раз. Хотя все еще ищу ее в «Фейсбуке». Публикую ее фотографии, спрашиваю, видел ли ее кто-нибудь… – Эмили вытащила мобильный телефон и секунду спустя набрала номер Зои. Они тотчас услышали записанное сообщение: «Пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте снова».

Джеральдин хмыкнула:

– Что и следовало ожидать. Как вы знаете, с момента ее исчезновения мы не обнаружили никакой активности ни с ее мобильного телефона, ни в социальных сетях, ни в банке. Ее нет вот уже тринадцать месяцев, и эта записка, похоже, первая попытка контакта с ее стороны. Но почему именно сейчас?

– Может, потому, что ей только что исполнилось двадцать? – с надеждой в голосе сказала Эмили. – В общем, не знаю. Возможно, ее не было в стране, а теперь она вернулась и заметила один из моих плакатов… Или, как сказано в записке, хочет, чтобы я перестала ее искать…