Люсинда Берри - Я не сойду с ума

– Сегодня я хотела с вами встретиться, чтобы рассказать, что мама Элоди ждет от вас звонка с объяснениями об отношениях между Элоди и Джейни в школе. Я хотела обсудить с вами этот разговор заранее.

– А что между ними происходит? – спросил Кристофер. Лицо у него выражало озабоченность. Джейни всегда называла Элоди лучшей подругой. Мы не слышали ни о каких проблемах.

– Элоди стала просить остаться в помещении во время перемены, что стало для меня первым сигналом. Я не могла ей этого разрешить, во время перемены все дети должны быть на улице, но я понаблюдала и заметила, что она много плачет на площадке. Когда я спрашивала, она отвечала, что Джейни злая.

– Что Джейни делала? – спросила я.

– Этого Элоди не говорила, только что Джейни злая. Я отвела Джейни в сторону и спросила ее, но она сказала, что не знает, из-за чего Элоди расстраивается. В целом ничего необычного: дети все время ссорятся и обижаются. Но Элоди стала отказываться играть с Джейни. Тут явно было что-то большее, чем обычные перепалки. Элоди по-настоящему боялась Джейни. – Она оглядела нас, прежде чем продолжить, чтобы убедиться, что мы поняли ее. – Мама Элоди позвонила сегодня утром и сказала, что Джейни делала Элоди больно в школе. Та приходила домой с синяками. Сначала мама не обратила особого внимания, но это продолжалось, и она все больше беспокоилась. Вчера вечером она заметила, что почти вся рука Элоди покрыта синяками. Она наконец заставила девочку рассказать, что Джейни щиплет ее, когда никто не видит.

У меня холодок по спине прошел. Джейни и в прошлой школе попадала в передряги, но она никому не причиняла боль намеренно. Кристофер не сразу смог что-то сказать.

– Вы уверены, что это именно она? – спросил он.

– Да. Я вчера спросила Джейни, и она призналась.

– Призналась? Что она вам ответила? – спросила я. Мне она вчера ничего не рассказала, когда я ее забирала. Все было как обычно.

– Она сказала, что хотела, чтобы Элоди плакала. Когда я спросила, зачем ей было нужно, чтобы Элоди плакала, она ответила, что ей нравится смотреть, как люди плачут. – лицо миссис Тинни было угрюмым. Никогда еще не видела ее такой серьезной.

– Она еще что-нибудь сказала? – спросил Кристофер.

– Нет. Больше ничего. Я объяснила ей, что нехорошо заставлять людей плакать, в чем бы ни была причина, – она отклонилась на спинку кресла, сложив руки на коленях. – Как вы догадываетесь, ее мама очень разозлилась. Она настаивает, чтобы Джейни исключили. Я не хочу выгонять Джейни. Правда не хочу. Я уверена, что это просто тяжелый период из-за младенца…

– Так и есть. Дома тоже не все гладко, – перебил ее Кристофер.

Миссис Тинни кивнула:

– Так я и думала. Однако, поскольку Джейни вела себя жестоко по отношению к другому ученику, в случае, если другой родитель обратился с просьбой ее исключить, мы будем вынуждены попросить ее уйти.

– Вы поэтому нас позвали? Вы ее выгоняете? – спросила я. У меня голова шла кругом. Что я буду делать, если ее сейчас выгонят? Смогу ли я устроить ее в другую школу до родов? Какие там еще были в списке?

– Как вы думаете, вы можете рассказать маме Элоди о Джейни? – она склонилась вперед. – Я прошу об этом только потому, что не хочу терять Джейни. Она чудесная девочка, иметь ее в классе – огромная радость. Сейчас ей нелегко, и я хочу помочь ей, а не наказать. Может быть, если вы поделитесь ее историей, мама Элоди сможет более сочувственно к ней отнестись.

– То есть, если она не будет настаивать на исключении, Джейни сможет остаться? – спросил Кристофер.

– Да, все верно.

– Тогда мы так и сделаем, раз вы считаете, что это поможет, – сказал Кристофер.

Я не меньше Кристофера хотела, чтобы Джейни осталась в школе, даже больше, но мне казалось неправильным раскрывать маме Элоди прошлое Джейни. Я слушала, как Кристофер и доктор Чэндлер обсуждают предстоящий разговор, и мне становилось все более неуютно.

Домой мы шли очень медленно, потому что у меня сильно отекли ноги, но на улице было приятно. Скоро похолодает. Во время сеанса я старалась сдерживаться, но теперь больше не могла.

– Рассказать маме Элоди о прошлом Джейни – все равно что использовать его, чтобы оправдать ее поведение.

– Это не оправдание.

– Да ну? Мы собираемся ей все рассказать только затем, чтобы Джейни не выгнали из школы.

– Вовсе нет. Мы рассказываем ней все затем, чтобы она могла принять взвешенное решение. – он говорил так, как обычно инструктирует интернов.

– Ну опомнись, Кристофер. Если бы не было повода, нам бы в голову такое не пришло.

Он покачал головой, не сдвинувшись с места.

– Еще чьей-нибудь маме ты бы рассказал о Джейни?

– Не в этом дело, – бросил он.

– Просто ответь на мой вопрос.

– Мы сейчас не об этом.

Я выдернула руку, меня достало, что он вечно отказывается признавать ответственность Джейни за ее поведение.

– Мы ровно об этом. Ответь.

– Нет

– Ты знаешь, что я права.

– Я не хочу ссориться.

– О боже! – Я не могла скрыть злость в голосе. Наверное, я казалась истеричкой, но плевать. Я так устала от того, что он прячется от тяжелых тем за словами, что не хочет ссориться. – Знаешь что, Кристофер? Иногда надо поссориться.

Я бросилась вперед, оставив его позади в переулке. Выглядела я, должно быть, причудливо: на девятом месяце, пыхтит и сопит по переулку, явно ругается с мужем, – но мне было все равно. Он не говорил со мной, когда мы вернулись домой. Он взял ключи и поехал забирать Джейни от Элисон. К его возвращению я успокоилась, но мое мнение относительно разговора с мамой Элоди не изменилось: я не хотела создавать прецедент и оправдывать плохое поведение Джейни ее тяжелым прошлым.

Кристофер усадил Джейни перед телевизором и пошел поговорить со мной на кухне. Я резала овощи, чтобы пожарить к ужину.

– Тебе уже лучше? – спросил он.

– В смысле, злюсь ли я еще?

– Ну да, – улыбнулся он.

Я отложила нож и посмотрела ему в глаза.

– Я больше не злюсь, но это не значит, что я передумала. Нельзя причинять другим боль, и Джейни должна это понять. Это возможно, только если она будет нести ответственность за свое поведение. Любого другого ребенка выгнали бы за такое из школы.

– И чем нам поможет, если ее выгонят?

– Слушай, я, как и ты, не хочу, чтобы ее выгоняли. Поверь мне. Сейчас я хочу этого меньше всего, но не надо создавать прецедент. Мы же вечно твердим, что к ней надо относиться как к обычному ребенку. Либо одно, либо другое, Кристофер.

– Ты не знаешь всей истории. Мы даже не поговорили с Джейни. Откуда мы знаем, что она специально это делала?

У меня рука на стол упала.

– Да ты шутишь? Она щипала ее до синяков. И не один раз. Она точно знала, что Элоди больно.