Анна Пляка - Взаперти [litres]

Щебечет, причесывая предназначенного мне в фотонапарники огромного рыжего кота с драным ухом. Мы смотрим друг на друга с сомнением.

– Так что Нэб не пропал, вы не думайте, – улыбается Рейчел. – Но если вдруг он перестанет появляться, мы вам обязательно позвоним!

На том и договариваемся. Мне вручают кота с наставлениями:

– Вы не стесняйтесь! Погладьте его, за ухом почешите. Он только с другими котами дерется, а с людьми – просто душка.

Поглаживаю рыжий загривок. Нас с котом вертят туда-сюда, заставляют меня сесть на пол, поднять эти пять килограмм счастья себе на плечо. Кот шипит и впивается когтями, но терпит, как, впрочем, и я. Под конец фотосессии проникаюсь к зверю чем-то вроде чувства боевой солидарности – вместе пережили целый час мучений, причем, судя по довольному лицу фотографа, не зря. Хотя я бы все равно скорее собаку завел. Жаль, с моей работой нельзя – слишком часто домой только поспать возвращаюсь.

Просыпаюсь медленно, еще достраивая снежный замок, который должен был стать чьим-то домом, и обдумывая, как буду его защищать. Не могу поверить – мне что, правда снился сон? Обычный человеческий сон. Какое счастье. Еще одно счастье – странное чувство, которое я не сразу узнаю, – отсутствие постоянной боли и усталости. Кажусь себе невероятно легким, хочется подскочить и помчаться делать – да что угодно!

Затормозить сложно, но я справляюсь. Встаю медленно, прислушиваясь к ощущениям. Неловко опираюсь рукой на край кровати, морщусь. Странно вспоминать, что неда вно не замечал боли, но скоро опять перестану. Действие таблеток кончится, а с ним и это счастье.

Оказывается, не страдать ежесекундно приятно, и думается лучше. Судя по тому, что в общей комнате никого, сейчас глубокая ночь. В желудке урчит, я наливаю себе стакан воды. Это улучшает мои мыслительные способности настолько, что я хлопаю себя по лбу. Не обязательно будить сестру, чтобы обратиться к ней.

– Запись, – говорю отчетливо, глядя в камеру. – Тебе не интересны остальные, но интересен я. С ними ты дружила. Я могу сделать что-нибудь, чтобы ты их отпустила? – Делаю паузу. – Второй вопрос. Продукты. Сейчас, надеюсь, все переживут голодовку, но еды в доме не хватит, чтобы дожить до первого этажа. Если ты хочешь что-нибудь в обмен – пожалуйста, скажи. Ты знаешь, я сделаю все, что потребуется. Конец записи.

Остальные, видимо, спят, готовить не из чего. Зато есть книги, и я прекрасно провожу время в обнимку с графом Монте-Кристо. Нужно предложить и дальше читать вслух. Сестра тоже будет слушать, а история нам обоим, по-моему, подходит. Жалко, до конца точно не доберемся, а я бы хотел. Я помню, как оно заканчивается.

Он потратил всю жизнь на месть. Хорошо, что мы не тянули так долго. Я не тянул. Если бы я это не начал, сестра жила бы, как прежде, может, не самым счастливым в мире человеком, но и не такой, как сейчас, когда я не знаю, не убьет ли она кого-нибудь. Если только меня, это не страшно, но сможет ли она остановиться, отомстив?

Бет вчера посоветовала не недооценивать Элли. Интересно, Электра и Элли – это разные личности? Или как было у меня с Миротворцем, только наоборот? Или как-то еще?

Как я скучал по собственной способности адекватно рассуждать! Понятно, что это ненадолго, но все равно приятно.

– Поздно спохватился, братик, – сладко зевают динамики.

– Что ты имеешь в виду? – Я замираю.

– А я уже всех отпустила. Но недалеко, только до ближайшего холодильника с едой.

– Как тогда мне проходить боксы?

– Не знаю. – Она снова зевает и наверняка улыбается. – Сам решай.

Заглядываю во все комнаты – в самом деле никого. Вряд ли она мило предложила уйти и они согласились. Самонадеянно так думать, но они бы меня не бросили… Правда же?

Спускаюсь к боксу, вкладываю руку в нишу. Дверь открывается.

Левая половина заблокирована, правая открыта. Очень хочется надеяться, что сестра решила стать моей напарницей, но я гоню идиотский оптимизм. Не верю. Ужасно жаль, но она не могла так поступить.

Темно и тихо. Я прикусываю губу. Что, если они правда ушли и я остался один? Что мне делать, если так?

– Привет, – зову едва слышно, сам не зная, чего хочу больше – ответа напарника или насмешек сестры.

За перегородкой шорох.

– Привет, – хрипло отзывается Винни. – Ты как?

– В порядке. – Не понимаю, о чем он спрашивает. Я просто спал, а они… – Извини, я…

– Все нормально. Мы решили, что будем тебя ждать, я – тут, а Бет – дальше. Все равно наверху жрать нечего, так что без разницы.

Наверху есть вода, кровать и ванная, к чему этот самообман?

– Сестра, зачем? – спрашиваю отчаянно. – За что ты так с ними?

– Они сами решили, – фыркает Электра. – Я ничего не делала.

– Ты сказала, чтобы мы его кинули, – сердито отрезает Винни. – Если бы мы послушались, были бы полными мудаками.

– Но своего отца ты собираешься кинуть, – усмехается сестра.

Слова хуже пощечины, за стеной слышен глухой удар.

– Он мне не отец! Это он меня предал, не я! Я его любил!

– Электра, – зову вполголоса. – Я тебя разбудил, и только я заслуживаю твоей мести. Они не виноваты. Пожалуйста, делай со мной все что угодно, но оставь их в покое.

Повисает тишина. Резко выдыхает Винни, словно пытаясь отделаться от неприятного запаха, забившего нос.

– Я разобрал твою сторону, – говорит мрачно, – у меня было время. Иди вперед до стены.

Вытягиваю руки вперед, темнота настолько непроницаемая, что перед глазами начинают плавать радужные круги. Отсутствие ориентиров нарушает координацию, надеюсь, что хотя бы не потеряю направление и не споткнусь. Гладкий металл под пальцами становится неожиданностью.

Кстати, о тишине. Значит, тут лезвия в качестве ловушек. И очень легко умереть. Задвигаю подальше вопрос, какого черта я все это устроил. Сейчас главное не пострадать из-за собственной дурости.

– Налево, – говорит Винни. – Положи руку на стену, когда будет проход – поворачивай.

Делаю. Впереди едва слышный шелест, догадываюсь, что там тупик, в который Винни задвинул ловушки. Мне туда не надо.

– Стой.

Замираю, Винни молчит недолго, потом объясняет:

– Разбираю проход, иначе не получалось. Все, иди. Быстрей.

Спешу, насколько могу. По голосу понимаю – напарник держит ловушки над моей головой. Страшно. Оказывается, когда не больно и не хочется спать, эмоции тоже намного сильнее.

Натыкаюсь на стену, на всякий случай прижимаюсь к ней. Слышу, как вздыхает Винни, представляю – он сейчас встряхивает рукой. Электра усилила напряжение? Впрочем, не мне говорить об этом. Я тоже не делал этот тест безболезненным, тем более для Винни.

Прижимаюсь лбом к холодной стене. Стыд ощущается, как боль.

– Теперь направо. Осторожно, у тебя ловушка за спиной.