Дот Хатчисон - День всех пропавших

– М-м-м-угу-м-м-м…

Помогаем Иану выбраться с заднего сиденья. Он морщится от яркого света ламп в гараже и надевает солнечные очки. Очень жалею, что не поехали прямо в Манассас и что я не держала рот на замке, когда было сделано это предложение. Иану нужно нормально отдохнуть сегодня ночью. И, наверное, принять обезболивающие.

Брэн возвращается на свое место и усаживает меня на колени. Утыкаюсь лицом ему в шею, игнорируя царапающую щетину. Его большой и указательный пальцы массируют мои напряженные шейные мышцы.

– Кажется, я забыл сказать спасибо, – бормочет Брэн после долгого молчания.

– Даже не вздумай.

– Элиза, спасибо не за расследование.

– А… Что?

Он фыркает – почти смеется. Смех рокочет в его груди, не вырываясь наружу.

– За то, что ты сделала для меня. Я вечно капризный колючий козел. Но даже я не могу не заметить, как вел себя всю эту неделю. Не думаю, что кто-то осудил бы тебя, если б ты отстранилась. Но ты поступила иначе. Подошла ко мне и помогла удержаться на ногах. Te amo [92] Я люблю тебя (исп.). , Элиза Стерлинг, и не хочу никогда принимать твою помощь как нечто само собой разумеющееся. Так что неважно, считаешь ли ты, что я должен благодарить или нет, – все равно скажу спасибо за все, что ты для меня сделала за эту ужасную неделю. Te lo agradezco de todo corazon [93] Благодарю тебя от всего сердца (исп.). .

Теперь я определенно проснулась, а глаза затуманили слезы. Я никогда не сомневалась, что Брэн любит меня – он демонстрировал это тысячью способов, но редко говорил вслух. Как, собственно, и я сама. Мы проводим столько времени на работе, с командой или семьей, что странно говорить об этом вслух чаще. Потому слова «я тебя люблю», когда мы их произносим – всегда серьезным тоном, никогда не мимоходом, – становятся особенно важны.

Сажусь прямо, чтобы поцеловать Брэна в кончик носа:

– Я тоже люблю тебя, H`aim Sheli [94] Жизнь моя (ивр.). .

Раздается назойливо громкий звонок рабочего телефона. Бормочу ряд ругательств на пяти языках. Брэн же только смеется, вытаскивает гаджет из футляра и протягивает мне.

– Стерлинг слушает.

– Значит, Кирни с Рамирес, очевидно, неспособны отвечать сами за себя, – раздается женский голос. Через секунду понимаю, что это Уоттс. – Полагаю, это означает, что ты тоже там.

– Вы рекомендовали Рамирес составить график и выгуливать меня согласно ему.

– Заходи к нам. Примешь душ, потом накормим тебя.

С этими словами Уоттс отключается. Окажись я сейчас рядом, она, наверное, протянула бы мне протеиновый батончик.

Тащим с собой сумки. Брэн бросает свою на стол и направляется в конференц-зал поговорить с Виком. Я же беру сумку, которую приготовила мне Прия для встречи с Дэвисом, и иду в душ. Мерседес следует за мной с коробкой липкой пленки для перевязки. Закалываю волосы и принимаю самый быстрый (не считая тех, что в лагере скаутов) душ в жизни. Выхожу, переодевшись в чистое, и Мерседес меняет повязку. Оставшиеся волдыри быстро уменьшаются, что радует.

– Накрасишься сама, а я разберусь с прической, – велит она и тянется ко мне щипцами для завивки, опять позаимствованными бог знает у кого из агентов.

Через пятнадцать минут возвращаемся наверх – как раз в тот момент, когда приносят кучу китайской еды. Все остальные направляются в конференц-зал, а я сворачиваю к своему столу – положить сумки. Когда присоединяюсь к остальным, Вик встает и заключает меня в знаменитые «объятия Хановериана» – теплые, сильные, в меру удушающие.

– Ты хорошо потрудилась, Элиза, – тихо говорит он. – Очень хорошо.

Молча стискиваю его в ответ. Он отпускает меня и протягивает пластиковую тарелку с супом с вонтонами [95] Разновидность пельменей в китайской кухне. .

– Надо поговорить с Дэвисом, – сообщает Уоттс, как только все более или менее подкрепились. – Независимо от того, удастся ли извлечь из него нечто осмысленное или нет, мы, по крайней мере, сможем заявить, что беседовали с преступником после ареста.

– Его адвокат не возражает? – интересуется Бернсайд.

– Не возражает при условии, что будет присутствовать и что допрос прекратится, как только об этом попросит она или врач. Стерлинг, готова?

Киваю и беру взамен опустевшей тарелки из-под супа коробочку с говядиной и брокколи. Брэн делится коробочкой поменьше – с рисом, – поставив ее между нами.

– Мне не надо притворяться Лизой, верно?

– Не надо. Собственно, мы надеемся, что твоя внешность произведет эффект, противоположный вчерашнему.

– Позавчерашнему, – хором поправляют Смиты.

Уоттс бросает на них грозный взгляд и продолжает:

– Дэвис не впадает в истерику, но все еще перевозбужден. Я посылаю вас не затем, чтобы допросить его, а чтобы оценить, можно ли его допрашивать. В планах уже стоит первый этап психологической экспертизы, так что допрашивать его для предъявления обвинений необязательно, однако следует расставить все точки над «i» перед тем, как выйдем в эфир.

– Во сколько запланирована пресс-конференция? – спрашивает Брэн, перекладывая три гриба из своего завтрака в мой.

– В десять. Хотели пораньше, однако до семи западное побережье вряд ли будет смотреть новости. Все местные отделения полиции готовы оградить семьи погибших от излишнего внимания следующие несколько дней. Стерлинг, знаю, ты устала, но я хотела бы, чтобы ты сделала публичный отчет.

– Нет.

Уоттс часто моргает:

– Пардон?

Проглатываю кусок брокколи, который мешал произнести больше одного слова подряд:

– Прошу прощения, но мне кажется, что это очень плохая идея.

– Решила побыть застенчивой?.. Вообще-то, это твое дело. Ты, Гала и Ивонн провели убедительное расследование на основе данных Мэтсона. Мы все в нем участвовали, однако заправляла, по сути, ты.

Я бы интерпретировала все совсем иначе, но сейчас главное не это.

– Если я выступлю в роли ведущей, то разговор пойдет о том, насколько я молода, красива и похожа на пропавших девочек. Это отвлечет от самого расследования и открывшейся информации. А потом – поскольку я в центре внимания – сосредоточатся на моих отношениях с Брэном, после чего начнут рассуждать о братании внутри ФБР, скомпрометированности агентов и законности расследования. Мы не нарушили никаких законов, однако, оправдываясь, отвлечем внимание от жертв, от расследования и от усилий, приложенных нашими агентами и полицейскими в семнадцати городах разных штатов. Оно того не стоит. Я искренне благодарна удостоенной чести, но идея плохая.

Уоттс долго разглядывает меня и наконец кивает.

– Ладно. – Затем опускает взгляд на свои руки и вздыхает. – Черт побери…

Касс смеется, уткнувшись в рукав. Пресс-конференция в доме Мерсеров и так не лучшим образом сказалась на настроении Уоттс – но сегодняшняя конференция?.. Каждое отделение полиции и ФБР в стране будет слушать новости.