Лорет Уайт - Самые темные дороги

– Тогда мне придется вызвать полицию, – сказал Эш. – Потому что я видел огни большого автомобиля и снегохода на месте происшествия. Когда я подъехал ближе, то увидел силуэты людей, которые двигались в свете фар. У них были поисковые прожекторы, и они что-то искали на склоне. Когда они заметили меня, то поспешно скрылись. Это уголовное преступление.

Рикки оторвал взгляд от Тори и уставился на Эша, стиснув зубы.

Эш достал из кармана телефон и стал набирать номер.

– Подождите! – сказал Рикки.

– Почему?

Молчание. Только потрескивание дров в очаге.

– Этот инцидент имеет отношение к тому, что вы находились в сарае Ноя Норда во время пожара? – спросил Эш.

Тори расплакалась. Лицо Рикки исказилось от паники.

– Послушай, Рикки, – сказал Эш. – Если это связано с пожаром, то вы в глубоком дерьме. И вам нужно беспокоиться не только насчет полиции. Вы едва не погибли. Тебе чертовски повезло, что ты успел отлететь в сторону, когда снегоход опрокинулся. Иначе ты пролетел бы всю дорогу вниз, проломил лед и попал бы в реку с быстрым течением.

Рикки как будто онемел. Эш перевел взгляд на Тори.

– Тори, это имеет отношение к пожару?

Она начала громко всхлипывать. У Эша защемило сердце. Зная, сколько пришлось пережить этой девочке, ему не хотелось давить на нее. Он почти ничего не знал о детской психологии. Возможно, будет лучше оставить расспросы на усмотрение Оливии и дать ей решить, стоит ли завтра обратиться за медицинской помощью. Но маленький упрямец Рикки – это другое дело.

– В этом автомобиле было что-то необычное, Рикки?

– Просто гребаный автомобиль, – отрезал Рикки.

– Цвет?

– Может быть, он не видел нас, – сказал Рикки. – Возможно, водитель был пьян, говорил по телефону или еще что-нибудь. И это был просто дурацкий несчастный случай.

– Он был черный и блестящий, – вдруг выпалила Тори. – И еще наклейка на борту, над задним колесом.

Рикки напрягся и впился в нее горящими глазами.

– И он видел нас. Со всеми этими прожекторами на крыше. Он видел нас, он ехал по нашей стороне дороги и специально бортанул нас.

Сердце Эша учащенно забилось.

– Что за наклейка, Тори?

– Типа волчьей головы. Волк с оскаленной пастью. – Она вытерла слезы со щек. – Еще там была большая серебристая решетка на бампере с приваренной трубой спереди.

– Защитная дуга, – сказал Эш. – Рикки, ты смог определить марку автомобиля?

– Нет… не смог. – Теперь Рикки выглядел неуверенно, смущенный неожиданным признанием Тори. – Я был занят тем, чтобы не полететь с обрыва, а свет фар бил прямо в лицо.

– Тебе тоже кажется, что он специально ударил вас?

Рикки посмотрел на свои руки и кивнул.

– Ты разглядел буквы или цифры на номерной табличке?

– Нет, – тихо ответил он.

Эш немного подождал, позволяя детям обдумать положение.

– А теперь расскажите, что случилось возле хижины Ноя, – предложил он.

Оба напряглись. Рикки сверлил взглядом Тори, как будто предупреждая ее. Она отвела глаза и стала дергать нитку, выбившуюся из одеяла.

– Послушайте, ребята, водитель того автомобиля пытался убить вас. И он был не один, потому что когда я подъезжал к месту, то увидел другой снегоход рядом с автомобилем. Я видел как минимум двух человек, и они действовали согласованно, как по плану. По какой-то причине эти люди хотели вашей смерти, вы понимаете?

Тори всхлипнула. Рикки уперся в Эша свирепым взглядом.

– Они задержались, чтобы закончить дело, потому что если бы они собирались спасать вас, то не стали бы убегать, заметив мое приближение. – Он сделал паузу, по-прежнему меряясь взглядом с Рикки. – Рикки Саймон, ты и твоя подруга живы только потому , что за вами наблюдал твой дед.

Тот заморгал. Тори подняла голову.

– Бегущий Ветер просил меня присмотреть за тобой, чтобы ты не закончил жизнь так же, как твой отец. Именно поэтому я отправился к тебе домой после того, как увидел нож, который Ребекка Норд нашла в сарае своего отца. Нож, которым ты вскрыл замок на двери сарая. И если бы я не отправился на поиски, вы бы уже давно сгинули в этой глуши, тем более в такой мороз.

– Патти проболталась, – сквозь зубы процедил Рикки.

– И правильно сделала. Она тебя любит. Точно так же, как и твой дед.

Его глаза заблестели, рот скривился в презрительной усмешке.

– Я и впрямь закончу так же, как мой отец, если вы расскажете копам, что я был в том сарае, – отрезал Рикки.

– Дерьмо собачье!

Он снова заморгал. Эш наклонился вперед.

– Если ты сейчас не разберешься с этим, как положено мужчине, и не примешь ответственность за свои поступки, ты не только закончишь точно так же , как твой отец, но и навредишь людям, которые тебя любят, а те, кто тебе не безразличен, вообще могут погибнуть. Подумай-ка об этом, мелкий засранец. – Он жестко провел ладонью по рту и указал пальцем на Рикки. – Речь идет не только о тебе. Речь идет о Тори. О Ное Норде и о его дочери Ребекке, которая оплакивает своего отца. Речь идет об офицере конной полиции, которому нужны справедливые и достойные похороны. Речь идет о том, что, скорее всего, кто-то убил Ноя и может убить кого-то еще, если ты будешь защищать его своим молчанием. Ты больше не имеешь права молчать, Рикки Саймон!

Рикки был заметно ошарашен. Но потом он вздыбился, как сжатая и распрямившаяся пружина.

– Бегущий Ветер просто ушел и умер из-за меня! – В его глазах блестели слезы. – Он ушел и покончил с собой на линии капканов. Ему было вовсе не обязательно делать это.

– Он был болен, Рикки. Он умирал. Ему нужно было встретиться с создателем на своих условиях, когда настало его время. Ты думаешь, что ему было бы лучше, если бы он позволил подключить себя к медицинским аппаратам? Месяцами валяться в стерильной клинике и высасывать из вашей семьи деньги, которых у вас все равно нет? Он ушел туда отчасти ради себя, а отчасти ради тебя, Рикки. Ради тебя, твоей матери и Патти.

По щекам Рикки заструились слезы. Тори сидела в мертвой тишине, комкая одеяло.

– Бегущий Ветер вручил тебе этот нож как тотем, как память о себе. А не для того, чтобы вскрывать сарай у несчастного старика и красть его брагу.

Рикки шмыгнул носом и утерся рукавом.

– А тебе-то что с того, ранчер? – спросил он, цепляясь за жаргон своей матери и пользуясь им как щитом.

– Твой дед много значил для меня. – Эш на мгновение отвернулся, затем просто сказал: – Я любил его как отца.

Рикки замер.

– Когда мне было одиннадцать лет он вроде как спас меня. А когда он понял, что скоро умрет, я дал ему клятву. Я пообещал ему, что буду оберегать тебя от всякого дерьма, которого так много в нашей жизни. И это обещание, мой мальчик, я собираюсь сдержать во что бы то ни стало.