Питер Бенчли - Челюсти [litres]

– Я очень хотел бы как-то подбодрить тебя, Ларри, но боюсь, что это только начало. Дальше будет еще хуже.

– То есть? Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что пляжи будут закрыты.

– А сколько времени, по-твоему, нужно продержать их закрытыми?

– Не знаю. Столько, сколько потребуется. Несколько дней. Может, и больше.

– А ты не забыл, что Четвертое июля выпадает на следующий уик-энд?

– Конечно, нет.

– Надеяться на хорошее лето уже не приходится, но мы могли бы исправить хоть что-то. Тот же август. Если, конечно, повезет на День независимости.

Броуди не мог толком понять, куда клонит Вон.

– Ты опять за свое, Ларри?

– Да нет, не совсем. Просто размышляю вслух. Или даже молюсь. Но как бы там ни было, на какой срок ты намерен закрыть пляжи? На неопределенный? Как ты поймешь, что та… тварь убралась отсюда?

– Так далеко я не загадывал. Знаешь, как-то не было времени. Я даже не знаю, как она здесь очутилась. Разреши мне кое-что спросить. Так просто, из любопытства.

– О чем ты?

– Что у тебя за партнеры в фирме?

Наступило неловкое молчание, после которого Вон спросил:

– Что именно ты хочешь знать? И как это связано с тем, что происходит?

– Я ж говорю: из любопытства.

– Любопытство лучше проявляй в работе, Мартин. А о своих делах я уж как-нибудь сам позабочусь.

– Конечно, Ларри. Только без обид.

– Короче: что ты намерен делать? Мы ведь не можем просто сидеть сложа руки и ждать, когда тварь уплывет. От такого ожидания мы просто подохнем с голоду!

– Знаю. Мы с Медоузом как раз обсуждали варианты. Один эксперт по рыбам, друг Гарри, утверждает, что можно попытаться поймать эту акулу. Что, если выделить пару сотен долларов и на пару дней арендовать шхуну Бена Гарднера? Как тебе идея? Не знаю, ловил ли он когда-нибудь акул, но, может, все же стоит попробовать?

– Здесь хороши любые средства, лишь бы поскорее избавиться от твари и вернуться к нормальной жизни. Действуй. Скажи ему, что деньги я раздобуду.

Броуди повесил трубку и, повернувшись к Медоузу, сказал:

– Не знаю, почему меня так это задело, но я бы многое отдал, чтобы разузнать о делах мистера Вона.

– Но почему?

– Он очень богатый человек. И как бы долго здесь ни рыскала эта акула, сам он вряд ли сильно пострадает. Ну, что-то он, безусловно, потеряет, но ведет себя Ларри так, как будто это вопрос жизни и смерти. Для него лично, не для нашего города.

– Может, он просто добросовестно относится ко всему происходящему, переживает?..

– Поверь, Гарри, я-то знаю, что такое совесть. И сейчас, когда я разговаривал с ним по телефону, никакой совести там и в помине не было.

В десяти милях к югу от восточной части Лонг-Айленда дрейфовало зафрахтованное рыболовное судно. Позади, за кормой, в воде, покрытой маслянистой пленкой привады, тянулись две проволочные лесы. Капитан судна, высокий и худощавый, сидел на ходовом мостике и пристально смотрел на воду. Внизу, в кубрике, расположились двое мужчин, зафрахтовавших судно. Один читал какой-то роман, другой – номер «Нью-Йорк таймс».

– Эй, Квинт, – окликнул капитана мужчина с газетой, – видел статью об акуле-людоеде?

– Видел, – ответил капитан.

– Думаешь, встретим ее?

– Нет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– Что, если отправиться на ее поиски?

– Нет.

– Почему?

– Мы прикармливаем рыбу. Поэтому не стоит менять курс.

Мужчина покачал головой и улыбнулся.

– Послушай, могли бы развлечься.

– С такой рыбой? Едва ли, – сказал капитан.

– А где Эмити?

– Там, дальше вдоль побережья.

– Что ж, если та акула рыщет где-то рядом, ты можешь запросто наткнуться на нее.

– Наткнемся, будь уверен. Но не сегодня.

Утром в четверг сырой стелющийся туман был таким плотным, что даже ощущался на вкус, он был едкий и солоноватый. Тем, кто утром сидел за рулем, приходилось ехать медленно, да еще и с зажженными фарами. Примерно к полудню туман рассеялся, и по небу медленно поползли кучевые облака, а над ними застыл ковер из перистых облаков. К пяти часам облака начали распадаться, словно кусочки картинки-пазла. Пробивающиеся в просветы между ними солнечные лучи высветили яркие голубые пятна на серо-зеленой поверхности океана.

Броуди сидел на городском пляже, упершись локтями в колени. Так было удобнее держать бинокль, чтобы тот не дрожал в руках. Опустив бинокль, он с трудом различал вдали судно – белое пятнышко, которое то появлялось, то вновь исчезало в волнах. Мощные линзы бинокля помогали держать судно в поле зрения, хотя качка, конечно, несколько мешала этому. Броуди просидел здесь уже почти час. Он морщился, щурился и, как мог, напрягал глаза, пытаясь различить хоть что-нибудь.

Наконец он выругался и выпустил из рук бинокль, который повис у него на ремешке на шее.

– Здравствуйте, шеф, – поприветствовал его подошедший Хендрикс.

– Привет, Леонард. Ты-то здесь что делаешь?

– Да вот мимо проезжал, заметил вашу машину. Чем занимаетесь?

– Пытаюсь понять, что там, черт побери, делает Бен Гарднер.

– Рыбу ловит… разве не так?

– Так-то оно так… К тому же ему заплатили… Но я впервые наблюдаю подобную рыбалку. Провел здесь уже целый час, а на лодке – тишина. И никто ничего не делает.

– Можно взглянуть? – попросил Хендрикс, и Броуди передал ему бинокль. Хендрикс поднес его к глазам и направил на судно. – Ну да, вы правы. А сколько он там торчит уже?

– Целый день. Вчера вечером я разговаривал с ним, и он сказал, что в шесть утра снимается с якоря.

– Он там один?

– Я не знаю. Он сказал, что попробует уговорить своего напарника. Кажется, Дэнни. Но тот вроде отпросился, ему, кажется, к зубному назначено. Хотелось бы верить, что Бен вышел не один.

– Хотите, проверим? До сумерек еще как минимум два часа.

– А как ты планируешь туда добраться?

– Попрошу катер у Чикеринга. У него «Акваспорт» с мотором в восемнадцать лошадей. На нем мы в два счета туда доберемся.

Броуди почувствовал, как от страха у него мурашки по спине побежали. Пловец он бы никудышный, и одна лишь мысль о том, что он окажется в воде или, не дай бог, под водой, вызывала у него трясучку: ладони потели, а он все время совершал глотательные движения. Кроме того, начинал болеть желудок. Точно такие же ощущения бывают у некоторых в самолете. Броуди иногда снилось, как из темной бездны к нему поднимаются скользкие хищные твари, которые терзают его плоть. А рядом гогочут и стонут демоны…

– Ладно, – сказал он. – Не думаю, что у нас богатый выбор. Возможно, пока мы доберемся до пристани, Гарднер уже будет там. Если нет, то подготовь катер. А я загляну в участок и позвоню его жене… Узнаю, не сообщал ли он что-нибудь по радио.

Пристань в Эмити была небольшой: всего два десятка стоянок для судов, заправочный причал и деревянный павильон, где продавались хот-доги и жареные моллюски на бумажных тарелочках. Причалы располагались в маленькой бухте, защищенной от открытого моря каменным молом, который протянулся до середины бухты. Хендрикс стоял на катере, мотор был уже запущен, а сам он болтал с каким-то мужчиной с двадцатипятифутовой прогулочной яхты, пришвартованной у соседнего причала. Броуди прошел по деревянному пирсу и спустился по короткому трапу на катер.