Анна Пляка - Взаперти [litres]

– Перестань!

Не сразу понимаю, что это рычит он. Маска спокойствия, от любых переживаний только становившаяся крепче, трескается зримо. Нэб подходит к перегородке, кладет на нее руки. Дышит глубоко, словно ему не хватает воздуха. Повторяет:

– Перестань! Прости. Я никогда раньше… – Не договаривает, запнувшись. Дреды падают ему на лицо, он тут же запрокидывает голову. – Я знаю, я ничего не мог сделать тогда. Знаю, но это не помогает. Никогда не помогало, я просто научился хорошо притворяться. – Падает на колени, обнимает себя руками, чуть покачиваясь. Моргает, по щеке соскальзывает первая слеза. – Я всегда старался держать себя в руках. Понимал, что эмоциями ничему не поможешь и никого не вернешь. Старался делать что-нибудь, общаться с кем-нибудь. Жил дальше год за годом. Не думал о том, как мне жаль, что я не умер вместе с Томом. – Складывается пополам, рыдая.

– Эдриан, ты в порядке?

Вздрагиваю, бросаю взгляд на присевшую напротив Лекс, киваю быстро, отворачиваюсь. Я слишком легко начинаю плакать. Она смотрит на меня с сочувствием, тянется обнять. Едва успеваю спрятать планшет за спину, неловко обнимаю ее одной рукой и тут же поспешно натягиваю одеяло поглубже. Она смотрит удивленно, потом улыбается заговорщицки.

– Ладно. Я тебе доверяю, ага?

Отвожу глаза. Они мне доверяют, а я их обманываю. Потому что так велела делать Электра, конечно, но это все равно неправильно.

– Граф, в ванную идешь?

Это Рика, и мне в самом деле стоит хотя бы умыться. Вожусь под одеялом, чувствую себя предельно глупо. Я ведь даже не хочу делать это! И на самом деле у меня условие «не рассказывать и не показывать». За то, что они сами найдут планшет, я не отвечаю.

– Да, сейчас, – отзываюсь, аккуратно стягивая с себя одеяло вместе с наушником. Оставляю на диване.

Понимаю, сестра разозлится. Может отключить подаренные мне глаза, может наказать меня. Но это лучше, чем последние два дня жизни постоянно думать о том, куда спрятать планшет, скрывая его от всех. Не хочу. В худшем случае просто буду сидеть, как остальные, ничего не зная точно, может быть, с парой новых ран. Ну и что? Если пойти на лестницу, даже более-менее видно, насколько все хорошо или плохо.

Все смотрят сначала на меня, потом на диван. Переглядываются, хмурится Винни, не в восторге от шпионских поддавков.

– Кстати, – вспоминает Мори, – мы кое-что тебе не отдали.

Точно, одежда. Я совершенно забыл о ней. Закрываю дверь ванной, слышу шорохи и «ох, ни хрена себе», – кажется, голос Рики. Улыбаюсь. Вот и все. Я выбрал. Теперь ход сестры.

Купаться с ранами неудобно, но можно хотя бы обтереться влажной губкой. Знаю, я тяну время. Не хочу, чтобы злость сестры накрыла кого-то еще, кроме меня. И наконец дожидаюсь.

– А ты нахал, братик, – говорит Электра, в голосе даже не злость, а удивление. – Взял и нарушил мое требование.

– Я не рассказывал, – возражаю и охаю, прижимая ладонью чип.

– Мне наплевать на формальную сторону, ты что, не понимаешь? Никто не должен был узнать о планшете, а ты бросил его в гостиной!

Шею жжет. Там нет настроек, хуже она не сделает, но полноценная связь болезненна, и сестра пользуется этим на всю катушку.

– И что мне делать с тобой? – риторически интересуется Электра. – Опять топить скучно, сильно бить током нельзя. Руку ты у меня уже резал. Приказать раздеться при всех? Они же смотреть не будут! Или просто включить ток посильней для того, кто пойдет с тобой в бокс? Сейчас очередь Нэба, что ж, меня устраивает…

– Не надо, – прошу, с трудом двигая губами. Мышцы шеи и лица со стороны чипа немеют, к боли я притерпелся, но говорить сложно.

– Думал, я не найду наказания, братец? Расслабился, решил, раз я отпустила их, раз поговорила с тобой, можно нарушать правила?

Горло сводит спазмом. Опускаюсь на колени вместо слов, склоняюсь к полу. Боль отступает, Электра все-таки позволила мне ответить.

– Умоляю, не их, – прошу тихо. – Я выполню любой твой приказ, но не вреди им. Они не виноваты ни в чем.

– Дурак, – огрызается сестра, словно пощечину дает. – Из-за них ты нарушил слово.

– Это я решил его нарушить, – упрямо качаю головой. – Не они.

– Вот ты не понимаешь, да? – Электра вздыхает. – Чем сильней ты их защищаешь, тем сильней хочется ударить тебя именно так.

Не знаю, как еще просить ее, о чем. Разве что придумать самому, как причинить мне боль? Были вода и ток, есть порезы, но я еще ни разу не обжигался.

– Пар, – предлагаю. – Это больно, если надолго остаться в струе.

– Пять этажей назад! – парирует сестра. – Дурацкая идея.

С физической болью правда сложно изобрести что-то новое.

– Мне плохо в одиночестве, – говорю тихо. – Если ты велишь весь день просидеть в комнате…

– Слишком просто!

– Граф, ты там заснул?

Рика. Голос настороженный, они понимают все. Наверное, сестра уже выключила планшет, иначе они видели бы, что происходит. На миг сожаление обжигает – я в самом деле лишился дарованных мне глаз, и так глупо, просто желая остаться честным. Никто не подумал бы ничего плохого!.. Но важно не это. Важно то, что планшет отделил меня от них. А так я снова буду вместе с ними.

– Придумала! – Съеживаюсь от этого веселого голоса. – Подожди немного, я скажу, когда выходить из ванной. Через три часа пойдешь в тест, до того сиди вместе со всеми. Это приказ.

Медленно встаю. Страх привычно покалывает спину, я стараюсь глубоко дышать. Одеваюсь, смотрю в зеркало. Странное сочетание: одежда Миротворца, но совершенно иное лицо над воротником рубашки. Начинаю привыкать к себе с челкой, с ней я немного похож на Бет. Лучше не думать ни о чем. Просто делать, что приказывает сестра, и все. Умываюсь в последний раз, горячая вода обжигает руки.

– Электра! Не нужно пять этажей вверх. Не обязательно использовать пар. Есть электроплита, зажигалки, сигареты. Просто вода.

Сестра молчит недолго, смеется:

– Молодец, братик. Значит, будем тебя купать.

Вода жжет пальцы, медленно поднимается пар. Внизу на котле стоит шестьдесят градусов, если сестра не меняла настройки, сюда приходит уже ниже. Пятьдесят? В любом случае много.

– Залезай. – Знакомые интонации. Предвкушение.

Мне тоже нравилась чужая боль, когда я был Миротворцем. Правда нравилась, я не только играл роль. А тебе – нет, когда ты была Элли.

Раздеваюсь. Касаюсь пластыря на руке, раны под ним болят. Наверное, нужно попробовать его не намочить, если сестра позволит.

Становлюсь в ванну. Воды пока по щиколотку, ощущение ожога медленно становится привычным. Брызги летят выше, вздрагиваю.

– Садись, что ты замер!

Это будет больно. Опускаюсь на корточки, опираясь на борта, кусаю губы. Поверхность ванны под водой кажется успокаивающе прохладной. Зажимаю руки между ног, это на самом деле не помогает, но кажется, так чуть легче.